Михаил Илларионович Жуков

------ Фото mihail.jpg ------
Михаил Илларионович Жуков родился на Михайлов день, в октябре 1920 года, в деревне Ишутино Рыльского района Курской области.
Родители Михаила, Илларион Стефанович и Анна Ефремовна, всю свою жизнь занимались сельским хозяйством.
О детских воспитательных учреждениях деревня тогда ещё не имела никакого понятия, поэтому до школы Михаил все свое время проводил в обществе своих четырёх братьев и сестры Анны.
В 1928 году Михаил поступил в 1-й класс Ишутинской начальной школы к опытной учительнице Марии Матвеевне Шелеховой, отдававшей все свои силы и знания воспитанию и обучению деревенской детворы.
Родители, ввиду своей малограмотности, постоянной занятости, крайней бедности и многодетности, почти не имели возможности заниматься воспитанием своих детей, как это положено, в том числе они мало уделяли внимания и Михаилу.
Мальчик рос, ничем не отличаясь от других сорванцов, только значительно чаще своих сверстников попадал в различные неприятности.
В 1929 году Михаил простудился, после чего тяжело и при полном отсутствии лечения переболел скарлатиной.
Однажды поздней осенью, когда студёная речка покрылась первым льдом, Миша вместе с другими мальчишками-третьеклассниками отправился в школу по этой опасной дороге. Всё шло благополучно, пока мальчик не заметил подо льдом большущую серебристую рыбину. Она заманила незадачливого рыбака на середину реки, где он, попытавшись оглушить добычу, провалился под лёд и начал тонуть.
Толпящиеся около берега мальчишки не осмеливались оказать помощь, и только Дмитрий, двоюродный брат Миши, с риском для жизни подполз на животе к полынье и, буквально вырвав его из объятий смерти, вытащил на лед.
По мёрзлой земле и холодному снегу босиком, поскольку сапоги остались в речке, горе-рыбак прибежал домой, где возвратившийся с работы отец немедленно отхлестал его по тощей заднице широким солдатским ремнём.
Вторую крупную неприятность принесла Михаилу попытка изготовления самодельного огнестрельного оружия – поджигного.
Сконструировать поджигной побудили его два веских обстоятельства.
Во-первых, мальчишка обнаружил однажды, что чей-то огромный сибирский кот ворует у них новорождённых и маленьких крольчат. Причём серый плут был настолько хитёр и изворотлив, что наказать его, как ни ломал над этим голову Миша, никак не удавалось.
Во-вторых, в это же время крупный соседский кобель Полкан сильно укусил маленького братишку Колю за руку, причинив малышу страдания.
– Ладно! – пригрозил юный мститель. – Я их проучу, как следует!
Поскольку слова у Миши всегда не расходились с делом, через два дня тяжёлое огнестрельное оружие – поджигной – уже было готово к военным действиям.
На следующий день, оставив на улице около плетня кусок хлеба для приманки Полкана, Михаил устроил неподалёку в огороде засаду. Как только не ожидавший подвоха Полкан приблизился к хлебу, раздался мощный... Нет, не выстрел, а взрыв, от которого испуганный, но невредимый Полкан бросился наутёк, а Михаил с криком схватился за лицо...
Вследствие значительных просчётов в конструкции ствол поджигного разворотило взрывом, и в результате этого большое количество несгоревшего пороха и несколько крупных дробин впились в лицо самому конструктору.
Ну, что ж поделаешь?! История знает немало случаев, когда и опытные конструкторы, изготовив, казалось бы, всё по науке и чертежам, терпели бедствие от своих изобретений. Человеку вообще свойственно ошибаться. Достаточно вспомнить, как во время войны в Минске вместе с инженерами взлетела в воздух немецкая лаборатория, где фашистские специалисты попытались разрядить снаряд «Катюши».
Мишины же товарищи, вооружившись цыганскими иголками и шилом, не хуже хирургов извлекли из физиономии бестолкового мальчишки крупные дробинки, а порох затем постепенно рассосался сам. За изготовление огнестрельного оружия по случаю отсутствия в то время отца Михаил не был наказан и благополучно избежал очередной порки.
Третья неудача постигла Михаила по вине своенравного и горячего колхозного коня Счастливого, который однажды из-за укусов хищных оводов не захотел возить копны на колхозном сенокосе. Решительно отказавшись от работы, конь вместе с седоком рысью помчался домой, надеясь по пути отделаться от надоевшего наездника. Счастливый брыкался, становился на дыбы и, благодаря таким трюкам, сбросил Михаила со спины, дополнительно ударив мальчика копытом по голове.
Под наблюдением сестры Анны, получившей к тому времени в Рыльске начальное медицинское образование, Михаил пролежал в постели две недели. Постепенно рана зарубцевалась, но шрам от неё выше лба в правой части головы так и остался навсегда.
Вторую рану на голове Михаил получил при попытке завести американский трактор «Фордзон».
Редко кто в тридцатые годы, когда машины были в диковинку, не интересовался трактором и не испытывал мальчишеского восторга в те радостные минуты, когда тракторист позволял ему покрутить заводную ручку. А уж Михаил и вовсе от этого поручения бывал безумно счастлив. Однажды, прибежав вместе с друзьями в тракторный табор, находящийся за огородами, он упросил тракториста дать покрутить эту самую ручку. Но сколько энтузиаст не прилагал стараний – непослушная машина не желала заводиться. А как хотелось ему услышать вызванную собственной рукой волшебную песню мотора!
Настойчивый парень, войдя в азарт, изо всех сил нажал на ручку, ручка выскользнула из храпового зацепления и лишённый по этой причине опоры новоявленный «тракторист» полетел носом вперёд, сильно ударившись головой об обод переднего колеса.
Снова две недели хлопотала Анна над раненым парнем.
Когда Михаил стал постарше, вступил в юношеский возраст, он как-то сразу остепенился. Всё необдуманное и наивное увело за собой прошедшее детство.
Летом он трудился в колхозе, а в свободное от работы время настойчиво занимался тяжёлой атлетикой, плаванием и закаливанием. Зимой наряду с ученьем увлекался лыжным спортом, коньками, музыкой, организацией с молодёжью художественной самодеятельности.
У учащейся деревенской молодёжи в то время инициативы было хоть отбавляй.
Несмотря на отсутствие тренеров, опытных организаторов художественной самодеятельности и руководителей кружков, она с энтузиазмом, с комсомольским огоньком сама себя организовывала и во всех добрых начинаниях добивалась отличных результатов.
Увлечение спортом началось с появлением в деревне красивого стройного мужчины – Бугаёва Фёдора Михайловича, демобилизованного из Красной Армии. Михаил с ним сразу подружился.
Фёдор соорудил в липовой аллее, недалеко от школы, турник и показал однажды на этом турнике одно за другим десять эффектных легкоатлетических упражнений, чем сразу зажёг неугасимым олимпийским огнём сердца деревенских ребят. В спорт влюбились многие, а Михаил в особенности. Он сразу же смастерил возле своего двора такой же турник, в течение короткого времени освоил комплекс сложных упражнений на нём и, не замечая того сам, заразил своим увлечением многочисленных товарищей.
На турнике с утра до вечера кружились, кувыркались и подтягивались свободные от работы любители лёгкой атлетики. Первое место в упражнениях на турнике занимал Сухих Юрий, который по их количеству и сложности оставил позади даже Бугаёва Фёдора.
Правда, однажды, делая «солнце», Юрий сорвался и сильно шлёпнулся о землю. Но эта неудача не помешала парню и дальше удивлять остальных ребят своей виртуозностью.
Всё лето Михаил ходил без рубашки, отчего к началу осени кожа его становилась чернее сажи. Особое удовольствие доставляло деревенским ребятам купание. Не было ничего приятнее тех мгновений, когда переутомлённые полуденным зноем подходили они к речке, разгонялись по чистой траве и прыгали с высокого берега в тёмную речную глубь, выбрасывая вверх массу красивых бриллиантовых брызг.
Михаил считал купание важным звеном в физической закалке, и поэтому занимался этим видом спорта регулярно, научился хорошо плавать любым стилем на разные дистанции и нырять с самых высоких мест на далёкие расстояния.
Молодёжь деревни Ишутино после окончания четырёх классов начальной школы часто дальше учиться не шла.
– Всё равно волам хвосты крутить, – говорили многие из них, – отцы наши окончили по два-три класса церковно-приходской школы, однако землю пахать умеют.
У Жуковых же ребят отношение к учёбе было совершено иное: осознавая, что без прочных знаний основ наук жить затем придётся отсечёнными от достижений человеческого гения, они, во что бы то ни стало, несмотря на серьёзные трудности, преодолевая их, успешно овладевали знаниями.
Отмеряя ежедневно по четырнадцать километров, Михаил год проучился в пятом классе Волобуевской семилетней школы крестьянской молодёжи. В шестой и седьмой класс вместе с Иваном Николаевичем ходил в Кореневскую железнодорожную школу № 35, добираться до которой даже в хорошую погоду было довольно сложным делом. Местные отлично знали, что значительную часть года пешеходная тропинка до Коренево, вьющаяся через леса и луга, была залита водой, так что путь в школу у наших ребят в отдельные дни, особенно осенью и весной, превращался в настоящее испытание.
Чтобы приобрести гражданские специальности и завершить своё образование, Михаил и Иван в 1936 году поступили в Рыльское педагогическое училище, куда год спустя, последовав их примеру, также успешно сдали вступительные экзамены Дмитрий и Григорий.
Из всех периодов человеческой жизни годы студенчества, пожалуй, являются самыми интересными и содержательными.
Многие наши ребята любили музыку. Обучаясь в Рыльске, они организовали струнный оркестр, который у случайных слушателей и поклонников пользовался большим успехом. Дело в том, что свои инструменты: мандолины, гитары и балалайки – наши музыканты часто носили с собой и на работу, и на гулянье, и на купанье. Когда выпадала свободная минута и собирались люди, непременно затевался импровизированный концерт.
Старый колхозник, дед Тихон, живший по соседству, часто специально приходил в хату к Михаилу и просил сыграть на мандолине старинные русские вальсы. Михаил с удовольствием выполнял дедову просьбу. Старик, испытывал истинное наслаждение, слушал обожаемую им волшебную музыку и заставлял исполнителя повторять ту или иную любимую им мелодию несколько раз. В обязательном порядке звучала «Неаполитанская песенка» Чайковского.
В импровизированных концертах Михаил, обладавший очень тонким музыкальным слухом, часто играл роль капельмейстера. Любимой же солисткой самодеятельного ансамбля по праву считалась Коваленко Елена Григорьевна, смугленькая, как цыганочка, односельчанка и однокурсница Михаила. Она вдохновенно исполняла лирические народные песни, всегда вызывавшие у слушателей то смех, то сердечную грусть, то искренние слёзы – это зависело и от содержания песни, и от настроения слушателей.
Говоря о любви студентов наших выпусков к искусству и спорту, нужно отметить, что истоки её следует искать в Рыльском педагогическом училище, где такая внеклассная работа в то время была на высоте.
Жуковы же Михаил Илларионович, Дмитрий Афанасьевич, Иван Николаевич, а также Коваленко Елена Григорьевна, были любителями искусства страстными.
Тепло принимаемый колхозниками деревни Ишутино и окрестных сёл, этот квартет в свободное от учёбы время часто выступал в клубах с хорошо подготовленными номерами художественной самодеятельности.
В репертуаре этих энтузиастов были пьесы русских и зарубежных классиков, исполняемые под струнный оркестр песни, танцы и другие номера художественной самодеятельности.
Судьба Лены оказалась несчастливой – в тридцатилетнем возрасте, в самом расцвете сил, она умерла от аборта.
Учился Михаил хорошо, у своих товарищей и преподавателей Рыльского педучилища пользовался заслуженным авторитетом.
****
После окончания Рыльского педагогического училища в 1939 году Михаил поступил учиться в Чкаловское военное училище зенитной артиллерии.
Последнее письмо от него пришло в сентябре 1941 года, в нём он сообщил, что окончил Чкаловское училище зенитной артиллерии и отбыл в город Новосибирск.
До начала 1970-х годов Михаил считался пропавшим без вести.
В начале 70-х годов граждане:
1. Лашина Евгения Ивановна, проживающая в д. Ишутино Рыльского р-на Курской области;
2. Морозова Зинаида Афанасьевна, проживающая в д. Некрасово Рыльского р-на Курской области;
3. Березина Зинаида Александровна, проживающая на ст. Курбакинская Железногорского р-на Курской области, и другие сообщили: «…старший лейтенант Жуков Михаил Илларионович (которого они знали хорошо), осуществляя разведку передовых позиций противника где-то между Рыльском и Глушково, в середине лета 1943 года в перестрелке с немцами был тяжело ранен, привезён ими в село Высокое Глушковского района, где подвергся издевательствам со стороны немцев и умер».
Могилу найти не удалось.
После сообщений указанных граждан я послал несколько запросов в Главное Управление кадров Советской Армии с целью выяснить, где и как воевал Жуков М. И. в Великую Отечественную войну.
В результате переписки выяснилось: в г. Канске в ноябре 1941 года была сформирована 382-я стрелковая дивизия, в которую вместе с Жуковым М. И. были определены и два его товарища:
1. Милехин Анатолий Иванович, проживающий в г. Пушкино Московской области;
2. Борченко Василий Тимофеевич, проживающий в г. Биробиджане.
При встрече А. И. Милехин рассказал: «382-я стрелковая дивизия в середине ноября 1941 года, не имея при себе зенитно-артиллерийского вооружения, вступила в бои с немцами на Волховском фронте».
Анатолий Иванович вспоминает, что Михаил после зимних боёв на Волховском фронте остался жив, а вот куда его направили потом, он не помнит. По его предположениям, Михаил мог быть ранен, поскольку при отходе по ним наносили удары с воздуха немецкие самолёты.
Отход осуществлялся потому, что дивизия после тяжёлых потерь отводилась на переформировку.
Разыскать в Архиве списки 382-й дивизии и отдельных её батальонов не удалось. После долгой и почти безрезультатной переписки с Архивом МО мной было принято решение: поскольку Жукова М. И. видели захваченным немцами в с. Высокое Глушковского района, значит, он воевал в 1943 году в 60-й армии Ивана Даниловича Черняховского.
С просьбой разыскать данные о Жукове Михаиле Ивановиче мной ещё раз был послан запрос в Главное Управление кадров СА в Москву.
Ответ на запрос ещё не получен.
Хорошо зная Михаила, как смелого и дерзкого в решении сложных вопросов, преподносимых порой человеку жизнью, в заключение скажу: короткая, но благородная жизнь этого совсем ещё молодого парня сознательно отдана своему Отечеству. Для студентов Рыльского педагогического училища он может стать ярким примером служения своей Родине.
Май 1977 года
Написал Жуков Г. И.
****
Письмо (последнее) Михаила Жукова брату Григорию из г. Чкалова
Здравствуй, дорогой браток Гриша! Письмо твоё я получил вчера, т.е. 4 сентября. Очень рад за тебя, что ты прошёл все комиссии в летную школу и станешь в будущем летчиком. Я уже теперь не без пяти минут лейтенант, а настоящий лейтенант. Это звание нам присвоили неделю назад.
Тяжело и печально сознавать, что наша армия пока отступает. Но это будет продолжаться недолго: недалёк тот день, когда мы остановимся и погоним бандитов назад.
Учись, браток, лучше летать, и, как только овладеешь этим мастерством, бей этих гадов в воздухе, а я буду бить их на земле. Так требует от нас сейчас наша великая Родина.
Вчера нам объявили, что нас направляют в Новосибирск.
Я с пятью своими товарищами написал командиру училища рапорт, чтобы нас отсюда сразу направили на фронт. Но нам отказали, сославшись на то, что Сибирский военный округ сейчас остро нуждается в средних командирах и там, сказали нам, мы даже нужнее, чем на фронте.
Недавно получил письмо от сестры Нюры. Она обиделась на тебя за то, что ты, находясь на станции Коренево при следовании в Курск, не зашел к ней проститься, ведь она работает близко там от вокзала, в больнице.
Она пишет: «Браток Гриша не зашел ко мне проститься, время очень тяжёлое и страшное – идет война. Кто знает, может нам и не суждено будет встретиться».
Ну вот и всё. Желаю тебе отличных успехов в овладении лётным делом.
До свидания. Твой брат Михаил.
5 сентября 1941 года.
****
Послесловие от Галины Жуковой.
После долгих настойчивых поисков отцу вместе с Иваном Николаевичем удалось выяснить, что Михаил похоронен недалеко от отчего дома, в братской могиле в пос. Глушково Курской области. Его имя было внесено на мемориальную доску памятника. Несколько раз отец навещал могилу брата.
****
Тревожный рассвет
(22 июня 1941 года)
Моим братьям, Михаилу и Дмитрию
Я с братьями в школу учиться ходил,
За правду и честность их крепко любил.
Когда офицерами стали они,
Я в Рыльске учился последние дни.
Прощальный был вечер: я их пригласил,
Приехали Дмитрий, Иван, Михаил.
Окончишь ученье – приятный финал,
Шумел до рассвета студенческий бал.
На утренней зорьке тропинкой родной
Мы с радостной песней шагали домой.
Внезапно соловушка наш замолчал,
А к сердцу навек подступила печаль.
И мир содрогнулся, пожар запылал,
Война разбудила безбрежную даль.
Фашистские банды с огнём и мечом
Ворвались с разбоем в отеческий дом.
Подарок студенток – чудесный букет
Позвал нас на подвиг в тот грозный рассвет.
Свой дом и Россию спасать от врага
Любимые братья ушли навсегда:
С военной присягой в душе молодой
За честь своей Родины ринулись в бой.
Они не вернулись: на бранных полях
Геройски погибли в жестоких боях.
С тех пор я всю жизнь наяву и во сне
Анафему шлю ненавистной войне.
А матери наши до смерти своей
С надеждою ждали любимых детей.
По этой причине коварный рассвет
Запомнится людям на тысячу лет.
06. 06. 82 г.
Жуков Г. И., г. Льгов