Российские специалисты соответствующего профиля считают, что по меньшей мере один из адресатов – Республика Корея – выбран преднамеренно для тестирования системы комплексной оценки биологической обстановки.
http://www.ritmeurasia.org/images/myfls/novaya-gibrid..
Ныне микробиологическая деятельность Пентагона вызывает еще большую озабоченность МИД России. Зарубежная военно-биологическая инфраструктура Минобороны США продолжает разрастаться. И не где-нибудь, а в непосредственной близости от границ России. «Соответствующие объекты появились во многих странах, в последние годы их создают все ближе к российским границам, – отмечается в комментарии МИД РФ к происходящему. – О «гуманитарной направленности» работы таких микробиологов и врачей в погонах, имеющих дело с возбудителями особо опасных инфекций, говорить не приходится, а о реальном содержании их деятельности можно только догадываться, поскольку она полностью засекречена».
Да, у всех лабораторий мощное прикрытие – как правило, упоминаются благородные цели здравоохранения. Вероятно, должно вызывать доверие и то, что курирует открытие и работу центров американский сенатор Ричард Лугар – автор программы Нанна–Лугара по уничтожению оружия массового поражения в постсоветских республиках. Вот только настораживает растущее количество лабораторий и то, что все эти потенциально опасные объекты открыты по инициативе Министерства обороны США и оснащаются на его средства. Причем все оборудование – двойного назначения. О том же свидетельствует и завышенный штат сотрудников, привлечение к работе иностранцев и закрытый режим работы. Руководителями же назначаются лояльные США сотрудники спецслужб – как, например, в Грузии шеф разведки Анна Жвания.
МИД России заявил протест по поводу того, что «для использования в собственных неафишируемых целях Минобороны США построило лабораторию высокого уровня биологической изоляции в поселке Алексеевка возле Тбилиси». В ответ на это лабораторию временно закрыли и передали в распоряжение Грузии. Подразделение сухопутных войск США, продолжающее свою деятельность, якобы является «арендатором». Это, конечно, не военная база, последнее в массовом сознании пока еще воспринимается в качестве большей угрозы. Однако то, что агрессия завуалирована, не делает опасность менее весомой. Как раз наоборот! Потому что враг невидим и разыгрывает свою партию на поле, где имеет явное преимущество, и теми средствами, против которых сложно бороться.
Неужели международное законодательство не регулирует данную сферу деятельности? Ведь если разобраться, военный потенциал микробиологических исследований при современном уровне знаний и технологий ничуть не менее страшен, чем другие виды оружия массового поражения.
Да, существует Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБТО). В настоящее время ее участниками являются 163 государства, обязавшиеся не разрабатывать, не производить и не накапливать биологическое оружие (БО). Вопрос в другом – насколько эффективна конвенция, если не существует четкого механизма проверок ее соблюдения?
Конечно же, Вашингтон не устает жаловаться по этому поводу. При этом парадоксальным образом именно США в 2001 году единолично сорвали подходившие к завершению длительные многосторонние переговоры по разработке дополнительного протокола к конвенции. И, как отмечает МИД России, с тех пор блокируют любые конструктивные попытки наладить предметную работу в рамках КБТО.
Комментарии 1