пялиться в телефон: «Надо же, какую оторвал.

Всегда ему, подлецу, везло. И в этот раз. Какая девушка».
Чувство зависти, странной необъяснимой ревности душу сковало. Ревность-то откуда взялась? Девушка же Кешина, значит, чужая. И она Коле ничем не обязана.
И ему казалось, что родной брат - вот тут, не сходя с места, лишает важного, главного, без чего не жить.
Кеша улыбался и болтал. Во время разговора несколько раз обнял невесту-красавицу, и эти движения словно обожгли Колю. Почувствовал сильную боль, испугался собственной несдержанности и вышел: «С ума сойду. Кажется, по уши втрескался. Мне бы такую».
Захотелось вернуться, грубо брата оттолкнуть, взять девушку за руку и крикнуть: «Не прикасайся к ней, понял»?
Сидеть в углу неприлично. Надо найти в себе силы, чтобы вернуться к столу.
Коля посмотрелся в зеркало, затем отвесил себе несколько крепких пощечин и вышел.
Мать спросила: «У тебя, Коля, щеки покраснели. Не заболел»?
Он выдавил улыбку и сел так, чтобы не видеть невесту брата. Немного руки тряслись. Коля взял чашку и тут же вернул на блюдце, чтобы себя не обнаружить.
Невеста Кеши, казалось, притягивала к себе, как магнит фантастической силы, и Коля чувствовал настоящую муку: «Глупости бы не наделать».