Полчаса назад ей позвонила двоюродная сестра матери, тетя Люда.

Голос в трубке звучал приглушенно и сквозь какие-то помехи, будто из другого измерения: «Анечка, мама твоя… Леночки не стало… позвонили из полиции, соседи их вызвали… Пролежала две недели… Похороны послезавтра, приезжай…».
Слова долетали до сознания обрывками, не складываясь в единую, осмысленную картину. Мамы не стало. Самые важные слова в мире прозвучали как что-то бытовое, не имеющее к ней отношения. Она не плакала. Вообще ничего не чувствовала. Точнее, она врала сама себе. Пустоту, которая жила в ней годами, теперь заполняла волна злорадства, не оставив места даже для горя.
— Я не приеду, — прозвучал ее собственный голос, ровный и чужой. В трубке повисло тягостное молчание.
— Аня, как же так? Мать не похоронить? Что люди подумают? — тетя Люда захлебнулась в собственном прагматичном ужасе.
— Какая разница, что подумают люди? Ей было все равно, что я думаю. И мне сейчас все равно, что подумают они. У меня своя жизнь.
Она положила трубку, не дослушав упреков. Телефон задребезжал еще несколько раз, настойчиво и зло, но Аня просто внесла тетю в ЧС.
Она ненавидела маму. Ненавидела всю свою сознательную жизнь. Это чувство было ее верным спутником и оправданием всех ее неудач.
Воспоминания накатывали мгновенно, заполняя душу яростью. Что она могла хорошего вспомнить? Ни-че-го... Мама работала много, практически не появляясь дома. Медсестра в хирургии. Вечные сутки, вечные ночные смены. Ладно бы, если бы они благодаря этому жили богато. Но нет же, всегда на грани выживания.
Аня нуждалась в ней. В ее тепле, в ее времени, в ее улыбке. Но этого не было. Вместо этого были холодные, жесткие руки, больно впивающиеся в плечи во время очередной взбучки. Строгие, лишенные эмоций глаза. И вечные приказы: «Сделай уроки. Убери за собой. Приготовь обед. Помой посуду. Сходи в магазин».
Первый ее бунт случился в 13 лет. Она ненавидела мать до зубовного скрежета и не нашла ничего лучше, чем стать «взрослой». Плохие компании, первый в жизни алкоголь, сигареты за гаражами. Мать вытаскивала ее из этого, била, запирала дома. Узнав, что дочь в положении, заставила сделать прерывание.
Аня всхлипнула, вспомнив тот ужас. Спасибо, мама. Если бы не это прерывание, то, может быть, ей не пришлось бы сражаться за счастье материнства целых 5 лет. Спасибо, низкий поклон за это.
Потом была учеба до мушек в глазах. За плохие оценки избиения и крики. Мама контролировала ее, даже таскала, как пленника, с собой на работу. Потом поступление. Ее мама не просила, а приказывала, не глядя на дочь:
— Юридический — блажь. Иди в медицинский, там хоть стабильная зарплата.
Аня пошла на юрфак назло матери. Выкрала документы и уехала в другой город поступать. Мать не звонила. Только присылала деньги. Эти крохи, на которые невозможно было что-то купить. Как подачку.
А потом был Сергей. Красивый, улыбчивый, с глазами, в которых тонули все ее проблемы. Она, позабыв обиду, привезла его познакомить с мамой. Та сначала приняла парня благосклонно, но к вечеру ее мнение изменилось.
Это была катастрофа. Мама моментально прошлась по нему катком:
— Он тебе не пара. Бабник и прожигатель жизни. Неужели ты у меня такая слепая? Посмотри дальше собственного носа.
Они разругались тогда навсегда. Окончательно и бесповоротно. Аня уехала, хлопнув дверью. Она вышла за Сергея замуж, но мать даже не приехала на свадьбу. Спустя время родила дочку. Внезапно ее мама захотела с ней помириться. Оригинальным способом. Приехала в гости, чтобы увидеть внучку. И буквально через неделю они разругались в пух и в прах.
Это была эпическая битва. Мама обвиняла ее, а она не. У каждой было что высказать друг другу. Конечно, больше всего Ане. Она припомнили все: детство без матери, обязанности по дому, бедность. И прекратила общение. И вот сейчас не на кого обижаться и некого прощать.
Спустя время вступила в наследство. Пришлось поехать в родной город разбирать вещи, чтобы выставить квартиру на продажу. Квартира встретила ее стойким запахом химии. Как хорошо, что существует клининговая служба.
Она прошла по ней, не разуваясь. Везде была идеальная чистота. Медленно ходила по комнатам, касаясь пальцами поверхностей. Вот кресло, в котором мать сидела в те редкие вечера, когда бывала дома. Вот сервант с дурацкими фарфоровыми слониками. Вот засохший цветок. Зашла в свою детскую комнату. Все на своих местах. Вышла из нее и подошла к комоду. Открыла одну из секций. Аня помнила, что мать хранила в ней самые важные бумаги.
Она механически стала перебирать какие-то бумаги. И тут ее пальцы наткнулись на что-то иное. Не официальный бланк, а толстую, потрепанную тетрадь в коленкоровом переплете, потертом на углах. Тетрадь пахла чем-то еще неуловимо знакомым. Закрыла глаза, вздохнула.
Аня взяла ее в руки. На обложке ни слова. С внутренней стороны, на форзаце, аккуратным, медицинским почерком было выведено: «Дневник. Елена Соколова». Год — тот, когда Ани не было еще в помине.
Сердце почему-то екнуло. Что-то запретное, личное. То, что она не должна была видеть. Но она уже не могла остановиться. Села на краешек маминой кровати и открыла первую страницу.
30 августа. Пишу, чтобы просто выплакаться. Дома опять скандал. Мама кричит, что я дура, что связалась с Максимом. А что я могу сделать? Люблю его больше жизни, а он...
1 сентября. Опять скандал. Мама была в ярости. Узнала, что я в положении. Тянула на прерывание, но я отказалась. Избила меня. Лежу, плачу. Может быть, она права и я действительно дура?
4 сентября. Ходила к Максиму. Он наорал на меня, обозвал. Мол, это не его ребенок, я его нагуляла. Плакала, сидя в темном парке. Ничего не хочу. Жить не хочу. Пришла домой, снова скандал. Мама избила меня солдатским ремнем. Я же опозорила ее. Опять тянула на прерывание. Я не хочу! Это же мой мышонок, я не могу от него избавиться.
3 февраля. Роды. Бесконечная учеба. Скандалы. Мама орет и бьет меня. Аня плачет днями. От усталости теряю сознание. Главный врач намекает на связь с ним. Зато выбьет мне комнату в общежитии. Плакала. Старый пень, знает же, что мне деться некуда. Иногда хочется умереть, но надо держаться. Ради дочери надо быть сильной. Ради нее.
7 апреля. Аня растет. Денег катастрофически нет. Перешиваю вещи, которые мне отдают. Хватаюсь за любую подработку. Плачу ночами. Аня увидела, испугалась, плачет. Пришлось ее отшлепать, чтобы успокоилась и не ревела. Надо же как-то ее воспитывать, а то вырастет слабой. А слабых жизнь бьет. Я знаю.
Аня замерла. Бабушка Катя, к которой она иногда приходила после школы, была монстром? Била ее маму и хотела избавиться от нее? Та, которая пекла изумительной красоты блины и варила кисель? Которая щекотала ее и всегда вставала на ее сторону, когда она ругалась с мамой?
Она лихорадочно перелистнула страницу.
10 марта. Выделили мне комнату в общежитии. До сих пор тошнит, как вспомню. Денег нет. Надо платить за садик Ане, а я отдала последнее за коммуналку. Взяла на работе подработку. Аню пристроила к соседке. Она плакала, не хотела оставаться. Пришлось накричать на нее. Сказала, чтобы не позорила меня. Вечером пришла – она спит, щеки в слезах. Поцеловала ее в макушку. Она такая беззащитная во сне. Надо быть сильнее. За двоих.
Слова стояли перед глазами, плыли. Аня не понимала. Это писал не тот железный, бесчувственный человек, которого она знала. Это писала измученная, молодая женщина. Как ей знакомо это. Безденежье, слезы дочери, желание исчезнуть.
Она читала дальше, страницу за страницей, погружаясь в чужую, незнакомую ей жизнь. Жизнь ее матери. Той, которая ни разу не сказала "Я люблю тебя".
15 апреля. Аня заболела. Температура под сорок. Вызвала врача. Сижу, не отхожу. Она такая горячая, вся горит. Боже, только не это. Забери у меня все, только не тронь ее. Я не вынесу. Денег нет. К матери идти не хочу. Готова на колени встать перед Катей, лишь бы дала денег на лекарства.
1 сентября. Первый раз в школу. Наплакалась вчера, дура, от счастья. Сшила ей форму сама, перелицовывала старую. Хорошо, Ирка отдала. Получилось ничего. Она такая нарядная бежала, банты белые. Обернулась, помахала мне. Сердце разорвалось. Хочу, чтобы у нее все было. Господи, дай мне сил. Спина болит каждый день, ноги опухают. Денег нет, хочется выть от бессилия. Откладываю каждую копейку, чтобы хоть какое-то купить себе жилье.
12 июня. Устала. Ноги не держат. Три дежурства подряд, потому что Надька с отпуска не вышла. Пришла — дома разруха, Аня уроки не сделала, сидит, телевизор смотрит. Опять накричала на нее. Опять. Потом видела, как она смотрела на меня с ненавистью. Боже, что же я делаю? Неужели она не понимает, как мне тяжело?
Слезы застилали глаза. Аня яростно смахивала их, не в силах оторваться от строк. Она искала себя в этих записях. Ту маленькую, которая ластилась к матери, мечтая, чтобы та обняла ее, поцеловала, хоть раз сказала про то, что любит. А читала исповедь уставшей женщины, основными проблемами были из чего сварить суп и как раздобыть денег.
1 мая. Позвонили из школы. Курит, пьет, связалась с дурной компанией. Отвела домой, отлупила. Она орала, что ненавидит меня. Знаю. Я сама себя ненавижу в эти моменты. Но как еще ее уберечь? Как сказать, что эти мальчики… Я знаю, на что они способны. Я ведь прошла через это. Через ее отца. Хочу оградить ее от этой боли. Получается только хуже.
30 августа. Мой мышонок уезжает. К этому Сергею. Да по нему все видно сразу же. Да, красив, но бабник, глаз-то у меня наметанный. Попробовала поговорить — она взвилась, как черт из табакерки. Сказала, что я всю жизнь ей порчу, что я – тиран. Не смогла до нее достучаться. Никогда не могла. Прости меня, дочка. Я так ее люблю. Больше жизни. А толку?
Аня рыдала. Всхлипывания разрывали ее грудь, вырывались наружу душераздирающими, нечеловеческими звуками. Она прижимала к себе дневник, этот вопль маминой души, который та носилa в себе всю жизнь.
17 августа. Ездила в гости. Внучка такая красивая, как с картинки. Но я снова плохая мать. Сделала замечание — наорала на меня. Я же вижу, что она устала, но как ежик моментально выпускает иголки. Я в этом виновата. Не нашла ласковых слов, не сказала, что люблю. Ненавидит, ненавидит. Сижу одна, пашу как проклятая. Откладываю, перевожу ей. Хоть какая-то помощь. Кричала, что у нее нет матери, проклинала. Неделю плакала, сердце болело. Потом взяла себя в руки, жизнь не любит слабых.
Строки плясали, буквы размывались от слез. И последняя запись. Недавняя. Короткая.
31 декабря. Ездила в ее город. Новый год же. Пришла под ее подъезд. Хотела подняться, да ноги не несут. Увидела, как они идут домой. Аня такая счастливая. Он рядом, несет ребенка на плечах. Может, я ошиблась насчет него? Может, все хорошо? Хотела подойти. Повернулась и ушла. Не простит, слишком зла. За что? За то, что я хотела ее оградить? Сделать как лучше? Не работает же юристом, так зачем пошла мне наперекор? Хоть бы позвонила, так нет же, гордая. Да и я не лучше. Старая кашолка. Сердце ноет который день, надо сходить к своим, пусть посмотрят. Все некогда.
Аня сидела на кровати и плакала. Плакала так, как никогда не плакала в жизни. Всем телом, всей душой. Всю жизнь она видела только свою правду. Свою боль, свои обиды. Она видела строгую, холодную мать, которая вечно ее одергивает, критикует, контролирует. Она не видела за этим смертельно уставшую женщину, отдающую последние деньги на платье для выпускного. Не видела одинокую старуху, которая тайком смотрит на свою счастливую дочь и боится подойти, чтобы не спугнуть это счастье.
«Как часто мы видим только то, что хотим видеть…»
Эту фразу она где-то читала. Теперь понимала ее. Для нее мама была монстром, виновным в ее неудачах. И в том, что ее муж ей изменял, и в том, что она так и не нашла свое место в жизни. И в том, что она не умеет наладить общение со своим ребенком. Мама же просто любила ее. Так, как умела. И вся ее «тирания» была отчаянной, неправильной, кривой — но попыткой защитить и уберечь своего ребенка. Мышонка.
— Мама… Мамочка… Прости меня… Я не знала… — прошептала она, и слова затерялись в тишине. — Я не знала…
Но знать уже не было нужно. Ничего нельзя было исправить. Нельзя было приехать, обнять и поговорить. Ничего уже нельзя было вернуть. Только плакать над двумя сломанными судьбами. Над двумя людьми, которые так и не смогли, не успели сказать друг другу самого главного.
Автор: На скамеечке
Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛
Чтобы получать новые Истории на свою страничку, присоединяйтесь к моей группе: