🚂 Расстояние от Нерюнгри до станции Хани по железной дороге 704 км.

Время в пути около 17 часов.
Поезд на станцию Хани прибыл по расписанию, в положенное для этого пассажирского маршрута время — в 23 часа 4 минуты.
На станции мигают железнодорожные светофоры, стоит в очереди на отправку грузовой состав, слышны гудки маневрового тепловоза. Освещена неоновым светом площадка на перроне, где высвечивается табличка «Станция Хани». На привокзальной площади несколько людей, встречающих и провожающих пассажиров. Откуда здесь взяться большой толпе? В поселке проживает чуть более 600 жителей.
🌨️ Непривычное для ноября тепло. Тихо падает снег, и какая-то необыкновенная торжественная тишина. Перестук уходящего поезда эту тишину ещё больше усиливает. Восторженно крутим головами, делаем первые шаги по ханинским тропинкам. От здания вокзала через парк с символическим знаком «Я люблю Хани» до главной улицы «70 лет Октября» в поселке не более двести метров. От предложения поехать на машине до предоставленной благоустроенной квартиры в одной из пятиэтажек все дружно отказались.
Железнодорожный поселок спит, светящихся окон в домах немного. Нет привычного для городов движения машин, нет ночных прохожих. Здесь всё подчинено ритмичной работе железнодорожного узла.
Дома расположены в форме замкнутого квадратного периметра, при этом в центре нет пустоты. Построены детские площадки, амбулатория, чувствуется, что поселок не сирота, и есть здесь хозяйская рука.
Всё непривычное бросается в глаза: у всех подъездов, на лестничных площадках множество велосипедов, детских колясок, мотоциклов. Часть легковых автомобилей вообще никогда не примеривали госномера. Оказывается, здесь на краю Нерюнгринского района есть настоящий ханинский коммунизм.
🏔️ И, пожалуй, главное отличие от Нерюнгри — даже в фиолетовой темноте можно рассмотреть высокие горы. Весь этот очаг мирной жизни окружен, как вековыми сторожами, величественными кряжами Станового и Удоканского хребтов.
Ханинские встречи
Раннее утро. Первые встречи с жителями поселка. Дворник, пекарь, вагонники, маневровый диспетчер, сигнальщик,путевые рабочие. Ощущение такое, что здесь в поселке Хани живут одни первостроители, настоящие бамовцы. Разговаривают охотно. Делятся добрыми воспоминаниями и сетуют на сегодняшнюю жизнь.
Моя коллега Аксинья Луценко не успевает записывать подлинные истории героического труда строителей БАМа. В этих откровениях слышны нотки гордости о достойно прожитой жизни и проделанной работе. Сколько людей, столько судеб связанных тугой ниткой железной дороги, имя которой БАМ.
Дорога и поселок построены на века. В экскурсиях и беседах стремительно пролетел первый день. С грустью посматриваю на манящие суровые горы. Боюсь не успеть в этом круговороте событий выкроить время, чтобы с высоты посмотреть и сделать фотографии местности с одной из знаменитых сопок. Но надо постараться!
Ханинское солнце заблудилось
Об одной особенности этого поселения стоит упомянуть отдельно.
Поселок построен так, что с октября по конец февраля в него совсем не заглядывает солнце. Лишь вершины Удоканских сопок окрашиваются солнечным светом.
Однажды в ханинской школе на уроке рисования учительница выдала детям листочки с зимним пейзажем, где нужно было зачеркнуть карандашом, все лишнее на рисунке. Ученики все дружно зачеркнули зеленую траву зимой и солнце. Этим детям достоверно известно, что зеленой травы и солнца в Хани зимой не бывает. Зато летом тепла и солнца предостаточно.
Надежный проводник
В беседе с главой поселка я обронил просьбу, что необходимо на следующий день выполнить данное ещё в Нерюнгри задание. Сходить на знаковую ближнюю сопку, чтобы посмотреть и сделать панорамный фотоснимок местности. «Мой сын Андрей вас проводит, он там был не один раз и хочет сходить ещё», — откликнулась на просьбу собеседница.
В назначенное время встречаемся, знакомимся с проводником. Подросток двенадцати лет, хорошо сложен, одет по-походному, на ногах зимние сапоги, куртка, за плечами рюкзачок. Паренёк уверенно ведёт по дорожке через садовые участки к реке, затем также уверенно идёт по льду замёрзшего водотока на правый берег. Очень точно выходит к засыпанной снегом тропе, которая ведет вверх к скалам и к замерзшему водопаду.
С первых шагов по склону начинаем читать таёжную книгу. На белом снегу оставила свои ночные похождения кабарга. Маленький олень любит мох-волосатик, ковыряет копытцем ягель, ищет спасение в скалах. Здесь таких неприступных останцов много, мелкому зверю самое место для комфортной жизни. Между камней оставил следы горностай и соболь, ровной цепочкой в снежной книге расписалась лисица. Шесть кедровок своим беспокойным криком отслеживают наш путь к намеченному каменному выступу. По натоптанной тропе понятно, что жители поселка знаковое место уважают и летом здесь бывают довольно часто.
Первый каменный выступ и остановка. Всё видно, как на ладони. Каждый дом можно разглядеть не отдельно, а как задумано строителями и архитекторами. Жилых пятиэтажек всего шесть, остальные строения: школа, детский сад, дом творчества, амбулатория, станционные строения. Впечатление такое, будто не железная дорога с локомотивами, вагонами, и поселок с улицей, домами были построены в этом ущелье, а сами сопки прижались к обжитому месту, чтобы жителям тут жилось теплее и комфортнее.
Заросшие лесом сопки расположены здесь параллельно друг другу. На каждой из природных творений есть каменные выступы затейливой формы, на которые хочется смотреть и обязательно забраться. Сопка, на которую мы сегодня карабкаемся, увенчана каменной короной под названием «Конь». Прямо с привокзальной площади можно каменного коня увидеть, любой житель укажет на местную знаменитость. К этому природному памятнику ведет тропа, но сегодня не успеть.
Нужно много сил и времени, чтобы оказаться рядом с этим каменным чудом. На первый раз для полноты чувств этого восхождения хватит. Отложим мечту-предприятие на следующий раз.
Река с одноименным названием Хани, будто водной подковой огибает поселение, придавая жилому месту законченный вид. За отопительной котельной и за лентой железной дороги видно покрытое льдом озеро и старый пионерный поселок Хани.
В старом поселке не потухла свеча жизни. В частном доме живут Андрюшкины дедушка и бабушка и ещё несколько упрямых пожилых семей, которые не хотят жить в новом квартале. Андрей делится сокровенным, что Хани — его Родина. Здесь он родился, здесь указывает рукой на дом, тут живут его родные люди: папа, мама, сестра и он. Вот детский сад, в который их с сестрой водили родители, и школа, в которой они учатся сейчас. Мальчик поведал, что в народе местность Хани переводится как Волчья яма. С его убедительной речью на краю каменной глыбы трудно было не согласиться. Да и незачем, ведь как красиво звучит эта легенда.
Короткий отдых и дальше, через 1,5 часа подъема знаковая точка намеченной экскурсии. Гранитные скалы, пещера в камнях глубиной в пять метров с прокопченными от костров «первопроходцев» стенами, и пяток мятых пивных банок. Опять видели на снегу отпечатки копыт кабарги и слушали крик назойливых кедровок. Сделали документальные фотографии всего железнодорожного узла с поселком, и всего за час скатились к подножию горы.
О чем подумалось? Что короткое свидание с удивительным местом заканчивается, что солнца так и не довелось увидеть, а всё остальное замечательно, как сама жизнь с её неповторимыми встречами, с удивительным местом, с интересными людьми — патриотами северного края, для них поселок Хани — самое лучшее место на земле.