У этой орхидеи ярко-желтая губа и темно-пурпурные лепестки, а форма цветка напоминает изящную женскую туфельку. Яркая окраска и эффектная форма орхидеи напоминают крылья бабочек. По легенде, когда-то, в одной из сказочных стран, бабочки сели на растения и не смогли взлететь, превратившись в цветы и подарив им яркую окраску и экзотический облик. В древнегреческой мифологии существует легенда о туфельках Венеры, превратившихся в прекрасный цветок. Во время охоты Венеру и Адониса застала гроза и они спрятались от дождя в укромном месте, предаваясь любовным утехам. Мимо проходил человек, который не заметил богиню и ее возлюбленного, зато увидел брошенный на земле золотой башмачок Венеры. Как только смертный протянул руку, чтобы поднять башмачок, тот превратился в цветок, напоминающий туфельку.

Благодаря великому шведскому ботанику Карлу Линнею, вдохновленному мифом, этот вид носит научное название циприпедиум настоящий (Cypripedium calceolus) или венерин башмачок. Родовое название происходит здесь от двух древнегреческих слов - “Kypros" (Киприда, одно из имен Афродиты, полученное по имени храма на Кипре, посвященном богине) и “pedale" - башмачок, туфелька. Венерин башмачок еще называют "кукушкиными сапожками" и "петушками", "кукушкины башмачки", "марьин башмачок", "богородицы сапожки".

Забрела однажды в северные леса Венера, и увидев дорогую гостью, страшно обрадовались ей все цветы и деревья. Сразу посветлел их наряд, и небо очистилось от серых туч, а любопытное солнышко тотчас выглянуло из-за облаков. И соловей откуда-то прилетел, начал богиню красоты славить, а Венера, притомившись и устав после долгой дороги, присела на лужайку и башмачки свои сбросила - пусть ноги отдохнут... когда же домой уходила, про башмачки свои позабыла, и превратились они в чудный цветок. Увидели его люди, так и назвали: "венерин башмачок".

С русским названием "венерин башмачок" связано предание, которое в поэтической форме пересказал известный петербургский ученый Н.А. Холодковский:  Я - Венерин башмачок, франт невероятный, желтый с бантиком цветок, всем весьма приятный. Я - по северным лесам - роскошь без примера, и, клянусь, не цвёл бы там, если б не Венера. Раз, когда цвела весна, полная отрады, забрела сюда она с берегов Эллады. Весь сиял природы храм в красоте и силе, и леса свой фимиам к небу возносили. Пел соловушка, стеня, сладко, нежно, мило, и - богиня тут меня с ножки обронила. И, в цветочек превратясь, в щегольском уборе, я с тех пор царю, как князь, в этой скромной флоре.