Режиссура пространства Входим в просторный кабинет главного художника театра – Александра Плинта. На стенах – фотографии, картины, эскизы, длинные полки с книгами, у окна – угловой стол, на котором стоит компьютер, творческими кипами лежат тексты пьес, какие-то чертежи, заготовки. Основной источник света – настольная лампа, отчего в большом помещении становится теплее и уютнее. За столом сидит Александр Ильич, взгляд строгий, внимательный.

За плечами Плинта около 300 спектаклей. По мнению художника, залог успеха в его работе заключается в наблюдательности и анализе – они пригождаются на всех этапах организации сценического пространства. Александр Ильич не любит слова «декорации», «оформление», он режиссирует сценическое пространство, создаёт среду обитания для персонажей спектакля. Главное – чтобы его работа была оправдана на сцене: «Конечно, мы стараемся приблизиться к действительности, но мы всё равно играем. Нужно, чтобы зритель тебе верил. Ведь невозможно построить на сцене театра настоящую кирпичную стену, но можно её так сделать, что зритель поверит, что это действительно кирпичная стена». При этом Плинт отнюдь не сторонник «павильонных декораций», он называет себя именно режиссёром пространства – воплощает свои идеи так, что зрители становятся соавторами режиссёрского замысла. «Ситуация: человек попадает в тюрьму. Что такое тюрьма? В обычном представлении тюрьма – это маленькая камера, решётка. А если человека бросить в пустыню Сахару? Много пространства, много солнца, а человек чувствует себя, как в тюрьме», – объясняет свой взгляд Александр Ильич.

При этом, по мнению художника, для создания хорошего спектакля должен быть диалог с режиссёром-постановщиком. «Я работаю со средой, он работает с актёрами. С чем-то он не согласен, с чем-то – я, а в споре рождается истина – та, которую ни он не подразумевает, ни я. И тогда работа становится интересной, а спектакль – живым», – поясняет Плинт. Художник признаётся, что театр для него интереснее кино из-за сиюминутности происходящего: каждый раз один и тот же спектакль и смотрится, и показывается по-разному – и зрители меняются, и актёры. Более того, некоторые пьесы приходилось ставить не единожды. Так, Плинт дважды ставил в драмтеатре «Вишнёвый сад» Антона Чехова. В 1993 году на сцене Драмтеатра прошёл одноимённый спектакль, в 2007-м зрители увидели «Сны Ермолая Лопахина». «Пьеса одна, слова одни и те же, но пространства совершенно разные. Мир поменялся, я поменялся», – подчёркивает художник, поясняя, что к хорошей драматургии нужно всегда возвращаться.

Ещё Александр Ильич полагает, что любой творческий человек должен быть эгоистом, ведь для себя он никогда не сделает плохо, даже то, что ему не нравится. Плинту близко по духу творчество Николая Гоголя, некоторые вещи Антона Чехова, а вот Уильям Шекспир бесконечно далёк – в его пьесах слишком много крови и жестокости. Но произведения английского гения, по словам мастера, будут жить, потому что они рассказывают о человеке, о его душевных терзаниях, о конфликтах, в которые он вступает. И работа над таким спектаклем для художника – настоящее удовольствие. Сложны в постановке социальные пьесы, а тем более созданные из прозы, такие как «Прощание с Матёрой». «Последний срок», «Живи и помни» рассказывают о человеке, в них заложен мощнейший драматургический материал. Но создать драматическое произведение из повести «Прощание с Матёрой» – задача более сложная. Повесть социальна, диалогов немного. Но зато в описании, в том, что окружает эти диалоги, заложена глубокая, мощная философия: герой скажет два-три слова, и они обретают глубину. И здесь важно не накрутить, не испортить, не сделать лощёным», – признаётся Плинт. Одухотворённые, мы покидаем главного художника и пускаемся в увлекательное путешествие по мастерским театра, где замысел «режиссёра пространства» воплощают в реальность. Свет, дерево и иконы Первый цех, который мы посещаем, – столярный. Здесь появляются на свет все деревянные декорации. Чтобы туда попасть, проходим через улицу. Открываем высокие двойные двери, и на нас обрушивается запах свежих опилок и звонкое гудение станков. Вокруг аккуратно лежат доски, уже стоят готовые лестницы, а на стенах висят иконы.

«Иконы здесь уже 14 лет. Я не помню, какой это был спектакль. Тогда компьютеров не было, работал у нас художник хороший, настоящий, картины писал. Когда нам принесли декорации с этого спектакля на разборку, я решил, что иконы выкидывать нельзя. С тех пор так на стеночке и висят», – останавливает станок на время разговора заведующий столярной мастерской Александр Денисенко. Рассказ столяра подтверждает, что случайных людей в театре нет. Раньше Александр Михайлович работал на авиационном заводе, затем в кооперативе, где делали мебель. Начальник кооператива был знаком с директором драмтеатра, который и пригласил в 1993 году столяров сделать декорации для одного спектакля. С работой на 3 месяца мужчины справились за 15 дней. После этого многие перешли в театр, в их числе и Александр Денисенко. «Работа какой должна быть? Чтобы утром, когда ты просыпаешься, хотелось идти на работу, а после рабочего дня – домой. Чтобы не было тяжести, чтобы работа не нагружала», – улыбается Александр Михайлович. Он отмечает, что чертежи здесь простые, но работа по ним требует не меньшего усердия и внимательности, чем на авиационном заводе. Есть и свои особенности. Например, столяры зачищают собранные декорации, чтобы актёры не травмировались, чтобы уберечь их от заноз. Или придумывают такие конструкции, чтобы и монтировщикам было удобно множество раз их собирать и разбирать, и сами декорации могли пригодиться для другой постановки. Готовящийся спектакль «Прощание с Матёрой» Александр Михайлович называет «грандиозным»: «Пиломатериала на декорацию ушло много. Например, на сцене будет построен остров. Задумка хорошая. Занимались работой с полами две недели, подгоняли каждую доску, выстраивали их под определенным углом. Но уже большая часть декорации готова».

Старая лодка и остров Мы возвращаемся в основное здание театра, проходим по коридорам, поднимаемся на второй этаж в просторное, солнечное помещение, где звучит приятная музыка, почти весь цех занят декорацией, в углу стоит лодка. Руководит художественной мастерской улыбчивая, изящная Людмила Крайнова. Её помощница Софья аккуратно красит белой акриловой краской какие-то необычные конструкции. Нам поясняют – это для выставки, посвящённой юбилею Валентина Распутина.

«Лет 10 назад акриловой технологии не было, все декорации красили гуашью, руки пачкались, актёры постоянно были недовольны. Поэтому мы покрывали декорации сверху лаком, иногда воском натирали, если лаков не было. Знаете как? Свечки брали, на тёрке тёрли, в баночке топили на плитке, тряпку мочили и натирали. Очень трудоёмкая была работа», – рассказывает Людмила. По её словам, от столяров декорации передаются бутафорам, которые обклеивают или штукатурят поверхности. А в мастерской Людмилы происходит завершающий этап – покраска. Здесь художники с помощью кистей и разных красок могут из свежего дерева сделать подгнившее, а новенькую лодку состарить.

«Это остров, – указывает Людмила на деревянные конструкции на полу. – Доски обклеены мешковиной, чтобы создать эффект старости и потёртости. Да и актёрам удобнее, ведь они будут ходить на сцене босиком. По замыслу режиссёра и художника, это будет ещё и экран, на который направят проекцию. Видели внизу металлическую конструкцию? Это основа под остров, есть мостки с острова, лавочки и заборчики». Сейчас художники занимаются только «Матёрой». Все декорации будут монтироваться уже 27 февраля. По дороге в следующую мастерскую мы заходим на уютную Четвёртую сцену, когда-то созданную специально для студентов театрального института имени Бориса Щукина. Потом попадаем в пресс-центр – там в аквариуме приветственно молчат три рыбы-долгожителя. Дарья рассказывает, что раньше здесь жили даже лягушки, но почему-то всё время пытались сбежать. Проходим через основную сцену драмтеатра. Там идёт подготовка к спектаклю «Я – Жанна Орлеанская». Дарья поясняет, что в среднем в день на каждой сцене показывают по одному спектаклю. Но вот показы на Четвёртой и Камерной сценах стараются, как правило, в одно время не ставить из-за особенностей звукоизоляции.

Чистое творчество пошивочной мастерской Ещё несколько поворотов по коридору – и мы у пошивочной мастерской. Цех разделён на две части: в одном небольшом кабинете костюмы раскраиваются, в большом и солнечном помещении рядом – шьются. Заведует пошивочной мастерской Ирина Рудовская, которая создаёт театральные костюмы 38 лет, из них последние 18 – в драмтеатре. Она рассказывает, что закончила Ангарский техникум лёгкой промышленности и всегда мечтала работать в театре. Однако сначала по семейной традиции поступила на юридический факультет госуниверситета, где проучилась 2 месяца, параллельно работая в министерстве юстиции. И однажды один известный адвокат рассказал ей, что театру музкомедии требуется портная. Так Ирина Петровна пришла к своей мечте.

Позже ей удалось получить второе образование – закройщик-модельер театрального костюма, – уникальное, потому что эта профессия постепенно исчезает. В течение трёх лет Ирина Петровна ездила в московские театры и постигала тайны ремесла. Много смотрела, как работают столичные закройщики, многое постигала сама – додумывала, экспериментировала. Такой тщательный подход сегодня позволяет Ирине Петровне обладать удивительной особенностью – создавать самой с нуля все выкройки. Первым спектаклем в драмтеатре для Ирины Рудовской стал «Ричард III»: «Сейчас эскизы делают на компьютере, а тогда костюмы рисовали красками, отчего эскизы получались красивыми, живыми». В работе Ирина Петровна щепетильна и строга. Она получает готовый эскиз от художника по костюмам, определяет, сколько потребуется ткани, ниток, пуговиц, дублерина, подкладочного материала и прочего. Когда всё необходимое закуплено, ткань декатируется, Ирина Петровна раскраивает костюмы, портные отшивают и начинаются примерки. Обычно все костюмы уже готовы за 2-3 дня до премьеры, и это требование выполняется твёрдо. По её словам, время на изготовление костюмов для разных спектаклей требуется разное. Например, костюмы для «Прощания с Матёрой» – простые по покрою и пошиву, но их количество колоссально – более 80. У большинства актёров по 3-4 переодевания. По задумке каждый цвет костюмов имеет свою символику.

Ирине Петровне в этом деле помогают три портные, которые без устали работают на швейных машинах. В большом помещении на перекладине у окна вывешена часть уже готовых костюмов. По всему кабинету распределены столы, несколько машинок, тут и там лежат уже раскроенные детали костюмов.

К сожалению, наше время кончается, мастерам нужно возвращаться к работе, ведь до премьеры осталось совсем немного времени. По тихим лестницам и коридорам мы возвращаемся обратно в холл. Металлическую конструкцию за сценой уже начали окрашивать, появляются и исчезают уже знакомые мастера, твёрдыми шагами проходит Александр Плинт. Остаётся только обняться на прощание с Дарьей, пообещав обязательно вернуться на премьеру спектакля «Прощание с Матёрой». Источник ircity.ru