Предыдущая публикация
6 декабря 1912 года был найден один из самых удивительных памятников древнего искусства — бюст Нефертити. Благодаря этому небольшому предмету европейцы совершенно иначе взглянули на историю Древнего Египта.
Веками считалось, что главным достижением египетской цивилизации были гигантские пирамиды и огромные монументы, а ценность художественных произведений определялась скорее их возрастом, загадочностью и замысловатым мистицизмом. Но бюст Нефертити перевернул все представления об искусстве земли фараонов.
В годовщину великой находки «Известия» вспоминают ее историю.
Странная женщина
История обнаружения этого шедевра достаточно прозаична, а интриги и споры вокруг бюста красавицы-супруги фараона Эхнатона (само ее имя переводится примерно как «прекрасная пришла») вызваны не столько ходом событий, сколько их трактовкой.
Нет сомнений, что экспедиция немецкого археолога Людвига Борхардта работала совершенно официально, что раскопки велись по всем правилам, да и вывезены в Германию находки были по законам того времени. Другое дело, что Борхардт немного схитрил при дележе найденного, поэтому бюст Нефертити не попал в ту половину, которая, согласно договору, осталась в собственности египетских властей.
Сам ученый мотивировал свои действия нежеланием дробить коллекцию артефактов из мастерской скульптора Тутмоса, что совершенно логично с точки зрения археологии.
«Закрытый комплекс», то есть набор единовременно оказавшихся в земле предметов из какого-то замкнутого пространства и не потревоженный до момента раскопок, — всегда большая ценность и огромная удача для исследователя. Это своего рода снимок, переносящий нас в конкретный исторический момент, что чрезвычайно важно для интерпретации и датировки найденных вещей.
С другой стороны, очевидно, что этот научный аргумент для египетских патриотов вряд ли был весомым. Кстати, сам Борхардт отлично понимал, какую реакцию может вызвать публичная демонстрация Нефертити, поэтому всеми возможными способами препятствовал ее презентации.
Бюст не прятали, но и не афишировали — он находился в Берлине в домашнем музее мецената и филантропа Джеймса Симона, на средства которого была организована экспедиция в Амарну. Но через десять лет уже очень пожилой Симон решил подарить свою египетскую коллекцию государству, и для вещей из «мастерской Тутмоса» был выделен специальный зал. Не выставить в нем главный шедевр было уже невозможно.
Открытие экспозиции состоялось в 1924 году и, как и предсказывал Борхардт, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Бюст Нефертити оказался таким совершенным и современным, что у многих посетителей сразу возникли сомнения в его древнем происхождении. Впрочем, эти разговоры быстро утихли, поскольку тогда нужно было признать, что бюст создан каким-то современным гением, идентифицировать которого не представлялось возможным.
Восторги искусствоведов и простых посетителей нашли отражение на страницах газет, а когда они дошли до Египта, местными чиновниками был поднят вопрос относительно правомерности вывоза шедевра и возможности его возвращения на родину.
Впрочем, обсуждались категории исторической справедливости и отчасти научной этики — сознательно ли Борхардт ввел в заблуждение египетских коллег, подкупил он кого-то или они согласились с его аргументами.
Выяснилось, что законов Борхардт не нарушал, что признали и сами египтяне, позволившие ученому продолжить раскопки в долине Нила, после того как скандал утих. Правда, работал археолог уже под швейцарским флагом, поскольку вынужден был покинуть родину, где к власти пришли фашисты. Интересно, что Симон незадолго до смерти написал официальное прошение о передаче бюста Нефертити Египту, но немецкое правительство на него не отреагировало.
Нетрадиционные ценности
К 20-м годам ХХ века египетское искусство было уже достаточно хорошо известно в Европе — его изучали не только в университетах, но и в обычных классических гимназиях. Но в том—то и дело, что амарнская коллекция, главным шедевром которой считается бюст Нефертити, была совершенно непохожа на все остальные произведения, созданные в Египте до и после эпохи XVIII династии.
Этот довольно краткий период в середине XIV века до н.э., который в истории Египта обычно связывают с религиозными реформами супруга Нефертити фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он стал именовать себя.
Кратко суть перемен сводилась к тому, что главным богом (но не единственным, как иногда принято считать) египетской земли был объявлен воплощение солнечного диска Атон, а «богоизбранная» чета фараона Эхнатона и его супруги Нефертити выполняла роль связующего звена между солнечным божеством и людьми. Это укрепляло положение фараона и его семьи, в то же время существенно снижая влияние жречества.
Реформа не была успешной, и уже сын Эхнатона Тутанхатон фактически свернул ее, приняв имя, под которым мы его знаем, — Тутанхамон. Однако, не оказав значительного влияния на ход истории, реформа сыграла важнейшую роль в развитии культуры Египта.
Дело в том, что религиозные перемены сломали сложившийся веками изобразительный канон, которому должны были подчиняться сакральные изображения, а религиозные мотивы так или иначе пронизывали все сферы жизни древних египтян.
Новый «атонический» канон возникнуть так и не успел, и перед художниками открылся просвет, в котором они могли творить без оглядки на установленные нормы и традиции. И тогда раскрылся феноменальный талант и высочайший уровень мастерства художников, ранее скрытые подчеркнутым схематизмом и символизмом.
Поразительно точны, одухотворенны и прекрасны довольно многочисленные скульптурные портреты Нефертити и ее супруга Эхнатона, их дочерей, известных и безвестных придворных, еще одной супруги фараона Кийи, его матери Тии. Удивительны и совершенно необычны дошедшие до нас бытовые зарисовки: фараон нежно целует супругу, Нефертити беззаботно сидит на коленях у мужа, дочери фараона, окружающие отца и мать, и т. д.
Веками считалось, что главным достижением египетской цивилизации были гигантские пирамиды и огромные монументы, а ценность художественных произведений определялась скорее их возрастом, загадочностью и замысловатым мистицизмом. Но бюст Нефертити перевернул все представления об искусстве земли фараонов.
В годовщину великой находки «Известия» вспоминают ее историю.
Странная женщина
История обнаружения этого шедевра достаточно прозаична, а интриги и споры вокруг бюста красавицы-супруги фараона Эхнатона (само ее имя переводится примерно как «прекрасная пришла») вызваны не столько ходом событий, сколько их трактовкой.
Нет сомнений, что экспедиция немецкого археолога Людвига Борхардта работала совершенно официально, что раскопки велись по всем правилам, да и вывезены в Германию находки были по законам того времени. Другое дело, что Борхардт немного схитрил при дележе найденного, поэтому бюст Нефертити не попал в ту половину, которая, согласно договору, осталась в собственности египетских властей.
Сам ученый мотивировал свои действия нежеланием дробить коллекцию артефактов из мастерской скульптора Тутмоса, что совершенно логично с точки зрения археологии.
«Закрытый комплекс», то есть набор единовременно оказавшихся в земле предметов из какого-то замкнутого пространства и не потревоженный до момента раскопок, — всегда большая ценность и огромная удача для исследователя. Это своего рода снимок, переносящий нас в конкретный исторический момент, что чрезвычайно важно для интерпретации и датировки найденных вещей.
С другой стороны, очевидно, что этот научный аргумент для египетских патриотов вряд ли был весомым. Кстати, сам Борхардт отлично понимал, какую реакцию может вызвать публичная демонстрация Нефертити, поэтому всеми возможными способами препятствовал ее презентации.
Бюст не прятали, но и не афишировали — он находился в Берлине в домашнем музее мецената и филантропа Джеймса Симона, на средства которого была организована экспедиция в Амарну. Но через десять лет уже очень пожилой Симон решил подарить свою египетскую коллекцию государству, и для вещей из «мастерской Тутмоса» был выделен специальный зал. Не выставить в нем главный шедевр было уже невозможно.
Открытие экспозиции состоялось в 1924 году и, как и предсказывал Борхардт, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Бюст Нефертити оказался таким совершенным и современным, что у многих посетителей сразу возникли сомнения в его древнем происхождении. Впрочем, эти разговоры быстро утихли, поскольку тогда нужно было признать, что бюст создан каким-то современным гением, идентифицировать которого не представлялось возможным.
Восторги искусствоведов и простых посетителей нашли отражение на страницах газет, а когда они дошли до Египта, местными чиновниками был поднят вопрос относительно правомерности вывоза шедевра и возможности его возвращения на родину.
Впрочем, обсуждались категории исторической справедливости и отчасти научной этики — сознательно ли Борхардт ввел в заблуждение египетских коллег, подкупил он кого-то или они согласились с его аргументами.
Выяснилось, что законов Борхардт не нарушал, что признали и сами египтяне, позволившие ученому продолжить раскопки в долине Нила, после того как скандал утих. Правда, работал археолог уже под швейцарским флагом, поскольку вынужден был покинуть родину, где к власти пришли фашисты. Интересно, что Симон незадолго до смерти написал официальное прошение о передаче бюста Нефертити Египту, но немецкое правительство на него не отреагировало.
Нетрадиционные ценности
К 20-м годам ХХ века египетское искусство было уже достаточно хорошо известно в Европе — его изучали не только в университетах, но и в обычных классических гимназиях. Но в том—то и дело, что амарнская коллекция, главным шедевром которой считается бюст Нефертити, была совершенно непохожа на все остальные произведения, созданные в Египте до и после эпохи XVIII династии.
Этот довольно краткий период в середине XIV века до н.э., который в истории Египта обычно связывают с религиозными реформами супруга Нефертити фараона Аменхотепа IV, или Эхнатона, как он стал именовать себя.
Кратко суть перемен сводилась к тому, что главным богом (но не единственным, как иногда принято считать) египетской земли был объявлен воплощение солнечного диска Атон, а «богоизбранная» чета фараона Эхнатона и его супруги Нефертити выполняла роль связующего звена между солнечным божеством и людьми. Это укрепляло положение фараона и его семьи, в то же время существенно снижая влияние жречества.
Реформа не была успешной, и уже сын Эхнатона Тутанхатон фактически свернул ее, приняв имя, под которым мы его знаем, — Тутанхамон. Однако, не оказав значительного влияния на ход истории, реформа сыграла важнейшую роль в развитии культуры Египта.
Дело в том, что религиозные перемены сломали сложившийся веками изобразительный канон, которому должны были подчиняться сакральные изображения, а религиозные мотивы так или иначе пронизывали все сферы жизни древних египтян.
Новый «атонический» канон возникнуть так и не успел, и перед художниками открылся просвет, в котором они могли творить без оглядки на установленные нормы и традиции. И тогда раскрылся феноменальный талант и высочайший уровень мастерства художников, ранее скрытые подчеркнутым схематизмом и символизмом.
Поразительно точны, одухотворенны и прекрасны довольно многочисленные скульптурные портреты Нефертити и ее супруга Эхнатона, их дочерей, известных и безвестных придворных, еще одной супруги фараона Кийи, его матери Тии. Удивительны и совершенно необычны дошедшие до нас бытовые зарисовки: фараон нежно целует супругу, Нефертити беззаботно сидит на коленях у мужа, дочери фараона, окружающие отца и мать, и т. д.
Эхнатон целует старшую дочь Меритатон, её сестра Макетатон сидит на коленях Нефертити, а младшая Анхесенпаатон играет с серьгами матери
Поражает реализм и точность этих изображений, их индивидуальность — это не ритуализированное изображение великого царя и его семьи, как было принято ранее, а конкретные, легко узнаваемые живые люди.
До сих пор не утихают споры, насколько реалистично знаменитое изображение Нефертити. Судя по всему, сначала мастер (возможно, Тутмос) сделал абсолютно реалистичное каменное изображение уже не юной царицы — не исключено, что с использованием маски, которую сняли с ее лица. Однако потом, нанося внешний слой гипса и расписывая его, скульптор решил несколько омолодить или идеализировать ее облик.
Видимо, это изображение Нефертити должно было стать эталонным для копий в храмах, дворцах и т. д. Бюсты фараона Эхнатона, царских детей и приближенных из мастерской Тутмоса могли иметь такое же предназначение, но не были завершены. Впрочем, это лишь одно из предположений.
Амарнский период продолжался всего пару десятилетий. Реформа была свернута, объявлена еретической. Всё, что напоминало о деяниях Эхнатона, постарались уничтожить, основанная им новая столица Ахетатон (около современной Амарны) была разрушена и покинута. Мастерская скульптора Тутмоса подверглась разгрому. Можно представить, как воин ударил палицей по стоявшим на полке готовым и не совсем завершенным бюстам и попал по изображению Эхнатона.
Полка сломалась, съехавшие предметы упали на пол, причем оказавшиеся внизу бюсты остались практически целыми. Видимо, крыша здания была обрушена, после чего сырцовые кирпичи стен постепенно оплыли. Песок поглотил брошенную мастерскую и скрытые в ней предметы, и только через три с половиной тысячи лет их обнаружит экспедиция Борхардта.
Удивительное искусство амарнской эпохи оказалось короткой яркой вспышкой, которая зажглась и погасла в Египте, но отблеск ее увидели в других странах Средиземноморья, прежде всего в свободной от жестких канонов Элладе.
Новая жизнь
Истинная красота не имеет возраста, что отметили многие восхищенные посетители Берлинского музея. Искусствоведы подчеркивали фантастический натурализм, загадочную почти неуловимую улыбку, проработанность каждой черты лица Нефертити. А еще — благородство и непередаваемое словами чувство собственного достоинства, которое сумел передать древний мастер. Нефертити без труда можно представить без тиары в обиходной современной одежде, но королевского величия она при этом не потеряет.
Явление Нефертити вскоре вызвало «цепную реакцию». Изысканная художественная манера автора скульптурного портрета нашла отклик в сердцах европейцев 1920-х годов. После пережитых страданий люди жаждали идеальной красоты.
В апреле 1925 года в Париже открылась Международная выставка современных декоративных и промышленных искусств (Exposition Internationale des Arts Dеcoratifs et Industriels Modernes). Она стала культурным событием мирового масштаба, определив рождение нового стиля, который по первым буквам краткого названия выставки Arts Dеcoratifs стал именоваться ар-деко.
И одним из источников вдохновения для художников, олицетворявших новое течение, стали работы египетских мастеров амарнской эпохи, прежде всего бюст Нефертити. Достаточно посмотреть на статуэтки и рисунки Эрте (он же Роман Петрович Тыртов) или румынского скульптора Деметера Чипаруса, чтобы почувствовать среди прочего и дух Древнего Египта.
#ТайныИстории
Следующая публикация
Комментарии 1