Её дочь ПОХИТИЛИ, а спустя 18 ЛЕТ, она увидела на ОБЛОЖКЕ ЖУРНАЛА девушку с таким же родимым пятном

18 лет назад у неё похитили маленькую дочь из детского сада, разрушив её мир и лишив самой драгоценной части жизни. Но однажды она открыла модный журнал и увидела нечто шокирующее.
Елена Серова стояла среди высоких книжных стеллажей библиотеки города Вязьма, вдыхая знакомый запах бумаги и клея для переплётов, методично возвращая книги на их отведённые места. В свои 45 лет её светло-русые волосы уже начали покрываться серебристыми прядями, но руки двигались с той же натренированной точностью, что и последние 20 лет. Библиотека была её убежищем, её постоянным спутником в самый тяжёлый период жизни.
Когда она ставила на полку потрёпанный экземпляр «Убить пересмешника», движение у входа в библиотеку привлекло её внимание. Молодая женщина, возможно, лет 20 с небольшим, с трудом втащила в дверь сумку с покупками, держа за руку маленькую девочку. Девочке было не больше двух лет, с каждым шагом она подпрыгивала, а её светлые хвостики качались, как маятники.
«Извините», обратилась мать к Елене, подходя к её столу. «Не подскажете, где у вас детский отдел?» Елена тепло улыбнулась: «Конечно, он прямо за той аркой, а затем налево. Мы как раз вчера получили новые книжки с картинками». «Спасибо», сказала женщина, мягко потянув дочку за руку. Но малышка имела свои планы, её крошечные пальчики потянулись к яркой витрине с закладками, уронив несколько на пол. «София, не трогай», мягко пожурила её мать, присев, чтобы собрать рассыпавшиеся закладки.
«Всё в порядке», с улыбкой сказала Елена, отмахнувшись от извинений женщины. «Они как раз для этого и выставлены, чтобы привлекать внимание». Глаза маленькой девочки распахнулись, глядя на Елену, и она одарила её милой улыбкой, которая словно тисками сжала сердце Елены воспоминаниями. Эта улыбка, такая свободная, такая любознательная ко всему миру, была точно такой же, как у Али.
Когда мать с дочерью скрылись в детском отделе, привычная улыбка Елены померкла. Прошло 18 лет, но моменты вроде этого мгновенно переносили её обратно в тот ужасный день, пугающий ясностью. Пропущенный звонок, пока она расставляла книги в подвале библиотеки, три голосовых сообщения из детского сада «Родничок», которые она не услышала, потому что телефон лежал глубоко в сумке. Полицейские машины, уже припаркованные у детского сада, мигающие тревожными красно-синими огнями на детской площадке.
«Должна быть какая-то ошибка», сказала она полицейскому, который подошёл к ней. «Я просто пришла за своей дочкой Алей». Аля Серова. Тяжесть его руки на её плече, мягкий тон, с которым он попросил её пройти внутрь. Потом, записи с камер наблюдения, которые ей показали позже на той неделе. Воспитательница детсада, Мария Петрова, выводит Алю за руку к калитке, осматривается, а затем быстро усаживает девочку в ожидавшую машину.
Месяцами поиски заполняли всю её жизнь. Брак Елены не выдержал этого напряжения. Муж, Олег, съехал меньше, чем через год, не в силах больше жить в доме, полном напоминаний о пропавшем ребёнке. Но Елена отказалась уезжать из Вязьмы. А вдруг Аля найдёт дорогу обратно? А вдруг произойдёт прорыв в расследовании? Тело Марии нашли через две недели после похищения, подвешенным на дереве в Смоленском лесу. Суицид, сказали следователи. Чувство вины, предположили они. Но следов Али так и не было.
С каждым годом дело становилось всё холоднее, несмотря на отчаянные попытки следователя не дать ему затухнуть. Особая примета Али, родимое пятно в виде лотоса вокруг левого глаза, фигурировала в каждом ориентировочном объявлении, в каждой статье, в каждой листовке, которую Елена расклеивала на столбах, пока они не рассыпались под дождями и ветром.
«Лена!» Голос вырвал её из воспоминаний. Ольга, её коллега, смотрела на неё с тревогой. «Ты в порядке? Ты уже пять минут смотришь в одну точку». Елена моргнула, приходя в себя. «Всё нормально. Просто. Вспоминаю». Выражение Ольги смягчилось с пониманием. За пятнадцать лет работы вместе она прекрасно знала, что значит такие моменты застывшего взгляда. «Почему бы тебе не пройти в подсобку? С утра пришли новые поставки, я здесь закончу». Елена благодарно кивнула. Иногда доброта других людей всё ещё могла застать её врасплох, даже спустя все эти годы.
В подсобке аккуратными штабелями стояли картонные коробки, у стола приёмки. Елена достала канцелярский нож из ящика и методично начала вскрывать первую коробку, позволяя своему разуму утонуть в утешительной рутине. Внутри оказались ежемесячные журналы «Атлантик», «Нейшнл Джеогрефик» и несколько глянцевых модных изданий, пользующихся неожиданной популярностью среди их читателей. Елена подняла стопку, готовясь занести их в систему, когда верхний журнал заставил её руку замереть в воздухе.
На обложке было написано «Воук», а с неё смотрела молодая женщина с родимым пятном, фиолетовым пятном вокруг левого глаза в форме цветка лотоса. На заднем плане залитая солнцем ферма, модель в красной блузке с открытыми плечами, с платком на голове и в джинсах, совсем не как типичная модель. Заголовок гласил «Новая элегантность».
Ноги Елены подкосились. Она вцепилась в край стола, чтобы не упасть, другая рука инстинктивно прикрыла рот, сдерживая между вздохом и всхлипом прорывающийся звук. Лицо изменилось, повзрослело, округлость детских щёк сменилась выразительными скулами и сильной линией подбородка. Но Елена узнала бы это родимое пятно где угодно. Она сотни раз проводила по нему пальцем, убаюкивая Алю. Она описывала его полицейским, художникам, всем, кто готов был слушать.
После восемнадцати лет тупиков и угасающей надежды Елена Серова смотрела на свою дочь. С дрожащими руками Елена раскрыла журнал, страницы хрустели под её пальцами. Обложка привлекла её внимание, но именно внутренняя фотосессия заставила её сердце забиться так сильно, словно оно пыталось вырваться из клетки. Она нашла статью на странице 32 под заголовком «Визуальная ода рукам и сердцам, которые кормят Россию».
Фотографии были потрясающими, откровенные кадры сельской жизни, по всей глубинке страны, каждая из которых излучала подлинность, редко встречающуюся в глянцевых изданиях. И вот она снова, молодая женщина, которую Елена считала своей Алей, была на целой странице, обернувшись через плечо в сторону камеры. В отличие от других моделей, идеально наряженных для сельской фотосессии, этот кадр выглядел спонтанно. Женщина действительно работала на ферме, пойманная в момент короткой передышки. Солнечный свет играл в её светло-русых волосах, подчёркивая золотистые пряди, которые Елена узнала из собственного зеркала. И там же, даже в профиль, было родимое пятно.
Глаза Елены метнулись к подписи под фотографией: «Эмилия Власова, 20 лет, ферма Пономарёвых, Центральная Россия». Эмилия Власова. Не Аля Серова. Но возраст совпадал, Але сейчас было бы 20 лет, почти два года ей было, когда она пропала 18 лет назад. Глубоко вдохнув, чтобы немного успокоиться, Елена начала читать короткое интервью, сопровождавшее фотографии.
«Как вас зовут?» «Эмилия Власова, мадам». «Красивое имя». «Спасибо. Мама говорит, что я родилась с землёй в венах». «Почему вы не пользуетесь косметикой, как другие девушки?» «Времени не было, с утра везла сено, прежде чем вы приехали». «У вас очень необычные глаза».
Остальная часть статьи фокусировалась на более широких проблемах сельского хозяйства, экономических вызовах для местных фермеров, конкурирующих с импортной продукцией, влиянии экологических практик, возрождении традиционных методов среди молодёжи. Но Елена почти ничего из этого не воспринимала. Всё её внимание было приковано к молодой женщине, с родимым пятном её дочери, возрастом её дочери, и с выражением лица, в котором Елена увидела нечто отчётливо знакомое. Спокойную решимость. Сильную, но изящную стойкость, так напоминавшую ей Олега.
В конце статьи Елена нашла то, что ей было нужно, фотографии Ларисы Долецкой. Она взглянула на часы на стене, 14 часов 15 минут. Достав свой мобильный, Елена быстро нашла номер следователя, Геннадия Ивановича, Холдина. Он вёл дело Али все эти годы, и хотя они давно не общались, номер она сохранила. Звонок сразу ушёл на автоответчик. Голос Геннадия Ивановича попросил оставить сообщение, но Елена повесила трубку. Это было не то, что можно объяснить в голосовой почте. Журнал в её руках казался слишком важным, слишком неотложным.
Приняв решение, Елена собрала сумку, схватила журнал и поспешила к стойке, где Ольга помогала пожилой посетительнице. «Оля, мне нужно срочно уйти!» Голос Елены дрожал, глаза были широко распахнуты, полные сдерживаемых эмоций. Ольга взглянула на лицо Елены, затем на журнал, который она сжимала так, что костяшки побелели. «Что случилось?» Елена перевернула журнал и показала обложку. «Кажется, я нашла её, Оля! Я нашла Алю!» Рука Ольги подлетела к её губам. Она сразу узнала родимое пятно. Все в библиотеке знали об исчезнувшей дочери Елены. Многие помогали расклеивать листовки в первые отчаянные месяцы.
«Иди немедленно», сказала Ольга без колебаний. «Мы закроем твою смену. Хочешь, я пойду с тобой?» «Нет. Мне нужно в полицию». «Показать им это», Елена уже пятилась к выходу, словно боясь, что если она потеряет хоть секунду, журнал исчезнет. «Дай нам знать, как всё пройдёт!» крикнула Ольга ей вслед. Елена, колеблясь на мгновение, всё же улыбнулась. Остальные сотрудники тоже подняли головы от своих дел, уловив суету. Подошёл Марат из справочного отдела, за ним Кристина из абонемента. Когда они увидели журнал, посыпались слова поддержки и пожелания удачи.
Елена поспешила к выходу. На стоянке она села за руль своего старенького Hyundai, аккуратно положив журнал на сиденье рядом. Несколько мгновений она просто сидела, вцепившись в руль, заставляя себя дышать ровно. 18 лет ложных надежд и разочарований научили её оберегать свою веру. Но родимое пятно, это не могло быть совпадением. Слишком уникально. Слишком точно совпадает с Алиным.
Елена добралась до отделения полиции. Она зашла и подошла к дежурному. «Простите, следователь Геннадий Иванович на месте?» Полицейский ответил утвердительно и попросил её подождать. Потом пригласил пройти внутрь к следователю. Геннадий Иванович, холоден, заметно постарел с тех пор, как Елена видела его в последний раз. Его волосы полностью поседели, лицо испещрили глубокие морщины, но глаза оставались такими же добрыми и решительными, как она помнила. Он был молодым следователем, когда пропала Аля. Это было одно из его первых крупных дел, и Елена знала, он никогда по-настоящему не оставил его.
«Леночка», — сказал он, вставая из-за стола. — «Сколько лет, сколько зим». «Я кое-что нашла», — без предисловий сказала она, выкладывая журнал на стол. — «Мне кажется, я нашла Алю». Елена показала ему журнал и объяснила, как наткнулась на след. Они сравнили фотографию с детскими снимками Али. Родимое пятно в форме лотоса совпадало идеально.
Следователь немедленно связался с редакцией модного журнала и с фотографом Ларисой Долецкой. Звонок был на громкой связи, чтобы Елена тоже могла слушать. Представитель редакции рассказал, что для этого выпуска они ездили по отдалённым фермам в Центральной России и других традиционных местах. Лариса Долецкая фотографировала местных фермеров в их повседневной жизни.
«Эти снимки получились очень живыми и искренними», — пояснила женщина на линии. — «Читатели в восторге. Лариса — настоящий профессионал, умеет запечатлеть момент». «Мы как раз звоним по поводу одной конкретной фотографии», — сказал следователь. — «Девушка на обложке. Эмилия Власова». «Ах да, находка!» — с энтузиазмом ответила женщина. — «Непрофессиональная модель, просто деревенская девушка, с этим необычным родимым пятном. Оно делает её загадочной, не так ли?»
Елена зажала рот рукой, сдерживая слёзы, пока женщина спокойно обсуждала такую узнаваемую черту её дочери. Следователь попросил сообщить точное место съёмки фотографии Эмилии. Представительница сказала, что это была ферма Пономарёвых. Владельцы — Иван и Мария Пономарёвы. Они уточнили, что точного адреса нет, но ферма находится примерно в десяти километрах к северу от другой фермы, название которой они тоже сообщили.
«Этого достаточно, чтобы снова открыть дело», — сказал следователь, закончив разговор. — «Я немедленно соберу группу для поездки на эту ферму». Елена встала, её лицо выражало решимость: «Я еду с вами». Следователь немного помедлил. «Ирина, в таких случаях…» «Я еду», — перебила она, не оставляя места для возражений. — «Я ждала 18 лет. Я не буду ждать ещё день».
После паузы Геннадий Иванович кивнул: «Понимаю. Но мне нужно кое-что уладить, у меня сегодня судебное заседание, которое я не могу пропустить». Лицо Елены помрачнело. «Вы не поедете?» «Не смогу», — извинился он. — «Но я отправлю с вами лучших сотрудников. И завтра присоединюсь. Главное, установить, действительно ли Эмилия Власова — это ваша Аля, и как она оказалась на ферме Пономарёвых». Елена кивнула нехотя. «Когда мы выезжаем?» «Через полчаса. С вами поедут два офицера. Я подготовлю их». Он положил руку ей на плечо. «Елена, приготовьтесь. Даже если это ваша дочь, она прожила другую жизнь восемнадцать лет. Возможно, она вас не вспомнит». Елена тяжело сглотнула. «Я знаю. Но она моя дочь. Это главное».
Как и было обещано, через полчаса Елену познакомили с офицерами Беловым и Мартыновым, которые должны были сопровождать её на ферму. «Я хотела бы ехать на своей машине», — сказала им Елена. — «У меня в багажнике есть некоторые вещи Али, из её детства. Я их хранила. На всякий случай». Офицеры обменялись взглядами, но согласились на её просьбу. Когда Елена направилась к стоянке, её сердце колотилось с такой силой, словно хотело вырваться из груди. После почти двух десятилетий пустоты она, наконец, была на пути к тому, чтобы найти свою дочь. Дочь, которая, возможно, даже не знала, что она потеряна.
Кортеж из двух машин, полицейский форд впереди, и следом старенькая Хёндай Елены, выехал из Вязьмы и направился в сельскую местность. Асфальтированные шоссе сменились извилистыми дорогами, пролегающими сквозь густые леса и холмистые просторы. Двухчасовая дорога показалась Елене вечностью. Она крепко держала руль обеими руками, вглядываясь вперёд, стараясь не отставать. С каждой милей внутри неё бушевал ураган эмоций, надежда снова увидеть свою дочь и страх, что Эмилия Власова посмотрит на неё как на незнакомку.
Осеннее солнце стояло высоко в ясном небе, когда GPS наконец объявил о приближении к месту назначения. Полицейская машина сбавила скорость, свернув на гравийную дорогу с выцветшей деревянной вывеской: «Ферма Пономарёвых. Основана в 1953 году». Усадьба оказалась впечатляющей, просторный дом с широкой верандой, ухоженные амбары и хозяйственные постройки, вокруг тянулись поля с посевами, а за домом располагался небольшой фруктовый сад на склонах холма. Это была вполне процветающая ферма.
Елена припарковала свою машину за полицейским автомобилем. Из дома вышли мужчина и женщина средних лет. Мужчина был высоким, широкоплечим, с обветренным лицом, говорящим о десятилетиях работы на свежем воздухе. Женщина рядом с ним была миниатюрной, с собранными в практичный пучок седеющими волосами. Её выражение было усталым, когда она разглядывала полицейскую машину.
Офицеры Белов и Мартынов подошли к ним, предъявив удостоверение. Елена немного задержалась позади, сердце стучало в груди так громко, что, казалось, его было слышно всем. «Господин и госпожа Пономарёвы?» спросил офицер Белов. «Верно», подтвердил мужчина. «Я Иван, а это моя жена Мария. Чем обязаны визитом полиции?» Офицер Белов указал в сторону Елены. «Это Елена Серова. Она полагает, что молодая женщина, сфотографированная на вашей ферме, может быть её дочерью, пропавшей 18 лет назад».
Иван и Мария обменялись быстрым взглядом, который Елена не смогла до конца понять. «Наверное, речь идёт о людях из журнала», осторожно сказала Мария. «Они были здесь несколько недель назад, снимали фотографии для модной съёмки». «Нас интересует девушка по имени Эмилия Власова», уточнил офицер Мартынов. «По данным журнала, она работала у вас во время фотосессии». Иван медленно покачал головой. «Эмилия у нас не работает на постоянной основе. Она просто помогала в тот день. Мы чередуем работников из других хозяйств по соседству, у нас т