Предыдущая публикация
Пять обер-фискалов Петра I. Чем прославились главные доносчики Петра I и как закончили свою службу
С одной стороны Петра I и учреждение им фискальной службы можно понять: рубишь ты окно в Европу, строишь парадиз на ижорских болотах, а все и сразу не получается. Кто виноват?! Не царская же нетерпеливость! Людишки плохо наказы царские выполняют, не торопятся, ленятся, а то и мзду берут не по чину или вовсе лихоимствовать начинают. Если поставить над ними контролера, который чуть что не так крикнет «Слово и дело государево», то глядишь, дела пойдут быстрее. В Европах такое работает, значит и у нас должно.На самом деле с фискальной службой у Петра I ничего не вышло. До такой степени, что Анна Иоанновна, оказавшись на троне, совсем закрыла это ведомство. В результате на посту обер-фискала, главного доносчика империи успело побывать пять человек. Двое из них оставили заметный след в истории царствования Петра I. Конечно, не как такие «птенцы гнезда Петрова» как Меншиков. Но Данилыч – уникум. Обер-фискалы Нестеров и Косой оказались послабее и в схватках у трона проиграли.
Первым обер-фискалом стал старший дьяк Преображенского приказа Яков Былинский. В 1711 году, когда Петру I загорелось создать фискальную службу, он оказался первым, кто попался под горячую царскую службу и поэтому оказался ненадолго во главе нового государственного учреждения. В дальнейшем Былинский вернулся к своей привычной работе в Преображенском приказе, что, по понятным причинам, подразумевало продолжение дружбы с фискальной службой, потому что понять, где в петровских учреждениях начинается ответственность одних и заканчиваются полномочия других, было практически невозможно. Это привело к тому, что Былинский в 1723 году оказался под следствием вместе с Алексеем Нестеровым, занявшим через несколько лет место обер-фискала.
Вторым обер-фискалом стал стольник Михаил Желябужский. Фактически именно он занимался укомплектованием штата нового ведомства и начинал его реальную работу. Правда, и этот начальник фискальной службы, собственно фискальными делами не занимался, но зато сформировал штат и подобрал тех, кто за дела взялся настолько рьяно, что быстро задвинул начальника «за штат». Речь о «товарище» обер-фискала – Алексее Нестерове. Желябужский ушел из фискальной службы в 1715 году, получив назначение ландратом в Смоленск. Впрочем, это не спасло его в 1724 году, когда Нестеров предстал перед Вышним Судом и выложил все и про всех. В том числе про относительно мелкие, по сравнению с «подвигами» Нестерова, прегрешения Желябужского. За подлог документов бывшему обер-фискалу выписали 50 ударов кнутом и пять лет каторги в Рогервики. Впрочем, кнутом тогда били так, что никакой Рогервик мог уже не потребоваться, особенно, если наказанный был уже в возрасте. Вот и Желябужский кнут получил, а до Рогервика уже не доехал.
Первым обер-фискалом стал старший дьяк Преображенского приказа Яков Былинский. В 1711 году, когда Петру I загорелось создать фискальную службу, он оказался первым, кто попался под горячую царскую службу и поэтому оказался ненадолго во главе нового государственного учреждения. В дальнейшем Былинский вернулся к своей привычной работе в Преображенском приказе, что, по понятным причинам, подразумевало продолжение дружбы с фискальной службой, потому что понять, где в петровских учреждениях начинается ответственность одних и заканчиваются полномочия других, было практически невозможно. Это привело к тому, что Былинский в 1723 году оказался под следствием вместе с Алексеем Нестеровым, занявшим через несколько лет место обер-фискала.
Вторым обер-фискалом стал стольник Михаил Желябужский. Фактически именно он занимался укомплектованием штата нового ведомства и начинал его реальную работу. Правда, и этот начальник фискальной службы, собственно фискальными делами не занимался, но зато сформировал штат и подобрал тех, кто за дела взялся настолько рьяно, что быстро задвинул начальника «за штат». Речь о «товарище» обер-фискала – Алексее Нестерове. Желябужский ушел из фискальной службы в 1715 году, получив назначение ландратом в Смоленск. Впрочем, это не спасло его в 1724 году, когда Нестеров предстал перед Вышним Судом и выложил все и про всех. В том числе про относительно мелкие, по сравнению с «подвигами» Нестерова, прегрешения Желябужского. За подлог документов бывшему обер-фискалу выписали 50 ударов кнутом и пять лет каторги в Рогервики. Впрочем, кнутом тогда били так, что никакой Рогервик мог уже не потребоваться, особенно, если наказанный был уже в возрасте. Вот и Желябужский кнут получил, а до Рогервика уже не доехал.
Третьим обер-фискалом стал Алексей Нестеров. Один из тех уникальных персонажей, которые поднялись при Петре буквально из ниоткуда. Из холопов. Нестеров в молодости реально был холопом одного из московских бояр. Но потом ему повезло попасть в прибыльщики государевы, то есть подать предложение, сулящее прибыли казне и не просто подать, а реально добиться ее пополнения. Ну а кроме того, еще до того, как Нестеров оказался во главе фискальной службы, он прославился регулярными разоблачениями дьяков-лихоимцев. Оказавшись же в фискальной службе, он развернулся так, что более половины дел, заведенных фискалов на нерадивых чиновников, возбуждал как раз Нестеров.
Но испытания «медными трубами» Нестеров не выдержал и чистыми рук оставить не смог. Обличая других, он со временем сам начал лихоимствовать. Ведь фискал может на что-то закрыть глаза, а что-то наоборот раздуть до небес. Закончилось все тем, что в тот же год, когда повесили Матвея Гагарина, в падении которого Нестеров принял самое активное участие, следователи, по приказу Петра начали расследование «дела фискалов». И раскрыли столько всего, что Вышний Суд приговорил Нестерова к колесованию, Желябужского к битью кнутом, Былинскому удалось оправдаться, обвинения с него сняли уже после смерти Петра.
Через несколько месяцев после казни Нестерова в обер-фискалы определили еще более впечатляющую личность петровской эпохи – Василия Косого. У этого фискала вообще сложилась не жизнь, а какой-то блокбастер с такими поворотами, что просто диву даешься, как он вообще уцелел. Ведь начинал Косой обычным каменщиком. В 1682 году, как раз когда бунтовали стрельцы, он тоже немного побунтовал. Нет, не вместе с стрельцами, каменщики бунтовали отдельно, требовали, чтобы им заплатили зарплату за уже сделанную работу. Добунтовались до того, что Косой отправился в Сибирь, как один из организаторов. Через несколько лет Василий вернулся из Сибири, не исключено, что не спрашивая разрешения начальства, то есть, попросту говоря, бежал. В Москве он сначала вернулся к ремеслу каменщика, но в 1711 году умудрился поступить в фискалы, да еще и не где-то в провинции, а с приказом надзирать за чиновниками московской Ратуши. И все бы ничего, но следом оказалось, что Косой ни много, ни мало – еретик, участник кружка Тверитинова. И в 1714 году Василию Косому вместе с остальными участниками этого кружка объявили анафему. Что не помешало ему через год получить большой подряд на поставку корабельного леса, а еще через год оказаться в арестантских колодках за нарушения при выполнении этого контракта.
Знаете, кто обвинил Косого в этом? Конечно же, Алексей Нестеров, его непосредственный начальник по фискальной службе. Стоит ли удивляться, что Косой в 1722 году, когда Нестерова арестовали, сделал все от него зависящее, чтобы обер-фискал угодил на плаху.
Сам Василий Косой плахи избежал. Но и в обер-фискалах даже года не продержался. Потому что как только он получил высокий чин, то, наверное, посчитал, что ему теперь можно все – и начал выбивать из московских купцов деньги без меры. И это оказалось настолько не по правилам, что Косого назначили в июне 1724 года, а арестовали уже в феврале 1725-го. Впрочем, так как наворовать он много не успел, просто сразу обнаглел без меры, его просто отправили в ссылку в Сибирь. Но на этот раз его уже стерегли не так, как в 1682 году. Да и возраст был уже не тот. Из этой ссылки бывший обер-фискал в Москву больше не вернулся.
Но испытания «медными трубами» Нестеров не выдержал и чистыми рук оставить не смог. Обличая других, он со временем сам начал лихоимствовать. Ведь фискал может на что-то закрыть глаза, а что-то наоборот раздуть до небес. Закончилось все тем, что в тот же год, когда повесили Матвея Гагарина, в падении которого Нестеров принял самое активное участие, следователи, по приказу Петра начали расследование «дела фискалов». И раскрыли столько всего, что Вышний Суд приговорил Нестерова к колесованию, Желябужского к битью кнутом, Былинскому удалось оправдаться, обвинения с него сняли уже после смерти Петра.
Через несколько месяцев после казни Нестерова в обер-фискалы определили еще более впечатляющую личность петровской эпохи – Василия Косого. У этого фискала вообще сложилась не жизнь, а какой-то блокбастер с такими поворотами, что просто диву даешься, как он вообще уцелел. Ведь начинал Косой обычным каменщиком. В 1682 году, как раз когда бунтовали стрельцы, он тоже немного побунтовал. Нет, не вместе с стрельцами, каменщики бунтовали отдельно, требовали, чтобы им заплатили зарплату за уже сделанную работу. Добунтовались до того, что Косой отправился в Сибирь, как один из организаторов. Через несколько лет Василий вернулся из Сибири, не исключено, что не спрашивая разрешения начальства, то есть, попросту говоря, бежал. В Москве он сначала вернулся к ремеслу каменщика, но в 1711 году умудрился поступить в фискалы, да еще и не где-то в провинции, а с приказом надзирать за чиновниками московской Ратуши. И все бы ничего, но следом оказалось, что Косой ни много, ни мало – еретик, участник кружка Тверитинова. И в 1714 году Василию Косому вместе с остальными участниками этого кружка объявили анафему. Что не помешало ему через год получить большой подряд на поставку корабельного леса, а еще через год оказаться в арестантских колодках за нарушения при выполнении этого контракта.
Знаете, кто обвинил Косого в этом? Конечно же, Алексей Нестеров, его непосредственный начальник по фискальной службе. Стоит ли удивляться, что Косой в 1722 году, когда Нестерова арестовали, сделал все от него зависящее, чтобы обер-фискал угодил на плаху.
Сам Василий Косой плахи избежал. Но и в обер-фискалах даже года не продержался. Потому что как только он получил высокий чин, то, наверное, посчитал, что ему теперь можно все – и начал выбивать из московских купцов деньги без меры. И это оказалось настолько не по правилам, что Косого назначили в июне 1724 года, а арестовали уже в феврале 1725-го. Впрочем, так как наворовать он много не успел, просто сразу обнаглел без меры, его просто отправили в ссылку в Сибирь. Но на этот раз его уже стерегли не так, как в 1682 году. Да и возраст был уже не тот. Из этой ссылки бывший обер-фискал в Москву больше не вернулся.
Последним обер-фискалом империи стал полковник Степан Кузодавлев. В отличие от двух ярких предшественников он ничем не прославился. Да и Петра не стало, обличать преступления против казенного интереса стало «не в тренде», верховники делили власть в стране. Поэтому последний обер-фискал ничем не прославился и ни в какие громкие истории не попал. В 1730 году фискальную службу упразднили. Анна Иоанновна предпочла опереться на Андрея Ушакова и его Тайную канцелярию.
Следующая публикация
Нет комментариев