С давних времён городецкие плотники строили коноводки, лодки, струги, расшивы. Особенно красиво и искусно делались здесь расшивы, борта которых украшались самобытной городецкой резьбой. Расшива — это деревянное плоскоходное судно. Нос и корма имели хорошую обтекаемость. Перевозимые грузы хранились в трюме, а не боящиеся дождя — на палубе. Расшивы были заменены баржами при появлении на Волге буксирных пароходов в 50-х годах XIX века. Только за одну лишь зиму 1844 года в Городце было построено 163 судна. Красиво отделанные искусной рукой резчика, прочные и легкие на ходу, городецкие расшивы (баржи) пользовались известностью по всей Волге, не имели себе равных. Кажущаяся лёгкость, ажурность не мешала брать расшивам по 20–30 тысяч пудов груза. Искусство Городецких плотников-корабелов ярко обнаруживалось на строительстве барж и белян, которые также расписывались резьбой и расцвечивались красками. «…В многочисленных кузницах (числом более сорока) ковали без умолку, на берегу Волги огромные запасы хлеба ссыпались в амбары; на самой Волге, скованной зимним холодом, деятельно строили баржи, на которых весною свезённые в Городец, запасы хлеба понесутся в города верховые». [Газета «Нижегородские губернские ведомости» 1844 год, статья П. Мельникова «Городецкие церкви»].

Алексей Алексеевич Курочкин — крестьянин. В юности был плотником из деревни Салагузово. История развития судостроения в Городце сохранила фамилии знаменитых мастеров-корабелов, жителей деревень: Салагузово, Пестово, Смиркино, Шеляухово — Ивана Котова, Григория Курочкина и др., которые работали быстро, чисто, красиво и точно. Старожил Городца, более 30 лет проработавший директором Городецкого судоремонтно-механического завода А.А. Курочкин, помнит, как в зимнюю стужу днём и ночью скрипели по заснеженным дорогам полозья дровней с подсанками, длинные обозы, порой в несколько десятков лошадей, везли бортевой лес длиною в 12–18 метров, который вывозился из дальних мест. В Городце были хорошие условия для затона. По берегам длинного залива, которым Волга врезалась в левый берег у Городца (сейчас здесь находится канал гидроузла), у каждого хозяина имелась своя или арендованная небольшая курная изба, так называемая, «зимовка», с парой слесарных тисков, где выполняли ремонт транспортного флота. А.А. Курочкин вспоминает, что городецкие плотники-корабелы работали артелями по 15–20 человек. Они заключали с хозяином судостроительной верфи договоры на зимние месяцы, а на лето бригады возвращались в родные деревни, занимались сельским хозяйством. Каждая бригада обычно состояла из плотников-корабелов, которые строили корпус и корму. Вторую группу плотников составляли «якуши», люди, которые отделывали каюты. И, конечно, в состав строителей судов входили столяры, изготовлявшие рамы, столы, шкафчики и др. Традиции городецких карабелов продолжаются и совершенствуются на Городецкой современной судоверфи, которой уже более 70лет. За годы Советской власти до неузнаваемости изменилась технология производства на Городецкой судостроительной верфи. С 1932 года, кроме барж и дебаркадеров, верфь начинает строить пассажирские теплоходы трамвайного типа. В 1934 году на судоверфи изготовляли деревянные баржи и дебаркадеры, а с 1948 года освоили выпуск железобетонных дебаркадеров.

В 1960 году коллектив Городецкой судоверфи одержал новую победу: здесь стали делать рыбоморозильные базы. Сейчас на судоверфи строят уникальные железобетонные сооружения — автономные доки для ремонта судов, а также шпановые лодки. На предприятии создан хороший музей, экспонаты которого рассказывают об истории развития верфи, о людях, строивших суда. Одним из знатных мастеров-плотников был Гордей Рашков, который умел видеть и чувствовать малейшее движение и уровень судна. А это тонкая наука. Заметный след в истории судоверфи оставил Александр Павлович Новожилов, десятки лет проработавший мастером. Он изготовил для музея макеты расшивы и поперечный разрез баржи. Это было сделано им в свободное от работы время. Старых мастеров заменила молодёжь. Судостроительная верфь — передовое производство в Городце. Самым значительным видом народного искусства вслед за городецкой резьбой заслуженно считается изумительная по своим художественным достоинствам городецкая роспись, отразившая могучие творческие силы народа. Это народное искусство зародилось на берегу Узолы. Прижавшись к лесу, неторопливо течёт она, прячась в кустарниках. Заволжье — край самобытный и неповторимый. Много дивных легенд и преданий ещё до сих пор бытует в этих местах. Мировую известность получила Китежская легенда о провалившемся сквозь землю града Китежа, повествующая о великом патриотизме наших далёких предков: город провалился, а не сдался врагу. Примечательно то, что на Узоле в XIV–XV веках была распространена русская иконопись — величайший вид мирового искусства. Один из художников-иконописцев дошёл до Москвы и вместе с Андреем Рублевым расписывал лики святых в Благовещенском Соборе Московского Кремля. Это был замечательный художник — старец Прохор из Городца. И сегодня мы видим в Московском Благовещенском Соборе подпись под иконами «Прохор с Городца». И вот с начала XV века живая нить городецкой росписи от Прохора из Городца тянется к художникам-мастерам деревень Курцево, Косково, Савино, Репино, искусно украшавшим прялки и донца, которые и сейчас удивляют посетителей музеев Москвы, Санкт-Петербурга, Загорска, Нижнего Новгорода и Городца. Вся округа высоко ценила мастерствов старых живописцев Г.Л. Полякова, Д.И. Крюкова, И.К. Лебедева, И.А. Мазина, Ф.С. Красноярова, П.И. Сундукова и других. В 80-х годах XX века городецкая роспись стала угасать. Дело доходило до того, что это народное искусство умирало. И вот в Городце нашёлся человек, который мужественно воскресил городецкую роспись, придал ей второе дыхание. Эту большую и трудную задачу отлично выполнил Аристарх Евстафьевич Коновалов, бывший главный художник фабрики «Городецкая роспись», лауреат Государственной премии РСФСР имени И.Е. Репина. Большая работа А.Е. Коновалова по восстановлению городецкой росписи увенчалась изданием его книги «Городецкая роспись». [А.Е. Коновалов. Городецкая роспись. — Горький, ВВКИ, 1988]. О Городецкой росписи написано более сорока журнальных статей и книг, но работа А.Е. Коновалова заслуженно считается лучшей из всей литературы, так как в ней потомственный художник рассказывает просто и правдиво об истории росписи, о старых мастерах, у которых он учился сам, о современной фабрике «Городецкая роспись». Следует заметить, что городецкая роспись была связана с фольклором, народным устным поэтическим творчеством. «…Золотую дугу заложить не могу», — пелось в заволжской хороводной песне в середине XIX века. О давнишнем развитии в Городецком районе резьбы и росписи по дереву свидетельствуют и другая старинная песня: Ехал мальчик из Казани, Городецки новы сани, Семисотенный конь С расписанной дугой…

В пословицах и поговорках Нижегородского Заволжья раскрыта роль и значение леса для народной жизни, для развития художественных промыслов: «Сосна кормит, липа обувает», «Возле лесу жить — голода не видеть», «Лесная сторона не одного волка — и мужика прокормит». Знаменитая городецкая резьба и роспись отразились в местных пословицах и поговорках: «Ерёма, Ерёма, сидел бы ты дома да точил веретёна». Необходимым предметом в крестьянской семье был и прядильный гребень, о нём сложены здесь поговорки: «Приданного гребень да веник, да алтын денег». Фольклор подсказывал городецким мастерам сюжеты для резьбы и росписи. Иногда в основу сюжета художник городецкой росписи И.А. Мазин брал содержание народной песни. Так, например, на одном донце И.А. Мазина сделана надпись и соответствующая ей картина: вверху донца нарисована девица, идущая с вёдрами за водой, рядом — два кавалера; внизу донца: Серёжа-пастушок и девица, они сидят на бревнышке под сенью дерева. Надпись на донце выражена словами русской народной песни «По улице мостовой» Содержание песни очень близко тому сюжету, который изображен на донце И.А. Мазина [Соболевский. Из песенника:1819 года. — 4, № 741. Песня бытовала в Городецком районе. Изделия И.А. Мазина хранятся в Нижегородском художественном музее]: По улице мостовой, По широкой столбовой, Шла девица за водой, За холодной, ключевой. За ней парень молодой Кричит: «Девица, постой! Красавица, подожди. Пойдем вместе за водой, Разгуляемся с тобой!» — Ах, ты, парень, паренек, Твой глупенький разумок! Не кричи на весь народ, Мой батюшка у ворот, Зовёт меня в огород. Каждый художник-мастер городецкой росписи имел свой почерк, свой излюбленный сюжет. Оригинальным живописцем был Г.Л. Поляков, который к своим изделиям часто придумывал стихотворные надписи: Стоит ротика солдатов, Перед ротой капитан. Хорошо маршировал, Слово ласково сказал.

А вот другой пример. В верхней части донца Г.Л. Полякова изображена сцена: проводы новобранцев на службу в царскую армию. На изделии написаны слова, придуманные художником [«Игрушкой» в здешних местах называли гармонь. Картина хранится в Нижегородском художественном музее]: Заиграй, моя игрушка, На все три тона, Отведи меня, игрушка, От такого горя… …Повезут меня в солдаты, Братья остались дома… Не за кражу, за гульбу везут За очередь свою. Видно, я бедный мальчишка, Не услужил своему отцу. В старинной русской песне «Хороша наша деревня» упоминаются бытовые предметы, которые раскрашивались городецкой росписью: …Из-за Волги Кума В решете приплыла, Это правда, это правда, Это правда всё была. Веретёнами гребла, Мочкой парусила, Это правда, это правда, Это правда всё была… В шуточной плясовой народной песне, бытовавшей в Нижегородской губернии, употребляются веретёна и дёнца — предметы с Городецкой росписью [Составитель Н.Д. Комовская. Сказки, рассказы, песни Горьковской области. — Горьковское книжное издательство, 1956. С. 193.]: …Я на супрятки пойду, На супрятках не сидится, Веретёнце с рук валится, Ай, люли, люли, люли, Веретёнце с рук валится. Донце гнется, нос трясётся, Глаза выскочить хотят, Ай, люли, люли, люли, Глаза выскочить хотят». Городецкая роспись живёт и сегодня полной жизнью. Она участвует на всех Всероссийских и международных выставках. РЕЗЬБА ПО ДЕРЕВУ Городецкая роспись и резьба первоначально возникли на воде, в среде плотников-корабелов, а потом перешли на сушу, в крестьянскую архитектуру. Над художественной резьбой работали целые поколения резчиков-кустарей. Веками вырабатывались вкусы и стили, складывалась орнаментика. В городецкой глухой резьбе воплотилась богатая фантазия мастеров. Красиво и тонко сделанные рисунки изображали листья дикого цикория и одуванчика, виноградные лозы с тонкими усами побегов и тяжёлыми гроздьями ягод, фантастических цветов, которых нет в природе. Неизвестные резчики работали наугад, полагаясь только на своё художественное дарование, а инструментами в их руках были всего-навсего — стамеска и долото. В Городецком краеведческом музее широко представлено искусство городецких резчиков. Вот перед нами стоит горка, вся покрытая затейливой городецкой глухой резьбой, сделанной мастером Токаревым-Казариным. Будучи сапожником, он эту вещь изготовил в XIX веке в свободное время от работы. В музее также экспонируется ткацкий станок, украшенный глухой резьбой, часть дуги с изображением растительной гирлянды, донце И.А. Мазина из деревни Курцево и другие наглядные предметы художественного мастерства городецких умельцев.

В Городце сохранились целые улицы домов, покрытых кружевом резьбы. Например, архитектурная глухая резьба разместилась по фронтону и карнизу дома № 8 на улице Набережная Революции. В центре лобовой доски — две сказочные птицы, поддерживающие раму с датой постройки дома — 1864 г. Красиво и убранство дома № 60 по ул. М. Горького. Здесь глухая резьба находится на карнизе, где изображены два улыбающихся льва и грустные русалки. Лобовая доска и наличники разукрашены густым орнаментом. Городецкая глухая резьба удобно уселась на фронтонах зданий, на причалах и карнизах. Руки талантливых резчиков выдалбливали самые разнообразные фигурки на домах, словно украшены тонким кружевом, причём резьба не повторяется, на каждом доме она своя, имеет свой сюжет. В Городце, в его старой части, во многих деревнях, как-то: в Мельникове, Шарыпове, Ягодно-Лесном, в Лазареве и других, — глухая резьба сохранила свой вид высокого народного искусства. Знаменитый Московский художник И.С. Глазунов, посетивший Городец, высоко оценил глухую городецкую резбу, сказав: «Нет на земле другого такого города, столь богатого изумительной резьбой. Много сокровищ хранит Городецкий музей» [Илья Глазунов. Дорога к тебе. Из заметок художника. - Журнал «Молодая гвардия», № 10 и 12, 1965. № 6, 1966]. ПРЯНИКИ …Гудит Макарьевская ярмарка. Вдоль торговых рядов ходит человек, одетый по-европейски, чутко прислушивается к говору, пристально рассматривает продукты, пробует их на вкус. Вернувшись в гостиницу, он записывает в дневнике свои замечания: «Меня поразило местное лакомство — медовые пряники, искусно выпекаемые жителями села Городца». Ещё триста пятьдесят семь лет назад, в первой половине XVII века, в 1636 году, по России совершал путешествие немецкий ученый Адам Олеарий. Он посетил Нижний Новгород, побывал на знаменитой Макарьевской (Нижегородской) ярмарке, где поразился вкусовыми качествами городецкого пряника. Городецкий печатный пряник был прославлен в народном творчестве и в литературе. Не о нем ли так вдохновенно писал А.С. Пушкин в «Сказке о рыбаке и рыбке»? Наливают ей вина заморские, Заедает она пряником печатным. Обычай выпекать пряники был широко распространен в Городце ещё в давние времена, исстари этому способствовало изобилие «бортевых угожий». Бортью называется пустота, выдолбленная в стоячем дереве для помещения диких пчел, а бортничество — пчелиный промысел. В дремучих городецких лесах (до сей поры сохранилось место в Городце, называемое «Кукушкина гора») было много ульев диких пчёл, дающих немало мёда. Жители занимались бортничеством — добычей мёда диких пчёл. Развитие пряничного производства в Городце связано с хлебной торговлей. Ему содействовали большие базары, частые караваны судов по Волге, близость Нижегородской ярмарки. Городецкие пряники выпекались на меду, на патоке и сахаре, сдабривались изюмом и другими пряностями. Городецкий пряник обладал высокими вкусовыми качествами. И был красив внешне. Отличительная особенность городецкого пряника состояла также в том, что он был печатный. Народные мастера затейливо вырезали доски (своеобразное клише), на которых были фигурные очертания птиц, коней, шатровых башен в миниатюре, разные узоры и дарственные надписи. Изготовление печатных досок (образцы экспонируются в Городецком музее) было настолько характерным, что только по одной манере исполнения можно было отличить доску, изготовленную на севере, от доски, которую вырезали в Поволжье. До нас дошли имена знаменитых резчиков: Матвей Ворошин, Пётр Прянишников и др. Дошли до нас и имена старых мастеров по выпечке пряников: Прыгунов Никон Пименович, Бахарев Фёдор Ларионович, Березин Андрей Петрович, Мальцев Николай Александрович и др.