Предыдущая публикация
Олененок Бемби и еврейский вопрос
Как известно, повесть австрийского писателя Феликса Зальтена про олененка Бемби была запрещена в Рейхе и сжигалась на знаменитых кострах из книг.Запрещена она была в 1936 году как «политическая аллегория на обращение с евреями в Европе».
При этом на Западе обычно не преминут подчеркнуть, что глупость и лживость этой формулировки видны невооруженным глазом. Мол, Зальтен, конечно, был австро-венгерский еврей (его настоящая фамилия Зальцман), но в книжке про Бемби нет даже отдаленных намеков на еврейский вопрос.
При этом на Западе обычно не преминут подчеркнуть, что глупость и лживость этой формулировки видны невооруженным глазом. Мол, Зальтен, конечно, был австро-венгерский еврей (его настоящая фамилия Зальцман), но в книжке про Бемби нет даже отдаленных намеков на еврейский вопрос.
А вот российские читатели вряд ли будут столь категоричны.
Почему?
Для ответа на этот вопрос нам нужно будет вспомнить обстоятельства прихода сказки про Бемби к русскому читателю.
Повесть про Бемби была написана в 1923 году, но до войны в СССР не переводилась.
Впервые советские дети познакомились с историей взросления олененка Бемби только после войны - но не в библиотеке, а в кинотеатрах.
17 мая 1946 года в советский прокат вышел сравнительно недавний американский полнометражный мультфильм "Бемби" снятый студией «Walt Disney Productions» в 1942 году.
Почему?
Для ответа на этот вопрос нам нужно будет вспомнить обстоятельства прихода сказки про Бемби к русскому читателю.
Повесть про Бемби была написана в 1923 году, но до войны в СССР не переводилась.
Впервые советские дети познакомились с историей взросления олененка Бемби только после войны - но не в библиотеке, а в кинотеатрах.
17 мая 1946 года в советский прокат вышел сравнительно недавний американский полнометражный мультфильм "Бемби" снятый студией «Walt Disney Productions» в 1942 году.
А вот книжной версии юным пионерам пришлось ждать еще десять лет. Первый русский перевод (точнее - пересказ) был опубликован только в 1956 году — на страницах журнала ЦК ВЛКСМ «Пионер» (№ 10−12).
Пятидесятые и шестидесятые годы в СССР вообще были "золотым веком" авторской сказки - именно в эти десятилетия вышли переводы практически всей зарубежной сказочной классики, от Винни Пуха до Карлсона. Да что далеко ходить - в тех же самых номерах "Пионера" 1956 года вместе с "Бэмби" публиковалась еще одна зарубежная сказочная повесть, ставшая классикой - "Путешествие "Голубой стрелы" Джанни Родари.
Но вернемся к "Бемби". Журнальная публикация интересна тем, что ее иллюстрировал наш великий анималист Василий Ватагин, который сделал к этой "лесной повести" десятки иллюстраций.
К сожалению, они так и остались в старых номерах журнала "Пионер", книжные издания сказки в советское время выходили с рисунками другого замечательного анималиста Георгия Никольского, ученика Ватагина. Сколько мне известно, "Бемби" с иллюстрациями Ватагина так до сих пор и не издан в книжном формате.
К сожалению, они так и остались в старых номерах журнала "Пионер", книжные издания сказки в советское время выходили с рисунками другого замечательного анималиста Георгия Никольского, ученика Ватагина. Сколько мне известно, "Бемби" с иллюстрациями Ватагина так до сих пор и не издан в книжном формате.
А вот переводчиком (или пересказчиком) книги был Юрий Нагибин. Как вы видите на иллюстрации, в журнальном варианте он даже был объявлен автором: "Юрий Нагибин. Бемби. По одноименной повести австрийского писателя Ф. Зальтена".
Сам Юрий Нагибин тоже считал русскую версию "Бемби" своей повестью. Так и писал в своей книге "Время жить": «Кроме «Трудного счастья», в основе которого лежит рассказ «Трубка», и «Бемби», написанного вдоль, а иногда и поперек известной лесной сказки Феликса Зальтена, я написал повести....».
Надо сказать - это было обычное дело в советское время. Некоторые переводы на русский вполне официально считались авторизованным пересказом - тот же прозаический "Доктор Айболит" Чуковского. Хотя, справедливости ради, он всегда сопровождался пометкой "По Хью Лофтингу".
Что же переписал "поперек" талантливый прозаик Юрий Нагибин в повести австрийского писателя?
Как это не покажется смешно - он добавил "еврейских аллегорий".
Вспомним кульминацию книги, когда выросший Бемби со своим отцом, старым вождем, находят мертвого Человека и ведут знаменитый диалог:
Сам Юрий Нагибин тоже считал русскую версию "Бемби" своей повестью. Так и писал в своей книге "Время жить": «Кроме «Трудного счастья», в основе которого лежит рассказ «Трубка», и «Бемби», написанного вдоль, а иногда и поперек известной лесной сказки Феликса Зальтена, я написал повести....».
Надо сказать - это было обычное дело в советское время. Некоторые переводы на русский вполне официально считались авторизованным пересказом - тот же прозаический "Доктор Айболит" Чуковского. Хотя, справедливости ради, он всегда сопровождался пометкой "По Хью Лофтингу".
Что же переписал "поперек" талантливый прозаик Юрий Нагибин в повести австрийского писателя?
Как это не покажется смешно - он добавил "еврейских аллегорий".
Вспомним кульминацию книги, когда выросший Бемби со своим отцом, старым вождем, находят мертвого Человека и ведут знаменитый диалог:
"- Теперь ты видишь, Бемби, - продолжал старый вождь, - видишь собственными глазами, что Он вовсе не всемогущ, как утверждают лесные братья. Он такой же, как и все мы. Он знает и страх, и нужду, и страдание, и смерть. Грозный и неустрашимый идет Он против нас, и Он же, бездыханный, лежит на земле... Так почему же трепещут все перед Ним? У Него нет таких сильных ног, как у нас, у Него нет ни крыльев сокола, ни ловкости ласки, ни зубов лисицы, и все же Он стал самым сильным из всех. Ибо Он - великий борец!
Мы, олени, никого не убиваем, но мы должны сравняться с Ним в силе и упорстве жизни. Мы должны жить, сколько бы ни насылал Он на нас смерть. Мы должны множить, охранять, длить наш кроткий и упрямый род, должны защищать свою жизнь и жизнь своих близких, помогать друг другу и лесным братьям нашим против Него. Мы должны быть чуткими, бдительными, осторожными, ловкими, находчивыми, неуловимыми, но никогда - трусливыми. Таков великий закон жизни. Понял ли ты меня, дитя мое?..
- Да, - тихо ответил Бемби. - Закон жизни - это борьба.
Старый наклонил седую голову, и взгляд его в последний раз сверкнул былым темным огнем.
- Тогда я покину тебя со спокойной душой...".
Мы, олени, никого не убиваем, но мы должны сравняться с Ним в силе и упорстве жизни. Мы должны жить, сколько бы ни насылал Он на нас смерть. Мы должны множить, охранять, длить наш кроткий и упрямый род, должны защищать свою жизнь и жизнь своих близких, помогать друг другу и лесным братьям нашим против Него. Мы должны быть чуткими, бдительными, осторожными, ловкими, находчивыми, неуловимыми, но никогда - трусливыми. Таков великий закон жизни. Понял ли ты меня, дитя мое?..
- Да, - тихо ответил Бемби. - Закон жизни - это борьба.
Старый наклонил седую голову, и взгляд его в последний раз сверкнул былым темным огнем.
- Тогда я покину тебя со спокойной душой...".
Согласитесь - аллюзии достаточно прозрачны. Вот только написал этот диалог вовсе не австро-венгерский еврей Зальтен.
В оригинале два оленя беседуют совсем о другом. Вот как звучит их диалог в переводе Городинского:
"— Разве ты не видишь, Бэмби, — продолжал говорить старик, — что Он лежит здесь также, как лежал бы кто-нибудь из нас? Послушай, Бэмби. Он не всемогущий, как они говорили. Он не тот, от которого исходит всё, что произрастает и живет. Он не над нами! Он рядом с нами. Он такой же, как мы, потому что Ему, как и нам, ведомы страх, нужда и страдание. Над Ним можно взять верх, так же, как над нами, и тогда Он будет беспомощно лежать на земле, как все мы, так, как ты сейчас видишь Его перед собой.
Воцарилась тишина.
— Ты понял меня, Бэмби?. — спросил старик.
— Мне кажется… — шепотом ответил Бэмби.
— Говори, — приказал старик.
Бэмби смутился и дрожащим голосом сказал:
— Другой стоит над всеми нами… над нами и над Ним.
— Теперь я могу уйти, — сказал старик".
Воцарилась тишина.
— Ты понял меня, Бэмби?. — спросил старик.
— Мне кажется… — шепотом ответил Бэмби.
— Говори, — приказал старик.
Бэмби смутился и дрожащим голосом сказал:
— Другой стоит над всеми нами… над нами и над Ним.
— Теперь я могу уйти, — сказал старик".
Понятно, что упоминания бога в советское время не приветствовались, но стоило ли писать настолько "поперек" мысли автора?
Отмечу, что для Нагибина еврейство было очень болезненной темой. Он "до седых волос" считал себя полукровкой, и только после смерти матери нашел письмо своего настоящего отца, которое недвусмысленно свидетельствовало, что он - чистокровный русский. И это стало для него очень серьезным потрясением:
Отмечу, что для Нагибина еврейство было очень болезненной темой. Он "до седых волос" считал себя полукровкой, и только после смерти матери нашел письмо своего настоящего отца, которое недвусмысленно свидетельствовало, что он - чистокровный русский. И это стало для него очень серьезным потрясением:
"Я хочу назад в евреи: там светлее и человечнее…"
В общем, неудивительно, что теме еврейства и антисемитизма Юрий Нагибин посвятил немало строк, высказывая иногда суждения, очень напоминающие речи отца Бемби. В качестве примера приведу отрывок из его книги «Тьма в конце туннеля»:
«Бездомность евреев — но разве это повод для ненависти? Скорее уж для сочувствия. Нечто тайное генетическое, заложенное в неевреях? Опять же нет. С какой охотой отдают должное музыкантам-евреям, шахматистам-евреям, певцам-евреям, артистам-евреям и евреям — зубным врачам.
Остается одно – беззащитность. Беззащитность — значит, ничтожность. Это дарует сознанием своего дарового преимущества. Любой подонок, любая мразь, ни в чем не преуспевшая, любой обсевок жизни рядом с евреем чувствует себя гордо.
Он король, орел, умница и красавец. Он исходит соком превосходства. Последний из последних среди своих, и вдруг без всякого старания, на которое он и не способен, некая подъемная сила возносит его выспрь.
Эта подъемная сила идет от беззащитности евреев, пасынков его законной родины. Нет лучше карты для дурных правителей, чем играть на жидофобии низших слоев населения. А население в своей массе принадлежит к низам, даже те, кому светит семейная люстра, а не трущобная лампочка-сопля. Людей высшего качества ничтожно мало, они не образуют слоя, так, прозрачная пленка».
Остается одно – беззащитность. Беззащитность — значит, ничтожность. Это дарует сознанием своего дарового преимущества. Любой подонок, любая мразь, ни в чем не преуспевшая, любой обсевок жизни рядом с евреем чувствует себя гордо.
Он король, орел, умница и красавец. Он исходит соком превосходства. Последний из последних среди своих, и вдруг без всякого старания, на которое он и не способен, некая подъемная сила возносит его выспрь.
Эта подъемная сила идет от беззащитности евреев, пасынков его законной родины. Нет лучше карты для дурных правителей, чем играть на жидофобии низших слоев населения. А население в своей массе принадлежит к низам, даже те, кому светит семейная люстра, а не трущобная лампочка-сопля. Людей высшего качества ничтожно мало, они не образуют слоя, так, прозрачная пленка».
Но вот стоило ли все это тащить в детскую сказку?
Вопрос риторический.
В. Нестеров
Вопрос риторический.
В. Нестеров
Следующая публикация
Комментарии 1