📝 Квартирный вопрос ХХ века

В Герценке состоялась лекция доцента ВятГУ Светланы Дождевых «От коммуналок до хрущёвок».
В 1918 году была отменена частная собственность на недвижимость и началось «великое переселение» и уплотнение. Архитекторы-теоретики разрабатывали модели новых советских жилищ.
В тесноте и в обиде
Богатой стала считаться квартира (по формулировке В. Ленина), где число комнат превышало число жильцов. Например, двухэтажный дом главного архитектора Вятки И. Чарушина относился к богатым. Решено было его уплотнять. Но поскольку Иван Аполлонович был уважаемым человеком, ему предоставили право выбора соседей. Он пригласил друга-краеведа Лебедева.
Однако в 1920 г. Чарушин писал, что его снова решили уплотнить, подселить председателя горсовета Удалова. В итоге в доме на Пятницкой, 15 проживало до пяти семей.
На рубеже 1920–1930-х произошёл массовый приток людей из деревень в города. Население Вятки увеличилось в 4 раза. «Кировская правда» в 1925 г. сообщала: «Если исходить из нормы 8 кв. м на человека, то жилплощади не хватает на 27 тысяч человек» (это половина населения). Горсовет решил использовать под квартиры торговые, подвальные и складские помещения, а также храмы (в т.ч. Троицкий кафедральный собор) и даже бывший свинарник.
Коммунальная утопия
Тем временем архитекторы работали над созданием домов нового типа. Актуальной оказалась идея француза Шарля Фурье об организации фаланстеров – жилищ «для самодостаточной коммуны из 1600-1800 человек, трудящихся вместе для взаимной выгоды». Всё у них должно было быть общим: имущество, деньги, санузлы. И это соответствовало идее большевиков: жизнь советского человека должна протекать у всех на виду, дети – расти сообща, женщины – освобождаться от домашнего труда, отношения между полами должны стать чисто товарищескими.
Архитектура, как и искусство, была призвана формировать нового человека. К. Мельников, например, предложил идею дома-пилы. Дом Наркомфина в Москве считается примером архитектурной смелости 1920-х, зданием-плакатом. Построили его М. Гинзбург и И. Милинис. В здании были запроектированы «жилые ячейки» (вмещались две узкие кровати и два табурета). Кухня, столовая, помещения для отдыха, гардеробная были общими. На крыше жильцы делали зарядку на свежем воздухе. Сейчас дом отреставрировали и проводят экскурсии.
В Вятке тоже старались идти в ногу со временем. Первый дом-коммуна появился при электростанции. Потом целый квартал – коммуна имени Ст. Халтурина, занимавшая несколько двухэтажных домов в центре города и объединявшая 100 человек. Семейные жили в отдельных комнатах, холостые – в общих. У коммунаров имелись прачечная, столовая, огороды, хозяйство (коровы и свиньи). Руководящий орган – общее собрание.
В 1923 г. в Доме крестьянина (Казанская, 74) тоже создали коммуну. Поэт Демьян Бедный, посетивший её, писал: «Вонища, мухи дохнут, пьяных до чёрта и никого из культурников. Хрипит один пьяный патефон».
Здание на углу ул. Ленина и Преображенской строилось в два этапа – в 1928 г. (архитектор неизвестен) и в 1935-м (И. Чарушин). Коридоры, комнаты от 11 до 18 кв. м, в каждом крыле кухня и санитарная комната на всех жильцов – такой был дом переходного периода.
В 1934 г. «Кировская правда» писала: «Дом № 78 по ул. Ленина в результате бесхозяйственности разрушается. Квартиры в антисанитарном состоянии, в некоторых коридорах двери сняты с петель, стёкла выбиты, углы квартир сырые». В итоге Чарушин устранил огрехи, надстроил два этажа, в дом заселили инженерно-технических работников.
Для элиты и пролетариата
В 1930-е семью снова признали ячейкой и основой общества, продумывали для неё образ будущих отдельных квартир. Был объявлен конкурс на строительство приоритетных зданий.
Лучшие работники крайисполкома могли вселиться в квартиры с отдельным санузлом, ванной, кухней. В начале 1930-х «приоритетные дома» возвели на ул. Коммуны, 1, 2 (ныне Московская). В проекте они были с башнями, шпилями, соединялись арками. Но средств не хватало, проект удешевили. Жилкомбинат (так назывались эти дома) имел магазин, детсад, прачечную, столовую, по 8 пятикомнатных и четырёхкомнатных квартир. Чарушин занимался внутренней планировкой и добавлял в каждую квартиру 6 кв. м – для домработницы. Элитный жилой дом появился на ул. Ленина – для работников НКВД. Но постепенно и «приоритетные» дома стали коммуналками.
Квартирный вопрос для подавляющего числа населения оставался не решённым, поэтому в 1936–1937 гг. на месте бывшего ипподрома и казарм Свияжского полка, между ул. Владимирской и Октябрьским проспектом, возвели посёлок Горсовета из 27 двухэтажных домов (проект архитектора Е. Громаковского). А на месте бывшего Загородного сада построили посёлок Машстройзавода имени 1 Мая на 340 семей.
Жили скученно. На семью из четырёх человек приходилась комната в 12 квадратов, кухни и санузлы были общими. «Кировская правда» писала: «Если в доме кто-то закурит – запах на два этажа, если на втором этаже моют полы, вода капает на первый, если заводят патефон, слышат все». Почти как в романе «12 стульев» Ильфа и Петрова. Но было жильё и похуже – в бараках облегчённого типа (так называемой каркасно-засыпной конструкции), полуземлянках.
Сталинки и хрущёвки
Первый этап строительства сталинок относят ко 2-й пятилетке (1933– 1937). Основная задача – «решительное улучшение всего жилищного и коммунального дела в СССР». Жилые пространства подразделялись на 4 вида: номенклатурное, директорское, рядовое и типовое. Характерные черты «ведомок» для номенклатуры – это 3-, 4-комнатные квартиры с довольно просторными кухнями, раздельными санузлами, изолированными комнатами от 15 до 30 кв. м. Пример сталинки – здание на ул. Лепсе, 1.
Планы обеспечить советских граждан доступным жильём разрабатывали ещё в конце 1940-х. Перед строителями ставили задачу: создать максимально дешёвый проект дома с возможностью посемейного заселения. Уже при Сталине стали возводить панельки, но из них ещё пытались слепить что-то красивое за счёт декора. Однако в 1955-м постановлением ЦК КПСС арки, портики, башни, лепнину объявили излишеством.
Массовое строительство хрущёвок началось на рубеже 1950–1960 гг. Одно время считалось, что это чисто советское «изобретение». На самом деле быстровозводимую технологию придумал архитектор Ле Корбюзье из Франции, где после Второй мировой так же остро встал квартирный вопрос. В Марселе он предложил строить «жилые единицы» со всей инфраструктурой на 1500 семей.
Наши хрущёвки оказались вечными. Нередко в них проживает уже третье-четвёртое поколение новосёлов 1960-х, которые, как и герои мюзикла «Черёмушки» (1962), ликовали:
Вся квартира наша, наша...
Кухня тоже наша, наша...
Наши окна, наши двери.
Я глазам своим не верю!
Наталья Владимирова.
Фото: ЦГАКО и дзен.ру.
#Нашгород43 #газета #герценка