Певица Линда сблизилась с участником "Битвы Экстрасенсов" из Ростова-на-Дону

Общаясь с магом Намтаром Энзигалем, артистка чувствует, что развивается [интервью]
Она вегетарианка уже 30 лет и спит по три часа в сутки. Она имеет несколько имен и встречает дни рождения в одиночестве. Она не терпит жестокости, хамства, несправедливости и постоянно ищет гармонию. 24 марта перед своим концертом в Ростове-на-Дону певица Линда ответила на вопросы "Комсомолки" и рассказала много сокровенного о себе.
- Вы часто приезжаете в Ростов. Есть что-то, что вас связывает с этим городом?
- Это очень уютный город, здесь очень приятная атмосфера, располагает к хорошему настроению. Сейчас хочу пойти прогуляться по набережной. В Ростове находятся очень близкие мне люди, с которыми меня судьба не так давно связала, но это уже стало родным для меня.
- Когда я заходил к вам, встретился с выходящим Намтаром Энзигалем... (участник 16 сезона "Битвы экстрасенсов", - прим. ред.)
- Да-да, я как раз о нем и говорю (улыбается).
- Что же вас связывает, если не секрет?
- Это что-то духовное... Некое понимание. Мы постоянно в диалоге, обсуждаем какие-то вопросы, вместе ищем ответы. Я очень много нового получаю от общения с ним. Есть развитие. Я люблю, когда общаешься с человеком, и чувствуешь, что находишься в процессе роста.
О СЕБЕ
- Имя Линда означает "мягкая, кроткая". А какая вы?
- Мне кажется, что в жизни я эмоционально вспыльчивая и в то же время спокойная. Мне близко ощущение воды. Вода - моя стихия. Она бывает разной: и устрашающей, и успокаивающей.
- Вы уже много лет вегетарианка. Легко ли вам было отказаться от мяса?
- Я родилась в таком городе (Кентау, Казахстан, - прим. авт.), где каждые выходные проходил праздник обрезания: вывешивались туши мяса, живых баранок вспарывали ножом. Эти детские воспоминания остались ожогами в моей памяти. И вообще я не хочу быть "кладбищем для чужой плоти". Такая у меня ассоциация с поеданием мяса.
- У вас очень эпатажные образы на концертах. Как вы их подбираете?
- Это мое ощущение цвета, формы, гармонии. С вещами, которых я не понимаю, я не смогу найти баланс.
- Сейчас вы осветлили волосы...
- Захотелось чего-то естественного, природного и в то же время очень воспаленнО МУЗЫКЕ
- Вы во многих музыкальных стилях себя проявляли, а в последнее время вас ассоциируют с готик-роком. Что, ваша жизнь стала более мрачной?
- Я не вижу никаких изменений. Стиль для меня вообще не является характеристикой. Звуки, слова, тексты, музыка - они изначально в тебе заложены. В них проявляется твой характер. Что касается мрачности... Мы в жизни испытываем разные чувства, нельзя же все время ходить и улыбаться. Если бы все было хорошо и гармонично, то и искусства бы не существовало. Это та вещь, которая подтягивает нас к высшему.
- У нас многие любят вашу песню "Ворона" (1996 год, - прим. авт.). Она как-нибудь изменила вашу жизнь? Возможно, добавила мистики?
- В то время мы очень увлекались эзотерикой. А ворона - символичная и мудрая птица. Мистические события всегда происходили в моей жизни, и до, и после сочинения этой песни. Но тот момент то мироощущение, которое мы переживали, вылилось в альбом "Ворона". Весь этот максимализм, иное ощущение себя, и в то же время нежность, безумная любовь к человеку. В то время все хотели перемен, чего-то нового.ого (смеется).
- Некоторые считают, что пик вашей популярности пришелся на 90-е годы. А сами вы как думаете? Может, для вас он еще не настал?
- Эти вещи для меня всегда были второстепенными. Мне важнее, чтобы были единомышленники. Пусть хоть даже один. Такие люди - мое дополнение, продолжение меня. Это не имеет времени и границ. И не важно пик или не пик. Всегда есть взлет и есть падение. Самое интересное, способен ли ты продолжить путь после падения. Я эдакий сторонний наблюдатель своей жизни. Я все воспринимаю со стороны, так гораздо проще.
- Публика в разных городах встречает по разному?
- Нет, одинаково. На моих концертах очень мало случайных людей. В основном, ходит наша аудитория. Мы чувствуем друг друга, это дружеские внутренние связи, которые нас объединяют. Мы кайфуем от того, что они кайфуют. А они кайфуют от того, что понимают нас.