Отрывок из письма: "ЕСТЬ ЛИ В ВАШЕМ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОМ МЕТОДЕ ИДЕАЛЬНЫЙ АЛГОРИТМ, КОТОРЫЙ ПОМОЖЕТ КАЖДОМУ ЧЕЛОВЕКУ.

И ПРАВИЛЬНО ЛИ Я ПОНЯЛА, ЧТО ГЛАВНОЕ ОСОЗНАТЬ СВОИ ПРОГРАММЫ".
Друзья, дело здесь не столько в моей методике, сколько в намерениях самого человека. Тем более, тут не может быть алгоритма, применимого для всех.
А ОСОЗНАНИЕ своих программ-установок – это всего лишь первый шаг к гармоничному состоянию сознания. Целебная сила – это не просто осознание программ, на которых лежат тяжелые психические и, как следствие, физические состояния. Даже если мы развенчаем те верования и установки, которые превращают жизнь человека в страдание, несмотря на это зачастую именно его НАМЕРЕНИЕ остается больным.
То есть, он изначально пришел в терапию не менять себя, не выйти из игры в жертву, а наоборот! Он пришел как раз остаться в роли страдальца, а в терапию пошел, чтобы найти человека, который даст ему опекунскую роль, будет его нянчить, объединится с ним против «несправедливого злого мира», будет увещевать, утешать, а не вскрывать программы, превращающие его жизнь в кошмар.
В тот момент, когда мы вскрываем его намерение играть в беспомощного бедолагу больше, слаще, он зачастую может впасть в дикую ярость! Отнюдь не от того, что он что-то не осознает и поэтому стремится оспорить. Наоборот, он как раз соглашается с тем, что его намерение было именно таковым, но в ярости он, потому что не может это получить от меня.
Ему не нужно Жить Жизнь, он согласен ее «прозябать» в обмен на возможность из роли якобы случайно пострадавшего предъявлять претензии и обвинять, и иметь рядом того, кто воздыхал бы и говорил: «Бедный ты, бедный! Как несправедлива жизнь!». Это его чувство правоты, превосходства, отказ от ответственности, это его ложная самоидентификация! Поэтому ОСОЗНАТЬ себя тем, кто управляем такими потребностями, это вовсе не подразумевает иметь НАМЕРЕНИЕ выбраться из ярма таких потребностей. Всё наоборот, зачастую человек жестко нацелен на этот бартер: «Ну я ведь болен, что уж, я не имею права теперь требовать?!».
В моих силах только предельно честно оголить его перед его настоящими намерениями. Он может в итоге сам прямо четко сформулировать, что он стал больным ИМЕННО для того, чтобы иметь право требовать от кого бы то ни было. То есть, «слягу ради того, чтобы иметь власть удерживать вас возле себя». Но это вообще не означает, что, услышав себя, человек вознамерится освободиться от этого своего проекта, что захочет разобраться с путаницей, что он вроде ищет любви, а по факту хочет от других чувства вины и т.д. Лошадь можно подвести к водопою, но заставить ее пить нет, категорически невозможно. И никакие коучи, психологи, доктора не могут помочь тому, кто этого не хочет.
Зачастую человек даже пылко утверждает, что искренне желал бы выбраться из паутины его верований-убеждений, которые превращают его жизнь в ад. Он может говорить об этом восторженно, убедительно: «Мне уже так полегчало, я уже ощутил вкус этой другой жизни, я щас эге-гей!». Но НАМЕРЕНИЕ в действительности не обрести внутренние перемены, а опять же на публику произвести фурор, ублажить, усластить собеседника: «Я тебе щас понравлюсь своей игрой в целеустремленность, а ты в обмен на это дай мне опеку, склонись надо мной, прояви гиперинтерес ко мне, дай мне внимание. А если ты мне этого не дашь, то будь ты проклят!». Вот и все намерения.
То есть, с одной стороны, мы все внутри парадигмы одинаково больных иерархических коллективных программ, но, вместе с тем, каждый качается на своих, отличных от других, качелях дуализма. С поверхности, разумеется, всё до оскомины одинаково. Всё одно и то же, два эго хотят поглотить друг друга. Оба одержимы потребностью быть ведомым и управлять, унижаться и превосходить, виниться и винить. То есть, конгломерат программ, создающих человека с больным самолюбием, типичный для всех, но в индивидууме вспучивается с особой силой что-то очень своё, что-то очень конкретное. И если он не созрел для НАМЕРЕНИЯ проработать это, он останется совершенно управляемым этим своим самопроклятием до последнего вздоха.
Но если он вознамерился проработать, даже если он давно тяжело болен физически, но он тотально идет в работу с собой, он не может не выздороветь. Это просто невозможно, потому что болезнь лежит на своде конкретных установок, как на фундаменте размещается. Если этот «фундамент» осознается и разбирается на куски, не может человек остаться больным. Больше нет «арматуры», на которой размещалась бы болезнь.
У меня в молодости было столько идей, как я вот сейчас всем-то помогу, я тут такое накопала, у меня тут такие исследования! При всем при этом я не видела главного: я сама завалилась в больное намерение СПАСАТЬ людей. А вот это уже никакая не помощь! Лезть ко всем и вся со своим спасением – это и есть уже деградация, потому что это про фокусировку на обретении своей значимости. Тебе кажется, что ты активно развиваешься, что ты куда-то там поднимаешься, к каким-то там великим осознаниям идешь, а сам именно в это время с ускорением летишь в пропасть своего раздутого воспаленного самолюбия. Но ты не видишь ту грань, где случился откат, в какой момент случился в твоей голове этот больной монолог, что ты какой-то там «великий спаситель» придешь в жизнь к какому-то «бедняге», и он, благодаря тебе, воссияет. То есть, со своим спасательством наперевес ты не помощь уже несешь, а самоутверждаешься, используешь другого. А он и рад. Он ведь и сам на это заточен.
Боже правый, как тонка эта грань, как тонка, когда ты как бы начинал с чистого намерения, а потом вдруг оказалось уже задним числом, что ты скурвился, скатился назад в свою тщеславную ущербность, а как произошел перекос в чистоте намерения, не найдешь. Да, дьявол кроется в деталях. Именно там, в мельчайших деталях он и кроется. Ведь люди тогда не фыркают, не злятся, не уходят. Тебе хотят платить деньги за то, чтобы ты им льстил, увещевал, усиливал их инфантилизм, ослеплял их. Но как сладко, как упоительно куражиться «страдальцу»: «Ну давай, уговаривай ещё, убеждай меня!», а «спаситель», в свою очередь, из своей дешевой «добродетели»: «Да, смотри, как я тебя уговариваю, увещеваю! Вот я каков!». Классическая игра двух самолюбий с перетягиванием каната:
-Я из страдальца управляю тобой!
- О нет, дурашка, это ты только думаешь, что управляешь мной. Это Я из спасителя управляю тобой!
И всё это мы называем любовью.
Много лет назад я работала с женщиной, у которой была онкология. Пока мы занимались, она вошла в ремиссию. Потом мы закончили занятия, и я написала ей план, как ей дальше работать с собой. Спустя четыре месяца я получила от нее письмо, что у нее рецидив, что самостоятельно она не работала, и заниматься больше не хочет. Я бросилась к Петру Гаряеву: «Петр Петрович, помоги, очень срочно!». Он лихорадочно делает ей матрицу. Я выдыхаю: «Ну хорошо, от занятий она отказалась! Но теперь матрица есть! Энергии прибавится, там, глядишь, и заниматься начнет!».
В итоге она надевает кулончик с матрицей… на одну ночь! А потом снимает: «Не хочу, от нее больно!». От матрицы начинается регенерация пораженных онкологией клеток, и боль острая, другая боль, регенерирующая боль началась. Процессы пошли вспять, началось восстановление. Но она не хотела. И ушла. Гаряев в итоге посыпает голову пеплом: «Чуть-чуть не успели, как обидно, Зоя! Если бы немного раньше!». Но ведь дело не в этом. Кто мы такие, чтобы спасать! Кто мы такие?! Мы попытались помочь, но мы не вправе спасать того, у кого нет намерения выбраться.
За эти годы работы было столько историй, когда одним как будто вообще ничего не предвещало ухода, но человек вдруг отказался от работы с собой, с апломбом требуя признания, почтения: «Я вообще-то болен!». И внезапная смерть. А другие люди были в гораздо более тяжелом состоянии, но вдруг происходило резкое восстановление, и человек, словно птица-феникс, выздоравливал и расцветал на глазах. Зачастую личность человека настолько меняется, его устремления, все то, что он любит, чем горит, выпархивает из него в сорок с лишним лет с такой силой, а он никогда в жизни этого прежде не делал, не хотел, не интересовался. О, это такое чудо перерождения!
Так что, возвращаясь к вопросу, существует ли волшебная пилюля, которая непременно исцелит всякого, кто пришел в терапию, ответ очевидный. Никто никогда никого не может спасти. Если человек сам этого не захочет, никто не может ему помочь. Помочь возможно лишь тогда, когда человек, прежде всего, хочет освободиться от игры в самоупоение, в самолюбование. Гоним он этой потребностью ТОЛЬКО потому, что он снедаем чувством ущербности. Не может человек проектировать инсценировок, связанных с его тяжелыми недугами, если бы он не был истязаем самоотрицанием и, как следствие, жаждой получения внимания. Он мается от ненависти к себе, но не осознает этого, ему кажется, что жизнь обделила его, что его не оценили, не уважили, что ему не додали внимания, признания и т.д.
И если он не хочет увидеть настоящего корня, по каким причинам трактует свою опустошенность как проблему, пришедшую якобы извне, он подсознательно будет выбирать как абсурдную парадоксальную форму обретения своей значимости страдание и болезнь. Поэтому методика работает тогда, когда у человека есть подлинное намерение идти внутрь себя.