Pronkstilleven. Роскошный натюрморт

Друзья!
До конца марта в Главном штабе проходит выставка-инсталляция «„Думай о времени!“ Ян ван ден Хекке. Роскошный натюрморт», раскрывающая перед зрителем предметный мир живописного произведения эпохи барокко.

В центре внимания выставки, развёрнутой в неординарном пространстве Белого зала Главного Штаба, жемчужина фламандской живописи второй половины XVII столетия – «Роскошный натюрморт» Яна ван ден Хекке (1620–1684).

Давайте вместе рассмотрим этот натюрморт во всех деталях, чтобы, придя на выставку, вы в полной мере смогли насладиться этим живописным шедевром и прочитать все смыслы, заложенные автором.

Выставка доступна по входному билету в Главный штаб, а также в составе организованной экскурсионной группы. Билеты тут 

Генеральный партнёр выставки ПАО «Магнит».

Изображения объектов «живой» и «неживой природы» ‒ цветов, плодов, дичи, рыбы, домашней утвари – это образцы «классического» старого европейского натюрморта, основные типы которого оформились в XVII столетии. В это время молодой жанр европейского искусства достиг вершины популярности и переживал свой «золотой век». Термин «nature morte» (буквально – «мёртвая природа») вошел в употребление лишь в середине XVIII столетия во Франции. В XVII веке картины с изображением всевозможных предметов повседневного обихода, сервированного стола, цветов и так далее именовали описательно – по главному мотиву композиции. В 1650 году в голландском языке появилось и собирательное понятие «stilleven». Композиции этих произведений ограничены небольшим количеством предметов и носят камерный характер.

Напротив, натюрморты, состоящие из вещей редких, роскошных и необычайно дорогих, выставляемых их владельцами напоказ, для утверждения своего статуса и желания вызвать зависть окружающих к их богатству и вкусу, на нидерландском языке обозначаются словом Pronkstilleven, что означает «хвастаться».

К таким относится «Роскошный натюрморт» Яна ван ден Хекке.

Динамичный по своей композиции натюрморт представлен на террасе, по-барочному украшенной драпировками и открывающейся в холмистый пейзаж с замком вдалеке. Стол изобилует предметами роскоши: тканями, серебряной и стеклянной посудой, экзотическими восточными диковинками. Богатство явлено здесь в самой нарочитой форме.

1. Омары и устрицы. Жизнь, которой хочется похвастаться.
Ключевым акцентом картины являются два красных омара, царственно возлежащие по центру. Они, как и устрицы, расположенные чуть левее, и сейчас ассоциируются с фешенебельной жизнью. Есть ещё несколько символических значений этого ракообразного: поскольку омары передвигаются задом наперед и меняют при варке свой цвет с чёрного на красный, эти их особенности привели к тому, что омары стали символом нестабильности и переменчивости. Иногда художники, желая подчеркнуть символику образа, изображают двух омаров вместе: свежего и приготовленного.

Рядом с омаром на столе лежат и другие дары моря – устрицы. В Нидерландах этот моллюск имеет долгую гастрономическую и символическую историю. Устрица воспринималась как деликатес и пища для гурманов с одной стороны, а с другой – была символом женской чувственности, считалась мощнейшим афродизиаком и обозначала наслаждение как кулинарного, так и более интимного толка. Сцен с устричной трапезой в интерьерах публичного дома, в сюжетах, связанных с библейской историей о блудном сыне и просто в изображениях весёлых компаний можно найти великое множество. Однако в конце XVI века у художников северного маньеризма часто можно заметить изображение этого моллюска и в сценах пиршества богов. Гастрономический восторг от устриц не прошёл и к XVII столетию. Их было принято слегка перчить и подавать с бокалом белого вина. Однако многие медики и моралисты той эпохи, особенно в кальвинистской Голландии, предостерегали от чрезмерного увлечения этим моллюском, ибо, по их мнению, он пробуждает не только аппетит, но и любовное влечение.

2. Пирог, хлеб и фрукты. Удовольствия и процветание
Об удовольствиях и радостях жизни говорят и надломленный хлеб, и праздничный пирог, и спелые фрукты, олицетворяющие собой разнообразие жизни. Конечно, во Фландрии, как и в соседней Франции, виноград растёт, однако не только грозди этих ягод украшают натюрморт Яна ван ден Хекке, но и южные персики, айва и плоды инжира, которые доставлялись к аристократическим столам специально по морю и были не менее дороги, чем омары или восточные специи. Это яркое богатство спелых фруктов, манящих своей душистой сладостью, – гимн процветанию и богатству, которые, как и любая земная радость, недолговечны.

3. Попугай и обезьяна. Тщеславие и пороки
Ян ван ден Хекке населяет свой натюрморт и живыми существами. В левом верхнем углу у зеркала красуется попугай амазон, обозначающий тщеславие, а на полу скачет небольшая обезьянка, являющаяся символом человеческих пороков.

Это зелёная мартышка, вид, проживающий в Западной Африке, а в эпоху Великих географических открытий завезённый на острова Вест-Индии. Смышлёные и игривые, небольшие обезьянки очень приглянулись европейцам и довольно быстро в качестве экзотических питомцев распространились при европейских аристократических дворах. Несмотря на доброжелательный интерес к мартышкам, их символическое значение оказалось резко отрицательным. Обезьяна была распространенным символом греховного начала в человеке, она олицетворяла все худшие страсти и пороки людской натуры. Порицалась в первую очередь её способность к подражанию. Известное выражение, приписываемое Аврелию Августину и встречающееся у Мартина Лютера, гласит: «Дьявол – обезьяна Бога». Существовал даже целый жанр, распространённый во фламандском искусстве, где герои заменяются обезьянами. Позднее он получит название «синжери», что во французском языке означает смешную гримасу или ловкий трюк.

Обезьяна на картине Яна ван ден Хекке с жадностью поедает виноград. В данном случае её можно счесть символом человека, подверженного страстям и не умеющего с ними бороться. Он безотчётно и не зная меры предается всевозможным наслаждениям, забывая о праведных трудах и спасении души. На душу, скованную скорлупой греховности, намекают и грецкие орехи, разбросанные по полу рядом с животным.

В левом верхнем углу изображено ещё одно живое существо – попугай, сидящий на жёрдочке рядом с крупным выпуклым зеркалом сложной формы. Попугаи, как и обезьянки, были характерной чертой фламандского натюрморта, с его стремлением к изобилию и роскоши. Встречаются эти птицы на картинах ключевых мастеров первой половины XVII столетия: Франса Снейдерса и Адриана ван Утрехта. Фламандские мастера изображали разных попугаев, особенно любимы были крупные красные ара, эта птица является одним из колористических акцентов «Птичьего концерта» Франса Снейдерса. Однако Ян ван ден Хекке помещает на своей картине другой вид: перед нами, тоже довольно крупный, попугай амазон. Он имеет зелёный окрас, синие пятнышки около глаз и желтую голову. Приобретение попугаев во Фландрии стало доступным ещё и благодаря исторической и политической обстановке: Южные Нидерланды в XVII веке остались под испанской короной и были включены в процесс торговли и колонизации Нового Света, а именно из Южной Америки происходит большинство этих экзотических птиц. Попугаи пользовались популярностью из-за яркости своего оперения и природного таланта к звукоподражанию. Подобное умение имело двоякое истолкование в символике и могло быть аллегорией не только ума, но и болтливости и праздности. Яркие дорогие птицы символизируют и честолюбие, как на картине «Пир Клеопатры» Якоба Йорданса.

Но попугай амазон на картине Яна ван ден Хекке явно символизирует человеческую гордыню и тщеславие. Это подтверждает и расположение птицы рядом с зеркалом. Если до XV столетия европейцы пользовались в основном металлическими зеркалами, то в начале XVI века в Венеции появилась технология создания их из стекла. На первых порах сложные в производстве и имеющие драгоценные металлы в составе отражающей амальгамы зеркала были предметом роскоши, но постепенно они наводнили Европу. В сочетании с яркой экзотической птицей этот предмет обихода оказывается ещё одним предостережением человека от искушений мирской жизни.

4. Музыка. Гармония и учёность
Важную роль в картине занимают музыкальные инструменты. Они свидетельствуют об увлечении аристократов и бюргеров XVII века музицированием. Примечательно, что некоторые тетради, изображенные на картине рядом с инструментами, открыты и там виднеется нотная запись, которую можно считать.

Ян ван ден Хекке изображает на картине пять инструментов: это цистра с резным грифом в виде маскарона, прислоненная к колонне, крупная виола да гамба, стоящая перед ней, барочная скрипка, флейта и лютня с раздвоенным грифом для басовых струн, называемая теорбой. Однако для большей гармонии и сочетания инструментов между собой художник несколько изменил их пропорции, изобразив барочную скрипку и флейту больше их привычных размеров. Более того, на духовом инструменте, чтобы сделать его длиннее, он нарисовал семь отверстий, тогда как в реальности их бывает лишь шесть. Перед нами квинтет, что написано и на одной из нотных тетрадей. Некоторые тетради раскрыты, и можно увидеть нотную запись. Как предположил лектор СПбГУ Эдвин Дерде, это может быть партия для флейты. Музыкальные инструменты имели различное аллегорическое значение: они могли означать гармонию в семье, романтические ухаживания молодого человека за девушкой и быть частью символики vanitas.

В одних случаях это ещё и назидание, предостерегающее человека от праздности и расточения жизни в пирушках, игры на лютне и песен; в других – художники берут более лирическую ноту, совмещая музыкальные инструменты с предметами, обозначающими учёность. Так поступает и Ян ван ден Хекке, размещая рядом с музыкальными инструментами небесный глобус, на котором отчетливо видны созвездия, отмеченные изображениями знаков зодиака. Любопытно, что глобус повернут той стороной, где особенно хорошо виден зодиакальный Рак, создающий перекличку с омаром на столе.

5. Стекло, раковины и часы. Хрупкость и недолговечность. «Думай о времени»
О хрупкости и недолговечности земной жизни говорят некоторые предметы: тонкостенные стеклянные бокалы, раковины и небольшие механические часы.

Наутилус и океаническую раковину сложной формы с розоватой сердцевиной художник помещает рядом со стулом у колонны. Экзотические раковины, привозимые из новых земель, были ещё одним желанным предметом для коллекционирования. Их, как и другие восточные вещи и непривычные для европейского глаза натуралии, собирали в аристократических кабинетах редкостей, кунсткамерах. Раковины тоже входят в состав предметов, имеющих в нидерландских картинах различную символику. Они, как и устрицы, привносили в композицию эротический подтекст, прославляли морские победы и были аллегорией стихии Нептуна и Тритона. Эти мифологические персонажи часто призывают свою свиту, трубя в раковины. Действительно, крупных моллюсков использовали для этих целей, и европейцы могли привезти ракушку с проделанным отверстием, в частности с Гоа. Если в неё подуть, то можно услышать надсадный призывный рёв, похожий на звук охотничьего или боевого рога. Но могли раковины быть и аллегорией уходящей жизни, являясь лишь оболочкой, в которой больше нет живого моллюска. Драгоценный перламутр со временем перерождается и тускнеет, раковина, переливаясь на солнце, еще раз напоминает человеку: «Так проходит мирская слава». Роскошные раковины широко вошли в европейскую культуру, их не только коллекционировали, но и использовали для создания изысканных кубков. А причудливая форма стала одним из основополагающих элементов в искусстве Нового времени.

Художник изображает несколько популярных форм бокалов. В центре композиции находится высокий и узкий стеклянный сосуд с крышкой с декоративным навершием .Это бокал-флейта, названный так благодаря своей форме, которая прекрасно подходила для игристых вин. Однако на фламандских и голландских натюрмортах можно встретить подобные бокалы, наполненные красным вином и расположенные среди сладких фруктов. В этом регионе в бокалах-флейтах зачастую подавали десертные красные вина, завершающие застолье. Их форма оказалась особенно популярной именно на севере. Тогда как в Венеции, законодательнице мод в искусстве стекла, они были крайне редки. Художник изображает на столе и другие типы бокалов: таццу, рёмер и так называемый бокал «по венецианскому фасону». Такое разнообразие стекла на картине Яна ван ден Хекке объяснимо и с точки зрения общего символического замысла его натюрморта. Дорогостоящие бокалы выполнены из материала хрупкого и недолговечного. Одно падение такой вещи приведёт к её гибели. Как хрупко тонкое стекло венецианских и фламандских стеклодувов, так хрупка и человеческая жизнь, которая может оборваться в любой миг.

Ещё один предмет, определенно нацеленный на подобное предостережение, – небольшие механические часы. Их художник довольно нарочито располагает на краю, делая приметными для зрителя. К синей ленте, подвязанной к часам, прикреплен небольшой ключик для их завода. Появление этого предмета прямо следует написанному на картине девизу – «Думай о времени».