ЕВГЕНИЯ: Год назад вы дали первое своё интервью моей коллеге Джульетте. Сегодня я хотела бы продолжить беседу, задать вам ещё несколько вопросов и, возможно, уточнить некоторые детали. ПЬЕР: Да, конечно. Это было отличное интервью![В интервью «За границами Montale» читайте о карьере Пьера Монталя в парфюмерии, урегулированных проблемах с подделками и желании быть более продуктивным] ЕВГЕНИЯ: Для того, чтобы стать парфюмером, вы где-то или у кого-то учились? ПЬЕР: На фабрике в Грассе, которая обеспечивала Comptoire Sud Pacifique, к сожалению, я не помню её названия. Сейчас её уже не существует. Я провёл там почти год, работая на производстве ароматов. Это был очень важный опыт. Но в то время ароматы меня волновали не так сильно. Мне казалось, что они все похожи друг на друга. Всё изменилось, когда я приехал в Саудовскую Аравию и попробовал уд, познакомившись с абсолютно иной парфюмерной вселенной. Мне он показался слишком мощным, но я заинтересовался им и тем фактом, что люди там настолько очарованы удом. Я стал наблюдать, изучать этот компонент и в конечном итоге мне удалось адаптировать его к европейскому рынку. Мы стали в этом первыми. ЕВГЕНИЯ: Кто ваши поставщики уда? ПЬЕР: Они из Индонезии и Малайзии. ЕВГЕНИЯ: То есть, вы хотите сказать, что во всех ароматах Montale и Mancera уд — натуральный? ПЬЕР: Да, натуральный.

ЕВГЕНИЯ: Вы уже более десяти лет работаете с удом. Ещё не устали от него? Ведь сложно быть креативным, занимаясь столько лет ароматами в одной стилистике. К слову, даже поклонники марки замечают, что ароматы становятся всё более похожи друг на друга. ПЬЕР: Номер один по продажам в мире — Rose Musc. На втором месте — Black Aoud. Затем в списке идут удовые ароматы, а также ванильные. Но мы стали выпускать больше композиций с другими компонентами. Тем более, что мы очень заинтересованы в российском рынке, а здесь уд не особенно популярен. Поэтому сейчас мы охотнее работаем с цветочной и гурманской тематикой. Российский рынок очень хорошо принимает «десертные» вещи. Но уд я по-прежнему люблю. В Аравии мы входим в топ-5 или топ-6 с нашими удовыми ароматами, а ведь у арабов очень специфический нос. Плохой агар они распознают тут же, это их родная культура. Хотя и на их рынке Rose Musc лидирует; они смешивают его с удовыми композициями. ЕВГЕНИЯ: Продолжая тему российского рынка: будучи человеком, который не появлялся столько лет на публике, почему вы решили сделать это здесь, в Москве, и именно сейчас? ПЬЕР: Я очень чувствительный человек. Я чувствую, насколько меня любят в России. Когда я начал работать с Натальей [представитель Luxury World Production — компании-дистрибьютора марки в России — прим.авт], она рассказала мне, что люди действительно меня любят и хотели бы встретиться, так как они очень заинтересованы в ароматах Montale, хоть те и были весьма дороги (что не моя вина, а предыдущего дистрибьютора). Мы решили сменить представителя, так как компания Luxury World Production была готова адаптировать цены на нашу продукцию к российскому рынку, чтобы ароматы стали доступнее для российских покупателей. Мне было очень приятно, и нынешний мой приезд — рабочий, для того, чтобы достичь поставленных целей. Мы, например, открываем очень красивый стенд в ЦУМе. Так что, я, возможно, и жить здесь останусь [смеется].

Вместо заключения: Каждый раз, перечитывая интервью с новым героем, кажется, что можно было задать другие вопросы, рассмотреть тему с другой стороны, однако в этом случае я узнала о человеке ровно то, что хотела. Он многое дал понять тем, как отвечал на вопросы, тем, что сказал и (даже больше) тем, чего не сказал. Естественно, вокруг его личности будет всегда ходить множество слухов и спекуляций — это бизнес, и когда ты добиваешься большего, всегда находятся люди, которым не все равно. Относиться к словам Пьера Монталя можно по-разному, но не стоит забывать об одном: этот человек возглавляет марку, ароматы которой делают счастливее очень многих людей. А это, как мне кажется, тот максимум, на который способен бизнес.