Лаптевы. Как два брата подарили России целое море

И не случайно — ледяной ад, простирающийся от Таймыра до Новосибирских островов, стал местом, где отряд за отрядом терпел поражение.

А потом норвежец Фритьоф Нансен предложил назвать этот участок океана, носивший прежде много разных имен (Сибирское море, Татарское море), в честь своего современника, полярника Норденшёльда, первого человека, обогнувшего морским путем Евразию. Русское географическое общество приняло новый гидроним, совершенно забыв, что за много лет до Норденшельда береговую линию Сибирского моря нанесли на карту две экспедиции под командованием братьев Харитона и Дмитрия Лаптевых.

Гардемарины из академии
Они не были родными братьями. Да и двоюродное родство в некоторых источниках тоже ставится под сомнение. Просто в Великолукском уезде Псковской губернии жило много Лаптевых — род этот старинный, плодовитый и восходит корнями к легендарному адыгейскому князю Редеде.

Сведений о детстве Харитона и Дмитрия немного, росли ли они порознь или обучались грамоте вместе — бог весть. Зато в Морскую академию, организованную в 1715 году Петром I, они поступили одновременно. Никаких конкурсов и экзаменов — кадровый голод молодого русского флота был слишком велик.

При слове «академия» представляется солидное учебное учреждение, преподавательский корпус которого обучает студентов военной истории, азам стратегии и тактики. Но петровская академия была не из таких. Шла Северная война, молодой российский флот остро нуждался в специалистах, поэтому курс длился всего три года. По его окончании выпускникам не присваивали даже офицерского звания, а предлагали проявить себя в деле и заслужить очередной чин.

У Дмитрия (он был на год младше Харитона) дела на службе продвигались превосходно. В 1718 году он выпустился, в 1721-м уже стал мичманом, а спустя четыре года в чине унтер-лейтенанта командовал судном «Фаворитка».

Харитон же продвигался по карьерной лестнице медленно. Мало того, его служба омрачилась неприятным инцидентом, когда в 1734 году во время войны за польское наследство французы обманом захватили фрегат «Митава», на котором и служил Лаптев. Команда в полном составе попала в плен, а по его возвращению всех упекли в тюрьму, пока шло разбирательство. Морякам вменяли предательство, за которое полагалась смертная казнь. Но шла война с Турцией, и пускать в расход кадровых морских офицеров казалось расточительством. Поэтому Харитона оправдали и отправили на Дон «для изыскания места, удобнейшего к судовому строению».

Морские пути братьев разошлись весьма сильно. Старший Харитон служил на Балтике, а младший Дмитрий в это время бороздил воды Белого и Баренцева морей. И пока старший зарабатывал лейтенантское звание на борту «Митавы», младший уже числился в штате Великой Северной (она же Вторая Камчатская) экспедиции.

Офицера приметил лично Беринг и определил к себе в команду для исследования тихоокеанских рубежей России и западного берега Америки. Но судьба сложилась так, что Дмитрий на восток не попал, а возглавил один из семи морских отрядов экспедиции.

Две смерти
Тут стоит сделать отступление и пояснить, что собой представляла Вторая экспедиция Беринга. Она ставила своей целью не только плавание к берегам Северной Америки. Грандиозное морское предприятие должно было описать и нанести на карты весь арктический берег России — от устья Печоры до Камчатки. Для этого в составе экспедиции было сформировано семь морских отрядов, и каждому определен свой участок берега.

И нет, Дмитрия Лаптева отрядом командовать не поставили. Он сидел вместе с Берингом в Якутске, пока командор организовывал прочие партии, и ждал отправления на Камчатку.

Описывать побережье Сибирского моря Беринг назначил два отряда: Ленско-Енисейский и Ленско-Колымский. Первый под командованием лейтенанта Прончищева должен был от устья Лены двигаться на запад, картографируя линию берега. Задача второго отряда (лейтенант Ласиниус) была зеркальной — от устья Лены на восток до Колымы и далее Чукотки.

Судьбы командиров обоих отрядов сложились трагически. Прончищев на дубль-шлюпе «Якутск» отправился в путь летом 1735 года, а уже через год сломал ногу и скончался в районе устья реки Оленёк. Причиной его смерти стала жировая эмболия — это когда после перелома в кровь попадает жир и блокирует сосуды в легких и мозге. Петр Ласиниус скончался спустя пару месяцев после гибели Прончищева. Лейтенант и 40 членов его команды умерли от цинги, когда на своем шлюпе «Иркутск» остановились на зимовку в устье реки Хара-Улах.

Первой до Якутска дошла весть о смерти Ласиниуса, и Беринг принял решение назначить на его место Дмитрия Лаптева. С новой командой лейтенант добрался до устья Лены, а оттуда сухим путем до места, где зимовал шлюп «Иркутск» с остатками команды.

Новая группа снова вышла в море, однако из-за тяжелых погодных условий — снега и льда — пройти далеко не удалось. Дмитрий Яковлевич решил остаться на зимовку в устье Лены, во льдах. Его подчиненные также страдали от цинги, однако начальник отряда догадался давать им кедровый стланик, благодаря которому смертность существенно снизилась. Перезимовав, Дмитрий Лаптев отправился с отчетом в Петербург — докладывать о невозможности достичь морем Чукотки и с просьбой свернуть экспедицию.

Но куда там! В столице прошение лейтенанта отклонили и потребовали предпринять ещё одну попытку. Лаптев получил инструкцию, дававшую ему полную власть, и был отправлен обратно.

Два командира
А что же Харитон? А он неплохо устроился в Петербурге. После командировки на Дон его назначили командовать императорской яхтой. И пусть Анна Иоанновна за годы своего правления не совершила ни единого морского вояжа, яхту она исправно содержала, потому как «так положено». Для Харитона такая служба была настоящей синекурой.

Однако он тяготился ею, ведь северные высокие широты, моря, покрытые льдом, Лаптева влекли гораздо сильнее, чем бесцельное плавание по Финскому заливу и праздная жизнь в столице. А между тем в нее пришли из далеких краев нерадостные вести: командор Беринг похоронил уже двух отрядных начальников.

Реакция Харитона была быстрой. И, по мнению многих, еще и безумной — он подал прошение: «прошу меня, от флота лейтенанта, пожаловать и послать в вышереченную экспедицию». Подробности ему рассказал двоюродный брат Дмитрий, который прибыл с отчетом в столицу. Одним «осиротевшим» отрядом командовал уже он. А вот экспедиция Прончищева еще ждала своего командира. В 1737 году им стал 37-летний лейтенант Харитон Лаптев.

Назад в Якутск братья добирались вместе, а потом их пути разошлись. Дмитрий, наделенный новыми полномочиями и куда большим финансированием, отправился дальше исследовать места восточнее Лены. За последующие три года его отряд описал реки Алазею, Анадырь, Индигирку, Колыму, Хрому, Яну. Составил подробное описание берега Северного Ледовитого океана от устья Алазеи до устья Колымы, а также первое научное описание устья Анадыря.

Экспедиция закончила свою работу в 1742 году в Анадырском остроге. И если оценивать в общем, то отряд Дмитрия Лаптева провел одну из самых громадных по важности и количеству полученных материалов работ в истории полярных исследований.

У Харитона заслуг поменьше, но зато их значение столь же велико, как и у брата. Ведь это именно отряд Лаптева полностью описал полуостров Таймыр, нанеся на карты все его границы. Это именно Харитон придумал новую полярную стратегию по описи и картографированию, которую в общих чертах повторяли впоследствии многие полярные исследователи.

Вместо казавшегося очевидным морского пути он решил разделить отряд на части и на собачьих и оленьих упряжках отправить группы каждую собственным маршрутом для описания и сбора информации. Командир одной из таких групп — штурман Семен Челюскин, и открыл в 1741 году самую северную континентальную точку Евразии, которую позже назовут его именем — мыс Челюскина.

Заслуга в этом, безусловно, принадлежит и Харитону Лаптеву, который сам со своим небольшим отрядом описал озеро Таймыр и плато Путорана. А главное — по итогам своей экспедиции составил подробную карту полуострова Таймыр, которая не теряла своей актуальности еще добрых полторы сотни лет.

Справедливость восторжествовала

Именно этой картой пользовался Адольф Эрик Норденшельд, когда в 1878 году на пароходе «Вега» проходил путем Дмитрия и Харитона Лаптевых. Эту же карту использовал в своем знаменитом дрейфе 1893 года Фритьоф Нансен на «Фраме». После окончания экспедиции норвежец предложил назвать море, где он провел немало трудных дней, в честь шведа Норденшельда. Российские географы согласились, совершенно забыв о заслугах двух братьев, лейтенантов Дмитрия и Харитона Лаптевых.

И первым вспомнил о них Колчак. Вернее, он о Лаптевых не забывал и всегда категорически возражал против названия «Море Норденшельда». Свою позицию будущий адмирал изложил в научном труде «Лёд Карского и Сибирского морей», вышедшем в 1906 году. Колчак писал, что огромный вклад в изучение и картографирование Сибирского моря внесли русские мореплаватели — ключевые участники Великой Северной экспедиции братья Лаптевы. Присваивать морю имя иностранца, чьё плавание было лишь одним из эпизодов, Колчак считал несправедливым и игнорирующим русские заслуги.

Однако его глас тогда остался неуслышанным, и лишь когда в 1913 году за дело взялся океанограф и картограф Юрий Шокальский, произошло судьбоносное переименование. По его предложению Русское географическое общество дало Морю Норденшельда новое имя — Море Лаптевых.

Судьба и память
Осталось рассказать о судьбе самих братьев. Она сложилась вполне благополучно. Оба продолжили морскую карьеру, поднимаясь по службе, командуя кораблями и получая новые звания.

Харитон дослужился до капитана 1-го ранга и должности обер-штер-кригскомиссара Балтийского флота (главного интенданта). Потом вышел в отставку и умер в 1763 году в 63-летнем возрасте в статусе помещика. Похоронили его без воинских почестей на кладбище родной деревни Пекарево Великолукского уезда Псковской губернии. Могила со временем затерялась, как и сама деревня, в которой в 2010 году по переписи числилось 7 человек.

На восемь лет пережил брата Дмитрий Лаптев. Он ушел в отставку в чине вице-адмирала и скончался в родовом имении в деревне Болотово, где и был похоронен. Могила также не сохранилась, но деревня Болотово хотя бы цела, находясь на окраине Великих Лук.

Памятник отважным мореплавателям в России один — на земле бывшей родной деревни Харитона. Скромная пирамидка, увенчанная фигуркой корабля. Зато имя братьев Лаптевых живет в названии моря и еще десятке географических объектов. Но, согласитесь, память о них достойна большего, нежели штампованная фраза «русские полярные исследователи» в учебнике географии седьмого класса.