Агния Барто.

Поэтесса советской эпохи⁠⁠
Ее стихи читают детям с пеленок. Реже знают о ее киносценариях и авторстве фразы «Муля, не нервируй меня». Еще реже помнят, что именно благодаря ее передаче «Ищу человека» в СССР воссоединилась почти тысяча семей.
Родилась девочка Гетель в Москве 115 лет назад, 17 февраля далекого 1906 года. Отец Лев Николаевич (Абрам-Лев Нахманович) Волов был ветеринарным врачом. Мать Мария Ильинична (Эльяшевна), урождённая Блох занималась домашним хозяйством.
Отец Гетель − поклонник искусства, видел будущее дочери в балете, и девочка поступила в балетную школу известной русской балерины Лидии Ричардовны Нелидовой. (Интересно отметить, что Нелидова была теткой Павла Барто, который стал первым мужем Гетель в 1925 году.)
Надо признаться, что ученица Волова большого таланта в балете не обнаруживала, а рано проявившуюся творческую энергию направляла в другое русло — стихотворное. Однако чем старше становилась Гетель, тем яснее было, что ей не стать ни великой балериной, ни знаменитой поэтессой.
Перед выпускными зачетами в училище она волновалась: ведь после них надо было начинать карьеру в балете. На экзаменах присутствовал нарком просвещения Луначарский, который прилежно посмотрел обязательную программу и оживился во время исполнения концертных номеров.
Очевидцы рассказывали, что когда выпускница Волова с пафосом читала стихи собственного сочинения под названием «Похоронный марш», кстати, нигде не опубликованные, Луначарский с трудом сдерживал смех. А через несколько дней он пригласил девушку в Наркомпрос и посоветовал стать детской поэтессой. Но Агния все-таки около года протанцевала. Потом, правда, все-таки поступила согласно указанию наркома.
Рассказывать о своем детстве Гетель не любила.
Агнию Барто воспитывали как маленькую принцессу. Няня, уроки немецкого, французского и танцев, общесемейное чтение стихов по вечерам. Отец Агнии ветеринар Лев Волов обожал литературу.
А стихи она писала с детства, первым ее слушателем и критиком был отец.
В общем, серьёзно к увлечению никто не относился, и семья будущей великой детской поэтессы настаивала: только балет.
В 1926 году Гетель Волова вышла замуж за поэта Павла Барто, и, начиная с этого времени, она публиковалась под псевдонимом Агния Львовна Барто. В 1927 году у них родился сын Эдгар (Гарик), а через 6 лет Агния ушла от мужа к человеку, который стал главной любовью ее жизни.
С сыном Гариком
В начале своего творчества Барто вместе с первым мужем написала три стихотворения — «Девочка-рёвушка», «Девочка чумазая» и «Считалочка», а в 1926 году выпустила свою первую книжку – «Китайчонок Ван Ли».
Агния сохранила фамилию Барто, но всю оставшуюся жизнь провела с ученым-энергетиком, одним из самых авторитетных советских специалистов по паровым и газовым турбинам Андреем Щегляевым, от которого родила второго ребенка — дочь Татьяну.
Родители с маленькой Танечкой
” Татьяна, кстати, не была той самой Танечкой, упустившей мяч – «детский» цикл появился на свет за три года до рождения дочери.
Становление Агнии Барто как писателя совпало с бурным развитием детской литературы в СССР.
Сразу после Гражданской войны начались коренные реформы в области воспитания и обучения детей. В 1922 году в Петрограде при Институте дошкольного образования была создана студия детской литературы, и в нее вошли С. Маршак, Б. Житков, В. Бианки, Л. Пантелеев, Е. Шварц, Е. Чарушин и другие.
Вскоре они составили ядро журнала «Воробей» (1923—1925), позже переименованного в «Новый Робинзон». В Москве с 1925 года издавались журналы «Пионер» и «Мурзилка».
Произведения молодой поэтессы достаточно быстро обеспечили ей большую популярность среди советских читателей. Она не была поклонницей небылиц, а создавала юмористические и сатирические образы, высмеивала человеческие недостатки. Ее стихотворения читались не как занудные нотации, а как забавные дразнилки, и благодаря этому они были гораздо ближе детям, чем произведения многих других детских поэтов начала 20-го века.
Агния Барто и Андрей Щегляев
Андрей Владимирович Щегляев никогда не ревновал ее к славе, и его изрядно веселил тот факт, что в некоторых кругах он был известен не как крупнейший в СССР специалист по паровым турбинам, а как папа «Нашей Тани», той, что уронила в речку мячик».
В кино как сценарист Агния Барто дебютировала в 1939 году в кинофильме "Подкидыш", снискавшем большую популярность у зрителей.
Затем она написала сценарии детских фильмов "Слон и веревочка" (1946) и "Алеша Птицын вырабатывает характер" (1953), "10 000 мальчиков" (1961), а также новеллы "Черный котенок" в киноальманахе "От семи до двенадцати" (1965).
В 1973 году по сценарию Барто была поставлена драма "Ищу человека". В основе фильма, поставленного по одноименной книге и по циклу радиопередач писательницы, — подлинные истории о разлуках и встречах, о поисках близких, продолжавшихся много лет после войны.
Агния Барто и Андрей Щегляев
Дальше была внешне совершенно успешная жизнь советского детского поэта, практически забывшего о своем «буржуазном» прошлом, не говоря уж о еврейском происхождении семьи. Жизнь, в которой выходили книги, ставились фильмы по ее сценариям, в которой была всесоюзная слава, высшие ордена, государственные премии. Она много путешествовала с делегациями советских писателей, любила красиво одеваться, жила благополучно и обеспеченно в любые времена.
Многолетняя дружба связывала трех успешных молодых женщин – Агнию Барто, Рину Зеленую и Фаину Раневскую.
Агния Барто. Поэтесса советской эпохи Агния Барто, Детская литература, СССР, Дети, Длиннопост
Рина постоянно читала стихи подруги, о чем свидетельствуют сотни сохранившихся архивных записей. Все вместе они написали несколько киносценариев. В том числе сценарий знаменитого фильма «Подкидыш».
До сих пор так и не ясно, кто придумал знаменитую фразу «Муля, не нервируй меня». Говорят, что Агния как-то, не выдержав, позвонила Раневской: «Что это ты приписываешь себе фразу из моего сценария?» «Агнюша, так я ее сделала народной!» – ответила та.
За несколько дней до Победы, в мае 1945 года ее 18-летний сын был сбит насмерть автомобилем во дворе дома в Лаврушинском переулке…
- Гарик был добрым, общительным и очень талантливым мальчиком: сочинял музыку, в Свердловске занимался в композиторском классе. Брат всегда принимал меня играть в свои мальчишеские игры, хотя у нас была приличная разница в возрасте - восемь лет. После войны Гарик поступил в Авиационный институт в Москве. Когда случилась трагедия, ему как раз исполнилось 18 лет... – вспоминает сестра.
Нелепая случайность. Она так и не смогла полностью оправиться после этой трагедии. Может быть, личная беда и подвигла Агнию Львовну заняться поиском пропавших в войну детей. И это стало настоящим делом жизни.
Она часто выступала, и как-то ее пригласили в звенигородский детский дом. В 1947 году появилась поэма «Звенигород» – рассказ о детях, потерявших родителей во время войны. В поэме она использовала свои разговоры с детьми, обрывки их воспоминаний. «После, чуть не целый год, / Дети рисовали / Сбитый черный самолет, / Дом среди развалин…»
В 1948 году поэтессе пришло письмо от простой женщины, уборщицы из Караганды. В годы войны она потеряла дочь, и считала ее погибшей. Но во время чтения поэмы ей пришла в голову мысль – а вдруг ее Нина не погибла? Вдруг она выжила и воспитывается вот в таком детском доме? Агния Львовна пришла с ее письмом в милицию, в отдел по розыску людей. Несколько месяцев ушло на поиски, и – о чудо! – девушку, уже 18-летнюю, отыскали! Об этой удивительной истории, больше похожей на сказку, написали во всех газетах, и Агнии Львовне стали приходить мешки писем.
Она первая догадалась, что искать потерявшихся детей проще не по имени и фамилии (они как раз часто забывались), а по ярким воспоминаниям, сохранившимся в детской памяти.
А в 1965 году радиостанция «Маяк» пригласила писательницу вести передачу «Ищу человека». «Ребенок наблюдателен, он видит остро, точно и часто запоминает увиденное на всю жизнь, – писала Барто.
– Не может ли детская память помочь в поисках? Не могут ли родители узнать своего взрослого сына или дочь по их детским воспоминаниям?» Этой работе Агния Барто посвятила девять лет жизни.
В день приходило 150–170 писем. Она выбирала детали воспоминаний, названия улиц, описания лиц, шрамов, смутных образов, сохранившихся в памяти, и иногда ей удавалась сотворить чудо – соединить детей войны с родными.
Из каждого письма она добывала бесценные сокровища – смешное детское прозвище; голубя, клюнувшего ребенка в лоб; любимую самодельную игрушку… Всего 25 минут в месяц – именно столько отвела радиостанция «Маяк» Агнии Львовне на передачу «Найти человека», которая шла в эфире целых 9 лет, с 1964 по 1972 год.
Конечно, не всегда, но за девять лет существования передачи воссоединилось более 1000 семей! И за это Агнии Барто можно многое простить. А прощать было что…
Будучи женщиной дальновидной и неглупой, Барто никогда не пыталась казаться умнее, чем была, и поначалу не ввязывалась в окололитературные склоки, хорошо понимая, что главное – неукоснительно выполнять решения партийного руководства.
Вот что говорила Агния Барто в своем выступлении на заседании секции детской литературы Союза Писателей:
«С первых шагов я почувствовала, что детский писатель не может не быть воспитателем. Искусство воспитателя - это большой талант. Еще Белинский утверждал, что детским писателем надо родиться. А советский детский писатель впервые за всю историю литературы получил поистине необозримое поле деятельности − он воспитатель строителей нового, коммунистического общества».
Она была воспитана своим временем, она не была борцом, героем, не обладала той независимостью мышления, которая вела самых честных литераторов ее поколения «на баррикады».
В ее жизни были страницы, о которых сейчас биографы не любят вспоминать – она участвовала в изгнании Александра Галича из Союза советских писателей, и хотя сначала голосовала против этого, дала себя уговорить, проголосовала, как надо. Еще «ярче» она выступила в момент изгнания из союза писательницы Лидии Чуковской – приняла активное обсуждение в том позорном собрании-судилище. Чуковскую выгоняли за опубликованную на Западе статью, в которой она защищала затравленного академика Андрея Сахарова.
Барто же называла ее позицию «антисоветчиной» и, по ее словам, «разделяла горечь детских писателей…» Но в те времена не у всех есть силы и желание сопротивляться или, по крайней мере, сохранять лицо. Агнии Львовне это тоже не удалось в полной мере.
Показательно поведение Агнии Барто по отношению к Корнею Ивановичу Чуковскому. В 1928 году после переиздания сказки Корнея Чуковского «Крокодил» Надежда Крупская (вдова Ленина, которую сам вождь чаще всего называл партийным псевдонимом «Минога») заявила: «Я думаю, «Крокодил» ребятам нашим давать не надо <…> потому, что это буржуазная муть».
Естественно недоброжелатели ухватились за это высказывание, и началась травля писателя, несмотря на то, что Чуковский в то время уже был признанным классиком. И, хотя Чуковский считал Агнию Барто своим другом и отправлял поэтессе хвалебные письма, но вот незадача: Барто то ли так верила в советский строй, то ли так боялась остаться за бортом корабля современности, что травлю поддержала и в 1930 году подписала обращение писателей к Горькому, где сказки Чуковского обвинялись в буржуазности и неактуальности.
Повзрослев и став родителями, большинство из нас уже своим детям читают все те же любимые с детства стихотворения.
Ее стихи никогда не устаревают и сейчас слушаются и читаются так же легко, как и прежде, охватывая значительную часть детства - от раннего дошкольного до младшего школьного возраста. Время становления маленькой личности, время первых шагов, открытий, знакомство с природой, время первых переживаний, обид, радостей, успехов в учебе и неудач. Все эти этапы повторяются из поколения в поколение. Мир неудержимо меняется, но шаги маленького человека в большой мир остаются прежними.
Барто много ездила по всему миру, побывала даже в США. Агния Львовна являлась «лицом» любой делегации, умела держаться в обществе, говорила на иностранных языках, красиво одевалась и прекрасно танцевала.
В Москве танцевать было решительно не с кем — круг общения Барто составляли литераторы и коллеги мужа — ученые, поэтому Агния Львовна старалась не упускать ни одного приема с танцами. Однажды в Бразилии Барто в составе советской делегации была приглашена на прием к владельцу «Машете» − самого популярного бразильского журнала.
Глава советской делегации Сергей Михалков уже ждал ее в фойе гостиницы, когда сотрудники КГБ сообщили, что накануне в «Машете» напечатали «злобную антисоветскую статью».
Естественно, ни о каком приеме речи быть не могло. Сам Михалков рассказывал, что он долго не мог забыть расстроенное лицо Агнии Барто, вышедшей из лифта в вечернем платье и с веером.
В Москве Барто также вела светскую жизнь, часто принимала гостей. Нужно сказать, что хозяйством писательница занималась крайне редко. Она вообще сохраняла привычный с детства образ жизни: от домашних забот ее полностью освободила домработница, у детей были няня и водитель.
Барто любила играть в большой теннис и могла организовать поездку в капиталистический Париж, чтобы купить пачку понравившейся ей бумаги для рисования. Но при этом у нее никогда не было ни секретаря, ни даже рабочего кабинета — лишь квартира в Лаврушинском переулке и мансарда на даче в Ново-Дарьино, где стоял старинный ломберный столик и стопками громоздились книги.
Двери ее дома всегда были открыты для гостей. Она собирала за одним столом студентов МЭИ, академиков, начинающих поэтов и знаменитых актеров. Барто была неконфликтна, обожала розыгрыши и не терпела чванства и снобизма.
Однажды она устроила ужин, накрыла стол и к каждому блюду прикрепила табличку: «Черная икра — для академиков», «Красная икра — для членов-корреспондентов», «Крабы и шпроты — для докторов наук», «Сыр и ветчина — для кандидатов», «Винегрет — для лаборантов и студентов». Рассказывают, что лаборантов и студентов эта шутка искренне повеселила, а вот у академиков чувства юмора не хватило, — некоторые из них тогда серьезно обиделись на Агнию Львовну.
В 1970 году умер ее муж − Андрей Владимирович. Последние несколько месяцев он провел в больнице, Агния Львовна оставалась с ним. После первого сердечного приступа она боялась за его сердце, но врачи сказали, что у Щегляева рак.
Она пережила мужа на одиннадцать лет. Все это время не переставала работать, написала две книги воспоминаний, Она не стала менее энергичной, только начала страшиться одиночества. Часами разговаривала с подругами по телефону, старалась чаще видеться с дочерью и внуками. О своем прошлом вспоминать по-прежнему не любила.
Талант ее бесспорен. По сведениям Российской книжной палаты, за последние три года вышло 212 книг Агнии Барто тиражом более 2,7 миллиона экземпляров. А недавно на просторах социальных сетей появилась «японская хокку», прототип которой всем понятен: «Потеряла лицо Таня-тян. Плачет омяче, укатившемся впруд. Возьми себя вруки, дочь самурая».
Это ли не слава?
Агния Барто — лауреат Государственной премии СССР (1950), Ленинской премии (1972). Награждена орденом "Знак почета"
В 1976 году ей была присуждена Международная премия имени Г.Х. Андерсена.
В течение многих лет Барто возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей, была членом международного Андерсеновского жюри.
Умерла Агния Барто 1 апреля 1981 года. Ее похоронили на Новодевичьем кладбище в той же могиле, где лежал сын Гарик.
И в заключение небольшой факт из жизни Агнии Барто.
В 60‑е годы в Союзе писателей СССР проходила встреча с космонавтами. На листочке из блокнота Юрий Гагарин написал: «Уронили Мишку на пол…» и передал его автору. Автограф Гагарина до сих пор хранится в архиве Барто. Позже космонавт признался, что стихотворение про Мишку было первым произведением о добре и зле, которое он услышал в детстве.