"Однажды перед началом занятий я зашла в магазин и купила 2 яблока. Они были практически одинаковые: тот же цвет, приблизительно равный размер. В самом начале классного часа я спросила у детей: «Чем отличаются эти яблоки?» Они промолчали, потому что действительно особой разницы между плодами не было.   Тогда я взяла одно из яблок и, обращаясь к нему, сказала: «Ты мне не нравишься! Ты противное яблоко!» После этого я бросила фрукт оземь. Ученики смотрели на меня, как на сумасшедшую.   Потом я протянула яблоко одному из них и сказала: «Найди в нём что-то, что тебе не нравится и тоже брось на землю». Ученик послушно выполнил просьбу. После этого я попросила передать яблоко дальше.   Надо сказать, что дети легко находили в яблоке какие-то недостатки: «Мне не нравится твой хвостик! У тебя противная кожица! Да в тебе одни черви!» — говорили они и каждый раз бросали яблоко на землю.   Когда фрукт вернулся ко мне, я еще раз спросила о том, видят ли дети какую-то разницу между этим яблоком и другим, которое всё это время лежало у меня на столе. Дети снова были в замешательстве, ведь, несмотря на то что мы регулярно бросали яблоко на пол, каких-то серьезных внешних повреждений оно не получило и выглядело практически так же, как второе.   Тогда я разрезала оба яблока. То, которое лежало на столе, было белоснежным внутри, оно всем очень понравилось. Дети согласились, что с удовольствием съели бы его. А вот второе оказалось внутри коричневым, покрытым «синяками», которые мы ему и поставили. Его никто не захотел есть.   Я сказала: «Ребята, но это ведь мы его сделали таким! Это наша вина!» В классе наступила гробовая тишина. Спустя минуту я продолжила: «Точно так же происходит и с людьми, когда мы их оскорбляем или обзываем. Внешне на них это практически не сказывается, но мы наносим им огромное количество внутренних ран!»   До моих детей еще никогда ничего не доходило так быстро. Все начали делиться своим жизненным опытом, насколько им неприятно, когда их обзывают. Все мы по очереди поплакали, а потом вместе рассмеялись. Когда урок закончился, дети начали обнимать меня и друг друга. Как же здорово, что мои усилия не были потрачены впустую!"

Присоединяйтесь — мы покажем вам много интересного
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 9
и энергии журналист, главный редактор «Seturday Revue» Норман Казинс вдруг
почувствовал себя плохо. У него резко повысилась температура, появилась ломота
во всем теле. Состояние здоровья быстро ухудшалось, и уже через неделю ему
стало трудно двигаться, поворачивать шею, поднимать руки. Ему пришлось лечь в
больницу, и вскоре был поставлен диагноз. Оказалось, что у Нормана коллагеноз —
аутоиммунное заболевание, поражающее весь организм, при котором иммунная
система проявляет агрессию к собственной соединительной ткани.
неподвижным, он с огромным трудом шевелил руками и ногами, переворачивался в
постели. Наступил момент, когда он не смог разомкнуть челюсти, чтобы немного
поесть. Страх, тоска, обида на несправедливость судьбы охватили его. Казинс
перестал разговаривать даже с близкими людьми и проводил целые дни,
отвернувшись к стене больничной палаты. Лечащий врач, доктор Хитциг, поддерживал
Нормана как мог, привлекая для консультаций лучших специалистов, но болезнь
прогрессировала. И тогда Норман спросил врача о своих шансах на выздоровление.
Ответ его потряс: из пятисот больных коллагенозом выздоравливает только один.
сих пор врачи заботились обо мне, думал он, и делали все от них зависящее, но
это не помогло. Если я хочу остаться в живых, надо действовать самому. И
поскольку врачи и лекарства бессильны перед моей болезнью, я должен найти другой
путь исцеления. Он вспомнил слова доктора Хитцига о том, что организм
мобилизуется на борьбу с любой болезнью, если его эндокринная система работает
на полную мощность. А страх, уныние, длительная депрессия, по наблюдениям
ученых, наоборот, угнетают деятельность эндокринной системы. В ответ на эти
негативные эмоции надпочечники выделяют гормоны стресса — адреналин и
норадреналин, которые попадают в кровь и распространяются по всему телу. Когда
их слишком много, они действуют на организм разрушительно.
мысли: если отрицательные эмоции, угнетая эндокринную систему, являются
«провокаторами» заболеваний, то эмоции положительные, активизируя ее
деятельность, могут стать «стимуляторами» выздоровления. Причем каждый человек
обладает очень простым и доступным средством исцеления — смехом.
«Веселое сердце благотворно, как врачевство, а
унылый дух сушит кости» — эта фраза из Библии вселила в Казинса надежду. Он
взялся за труды известных медиков и ученых и быстро обнаружил то, что искал.
Оказывается, многие врачи и мыслители придавали первостепенное значение
положительным эмоциям. Живший в XVII веке врач Р.Бартон описал свои наблюдения
в книге «Анатомия меланхолии»: «Смех очищает кровь, омолаживает тело, помогает
при сердечных недугах». Бартон утверждал, что смех несет в себе излечение от
всех болезней.
Имануил Кант в своих трудах подчеркивал, что
смех активизирует все жизненно важные процессы в организме.
Зигмунд Фрейд называл юмор уникальным
проявлением человеческой психики, а смех — не менее уникальным средством
лечения.
Современный американский ученый У. Фрей опытным
путем доказал, что смех благотворно действует на сосуды и работу сердца, на
процессы кроветворения и дыхания, а также на общий мышечный тонус организма. Ту
приятную мышечную боль, которая появляется после приступа безудержного смеха,
было бы очень полезно испытывать ежедневно.
Ученые выяснили: под действием смеха в мозгу
выделяется вещество, похожее на морфий. Оно становится своего рода внутренней «анестезией»,
помогает организму расслабиться и одновременно мобилизовать силы для борьбы с
болезнью.
Познакомившись со всей доступной литературой о
влиянии эмоций на здоровье, Казинс решил, что, если он хочет остаться в живых,
он не имеет права дальше пребывать в роли человека, пассивно ожидающего
собственную смерть. Он просто обязан мобилизовать все резервы своего духа и
тела с помощью смеха. Это было нелегко. Когда лежишь неподвижно, прикованный к
постели, и каждый сустав ноет от боли — тут не до смеха. Но у Казинса уже начал
вырисовываться план лечения.
Несмотря на протесты врачей, считавших его
«безнадежным больным», Казинс выписался из больницы и переехал в номер
гостиницы, где ничто не напоминало ему о болезни. С ним остался только доктор
Хитциг, который стал ему близким другом. Он одобрил идею Казинса использовать
смех для активизации·всех биохимических реакций в организме. В гостиничный
номер был доставлен кинопроектор, а также лучшие комические фильмы и книги.
когда десять минут пусть вынужденного смеха все-таки дали анестезирующий
эффект, что позволило ему проспать два часа без боли.
После того как болеутоляющее действие смеха
заканчивалось, сиделка вновь включала кинопроектор или читала Казинсу юмористические
рассказы. Так продолжалось несколько дней. Страшные боли перестали мучить
Казинса. Анестезирующий эффект смеха был доказан. Далее нужно было узнать,
сможет ли смех оказать такое же благотворное действие на эндокринную систему,
за счет чего мог бы снизиться аутоиммунный воспалительный процесс. Чтобы
установить это, доктор Хитциг брал у Казинса анализы крови непосредственно
перед сеансом смеха и после него. И каждый раз результаты анализов
подтверждали, что воспалительный процесс в организме шел на убыль. Казинс
чувствовал себя окрыленным, старая поговорка: «Смех — лучшее лекарство»
обретала под собой физиологическую основу.
развернулась в полную силу. Казинс смеялся в день не менее шести часов. Его
глаза опухли от слез, но это были слезы выздоровления. Дозы
противовоспалительных средств снижались, а со временем он совсем прекратил
принимать лекарства, в том числе и снотворные — к нему вернулся сон.
Через месяц Казинс смог впервые без боли
пошевелить пальцами рук. Он не верил своим глазам: утолщения и узлы на теле
стали уменьшаться. Еще через месяц он смог активно двигаться в кровати, и это
было прекрасное ощущение! Наступил момент, когда больной встал с постели.
Правда, еще много месяцев он не мог поднять руку настолько, чтобы достать книгу
с верхней полки. Еще дрожали колени, а ноги подкашивались при ходьбе. Но он уже
настолько оправился от болезни, что мог вернуться к работе. Уже одно это было
для Казинса настоящим чудом!
увеличивалась. Боли исчезли, остались лишь неприятные ощущения в коленях и
одном плече. Пальцы все увереннее двигались по клавишам органа — и он вновь
смог исполнять свои любимые фуги Баха. Он начал играть в большой теннис. Скакал
на лошади, не боясь упасть. Он свободно поворачивал шею во все стороны —
вопреки прогнозам специалистов о полной неподвижности его позвоночника.
Через десять лет Казинс случайно встретил одного
из врачей, приговоривших его к неподвижности, к медленной смерти. Тот был совершенно
ошарашен, увидев Казинса живым и здоровым. Здороваясь, Норман сжал руку врача с
такой силой, что тот сморщился от боли. Сила этого рукопожатия была
красноречивее всяких слов.