Предыдущая публикация
Борис Седых "Эфиёпы"
Предупреждение: сюжет на основе реальных событий. В рассказе присутствует художественный вымысел автора.
Произошла сия невероятная, но абсолютно подлинная история в те времена, когда славный советский ВМФ обеспечивал геополитическое присутствие страны Советов даже в самых отдалённых уголках Мирового океана: от Атлантики до Тихого океана, от Арктики до океана Индийского, не считая всякой мелочёвки вроде Средиземки, Красного моря или Персидского залива.
ПЛАРК (подводная лодка атомная с ракетами крылатыми) 675 проекта, обеспечив максимальную скрытность по пути следования из бухты Северная залива Владимир (п. Ракушка), Приморского края, с заходом в Камрань, всплыла у острова Нокра архипелага Дахлак, который затерялся где-то в Красном море.
Остров Нокра, архипелага Дахлак, Красное море. Из свободного источника.
Остров Нокра, архипелага Дахлак, Красное море. Из свободного источника.
В отличие от янки, охранявших «чёрное золото» шахов залива Персидского, задачей советского атомохода было бескорыстное обеспечение мира в регионе по просьбе эфиопских товарищей. Под базирование кораблей аж двух флотов, Тихоокеанского и Северного, Эфиопия предоставила всю имеющуюся портовую инфраструктуру, состоящую из одного-единственного пирса. Советско-эфиопская группировка морских сил в Красном море состояла из ПМ № 52 Краснознамённого Северного Флота и одной подводной лодки, выполнявших миссию двух заноз в филейной части 5-го флота США.
По факту прибытия в место назначения, свободного пространства у пирса не нашлось. Его занимал ещё не отчаливший сменяемый пароход, такой же подводный и ракетный, только с Северного Флота. Пришлось встать на якорь, хотя место удачным никак не назвать из-за сильного течения в проливной зоне и глубинах более 100 метров. К тому же, подводная лодка оснащена только одним якорем, поэтому в результате ПЛАРК на рейде крутило, как известный предмет в проруби. Дно морское, коралловые рифы, есть за что зацепиться, благо длины якорной цепи – 500 метров 28-го калибра – хватало впритык.
Объявили «Боевую готовность номер 2. Надводная».
ГЭУ (главная энергетическая установка) введена, реактор работает, экипаж несёт вахту в три смены, чередуя друг друга через каждые 4 часа.
Однако, на подводных лодках наличествуют такие офицеры, коих заменить невозможно. Несут они без устали вахту несменяемо, 24/7 – двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, без выходных и проходных. Это замполит, доктор и особист. О главном механике, заросшем ракушками дедушке Мехе, всуе лучше не упоминать, от него зависит жизнь подводного чёлна и его доблестных обитателей. Он единственный на корабле всё знает и умеет, а техника, включая современную, имеет гнусность ломаться, мало того, гореть и тонуть, и на неё нельзя положиться.
На сей раз число вахтенных в режиме 24/7 пополнилось прикомандированными «пассажирами».
Возглавлял список политработник с псевдонимом «Папа-берифсё», которую щедро к нему приклеил КГС (командир группы старта), из ракетчиков по имени Серж (который, кстати, щедро поделился этим вестерном на африканский манер).
Полномочия засланного политического рабочего являли из себя статус океанского масштаба. Прислали его из Лен ВМБ (Ленинградская военно-морская база) с целью ускорить выслугу лет перед выходом на пенсию - на подводном корабле год идёт за два, с содержанием, достойным работёнки комиссара. Специально для него в коридорах и кабинетах штабных, а, скорее всего, в курилках, пробили новую штатную должность «Начальник политотдела соединения АПЛ Индийского океана».
Вторым в списке пассажиров оказался капитан-лейтенант Кошка. За пару месяцев до этого выхода его вывели за штат и сняли со всех видов довольствия в родном экипаже «за попытку развязывания Третьей мировой войны» (это другая история, в другой раз расскажу), а командир категорически запретил вахте пускать его на корабль. Каплей оказался прикомандированным к штабу дивизии. Сначала с горя встал на путь морального разложения среди гражданской части жителей военного посёлка, но затем неожиданно для всех каким-то неведомым образом добыл в штабе "Листок на самостоятельное управление подводной лодкой" и начал усердно его у флагманских специалистов "закрывать".
Надоел он в штабе настолько, что там только и мечтали от него избавиться, и тут подвернулся корабль, уходящий далече от Японского моря, что ни на есть в самые "егеря". Воспользовавшись оказией, его прикомандировали свободной штатной единицей, так как по своей родной специальности он представлял угрозу безопасности, всё-таки ракетчик, а боеголовки ядерные.
Выход в море. Экипаж после торжественного построения спустился вниз и разбрёлся по боевым постам. По кораблю объявлена «Учебная тревога»: швартовые команды на своих местах. Командир на мостике обозревает каплея, с лапой к уху подымающегося по трапу – воинском приветствии флагу ВМФ.
- Ты кто такой? Иди нахрен отсюда, мы в море уходим.
- Капитан-лейтенант Кошка. Таищ командир, прошу добро, я к вам прикомандирован, — и трясёт в воздухе бумажкой.
- Поднимись-ка на мостик.
Оказалось, что прикомандировали его в автономку приказом аж самого́ командующего флотилией...
- Ох...есть, как захотелось... ещё один подарок. Ладно, спускайся вниз. Жить будешь у доктора, а отвечать за оружейку и перископ.
Кошка слегка опешил:
- Есть! - и тут же спросил, - а перископ-то почему?
Командир спокойно объяснил:
- Чтоб жизнь тебе мёдом не казалась. Ответишь по полной, если с ним что произойдёт.
И добавил сурово:
- Заруби на носу, у меня в экипаже что-нибудь натворишь, продам отцам сомалийских племён, а скажу, что дезертировал.
Двух неприкаянных прикомандированных посадили в кают-компании за один стол, где они и сдружились, оказавшись братьями по "счастью". После постановки на якорь вставали напару в 5 утра, когда солнце только начинало всходить, и шли рыбачить. Чем же ещё заниматься на подводной лодке, выполняющей важную государственную задачу? Кошка ловил с носа, «Папа-берифсё» — с кормы. Рыбалка – просто чудо! Леска, грузило, пять крючков с наживкой в виде ярких лоскутков материи, привязанных к голому крючку. Не успел забросить – 3-4 штуки поднимаешь. Вытаскивали окуня — некрупного, где-то с кило, ярко-красного цвета, с выпученными глазами и раздувшемся фейсом, давление-с, глубина 100 метров. За пару часов набиралось 5-6 вёдер свежайшей рыбки. Варили сладкую уху-вкусняшку на весь экипаж, плюс бесподобное второе — окунёк в поджаристой золотистой корочке, с пюрешечкой из порошковой картошечки, да на сухом молочке. Как не радоваться жизни!
Тем временем африканские племена Эфиопии и Эритреи активизировали боевые действия и Дахлак оказался в зоне боевых действий. Пришлось выставить на верхнюю палубу вахту ПДСС (противодиверсионные силы и средства): на носу стоял мичман с автоматом и гранатами, а на кормовой надстройке аналогичную вахту несли срочники.
Сидит наш каплей на носу: рыбу ловит, да службу служит. Подходит к нему вахтенный мичман Сухозад, автомат висит на плече, как двустволка лесника, и с любопытством заглядывает в ведро с пойманной рыбой:
- Как улов, таищ?
- Какого хрена, твою мать, рыбу же распугаешь, - Кошка не сразу понял, что в воду рядом с поплавком упало ни что иное, как оружие охотника за диверсантами.
Немая сцена — каплей и мичман провожают взглядом уплывающий на дно в кристально чистой лазоревой воде АК-74. Кошка, когда его назначали ответственным за хранение оружия, даже предположить не мог, что на подводной лодке в море с вверенным ему оружием вообще что-то может произойти:
- Ну что, писец нам теперь обоим. Пойдём к командиру... сдаваться, - обречённо предложил Кошка.
Еле слышно постучали в каюту командира.
- Какого хрена? – ответил на стук кэп, который про себя подумал: «Не иначе опять какая-то ж… приключилась».
Дверь открылась, и на пороге нарисовались две виноватые физиономии.
- А тебе-то чего надо, прикомандированный? – командир ожидал увидеть кого угодно, только не Кошку.
- Таищ командир, автомат утонул.
- Как утонул? Вы что, охренели? – командир подскочил на койке и на мгновение представил АК-74, медленно опускающийся на дно, а вслед за ним, изящно вальсируя, уплывающие на глубину погоны капитана 1-го ранга.
- Так я нагнувся...- начал мичман Сухозад.
- А нахрена ты, стоя на вахте, нагибался? Животное ты, военно-морское. Чем вы там, два дебила, занимались? Идите вылавливайте автомат обратно, как хотите!
- Тащ командир, там глубина больше ста метров, даже водолаза не опустишь, к тому же, течение сильное, - обрёл смелость каплей, - А что, если купить автомат у папуасов?
Командир про себя подумал: «Кому рассказать, до чего я докатился. Командир атомной подводной лодки, ломаю голову с двумя бабуинами, как купить автомат Калашникова у африканских масаев, мля»
- Эфиёп, отдраить медь, а с номером что ты будешь делать? - задал вполне логичный вопрос командир.
- Залью морской водой, а для достоверности ещё несколько других в придачу, к концу автономки от них одни приклады останутся. По приходу спишу и сдам в утиль.
Сухозад решил поддержать разговор кардинально:
- Кислотой зальём, выест до дыр.
В голове командира направление мыслей продолжало неуклонно развиваться по пессимистическому сценарию:
- Мать моя женщина, а с особистом что делать?
У Кошки, видимо, были какие-то свои счёты к бойцам невидимого фронта по предыдущему Делу № 5678/17 «О развязывании Третьей мировой войны», и он выдал, очевидно, давно выношенный план:
- Не проблема. Масаям сдадим, они подарки любят, бусы там всякие. Мы как на "стенку" сойдём, так там несчастный случай какой-нибудь и произойдёт. Нашей русской водочки, набодяженной из ШИЛА, вождю нальём, а их шаман знает, как особистом местных духов задобрить. Спишем «пассажира», всё равно толку от него никакого. Задарма только жрёт да ценный кислород в лодке потребляет. Наверняка уже что-нибудь накопал на каждого, лучше заранее от него избавиться. А по возвращении представление оформим... на медаль, или даже на орден – посмертно.
- Ты совсем охренел, думаешь, что несёшь? За опера знаешь, что будет? – возмутился командир, хотя в глубине души с ним был согласен, - Опять к мировой войне склоняешь?
- Ну, тогда пусть живёт. Он же и так пока ничего не знает, – офицеры одновременно многозначительно посмотрели на мичмана Сухозада, который в этот момент своей фигурой спортивного велосипеда перекрывал дверной проём командирской каюты.
Тот всем своим хохляцким виноватым видом показывал, что готов на всё и для большей убедительности, осенив себя крестным знамением, поклялся:
- Буду нем, як риба об лiд.
Кошка продолжил убеждать командира:
- Других свидетелей нет: ни вахтенный офицер, ни сигнальщик – ничего не видели, шума никто не поднимал. В курсе дела только мы трое.
Вторая часть будет позже
Следующая публикация
Нет комментариев