Предыдущая публикация
Несыгранная роль Фаины Раневской
27 августа — день рождения Фаины Раневской (1896—1984) — актрисы, у которой было довольно необычное амплуа — она в советскую эпоху не имела себе равных в образе различных старорежимных дам и старух, живших в эпоху «до исторического материализма» (на что указывает, кстати, и её чеховский сценический псевдоним из «Вишнёвого сада»). Ну, а что тут удивительного, в СССР сохранилось очень много, как тогда говорили, «родимых пятен прошлого», и материал для их показа не переводился всю советскую эпоху, а на её закате стал, пожалуй, даже множиться и возрастать пока не затопил собой всё.А несыгранная роль, о которой идёт речь — это роль Ефросиньи Старицкой, тётки царя Ивана Грозного и по сути главы заговора против него в фильме Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный»
Режиссёр заготовил сценарий специально «под Раневскую». Любопытно, что для каждого героя Эйзенштейн указывал по два актёрских имени на случай замены. И только для роли Ефросиньи Старицкой кандидатура была всего одна — Раневская.
Режиссёр Сергей Эйзенштейн в Тронном зале Зимнего дворца во время съёмок фильма «Октябрь», 1927 год. Фотограф-художник студии «Совкино» Александр Сигаев. колористика Ольги Ширниной
Раневская и сама мечтала отойти от комического образа, с которым она сжилась в довоенных фильмах — капризной и взбалмошной старорежимной барыньки.
Для замысла Эйзенштейна Фаина Георгиевна снялась в фотопробах. От этих проб сохранилась фотографии:
Для замысла Эйзенштейна Фаина Георгиевна снялась в фотопробах. От этих проб сохранилась фотографии:
Фотопроба Фаины Раневской на роль Ефросиньи Старицкой. Неосуществлённый замысел. 1942
Так выглядела бы Фаина Георгиевна в роли «главной злодейки» фильма о Грозном. Но увы... Она не прошла кинопробы. Их должны были утверждать в Москве (съёмки производились в эвакуации, в Алма-Ате), и из столицы, от главы комитета по кинематографии Ивана Большакова, прилетел неожиданный ответ: нет! А объяснение прозвучало примерно такое: «Это что ещё за новости? Чтобы такая гротесковая актриса играла Ефросинью?».
Между тем 24 октября 1942 года Иван Большаков направил секретарю ЦК ВКП(б) письмо:
Так выглядела бы Фаина Георгиевна в роли «главной злодейки» фильма о Грозном. Но увы... Она не прошла кинопробы. Их должны были утверждать в Москве (съёмки производились в эвакуации, в Алма-Ате), и из столицы, от главы комитета по кинематографии Ивана Большакова, прилетел неожиданный ответ: нет! А объяснение прозвучало примерно такое: «Это что ещё за новости? Чтобы такая гротесковая актриса играла Ефросинью?».
Между тем 24 октября 1942 года Иван Большаков направил секретарю ЦК ВКП(б) письмо:
«Тов. Щербакову А.С.
Эйзенштейн очень просит утвердить на роль Ефросиньи, в фильме «Иван Грозный», актрису Раневскую. Он прислал фотографии Раневской в роли Ефросиньи, которые я направляю Вам.
Кроме того, он прислал её пробу на плёнке, которую я пошлю Вам завтра.
Мне кажется, что семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах, и поэтому утверждать Раневскую на роль Ефросиньи не следует, хотя Эйзенштейн будет апеллировать во все инстанции».
Эйзенштейн очень просит утвердить на роль Ефросиньи, в фильме «Иван Грозный», актрису Раневскую. Он прислал фотографии Раневской в роли Ефросиньи, которые я направляю Вам.
Кроме того, он прислал её пробу на плёнке, которую я пошлю Вам завтра.
Мне кажется, что семитские черты у Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах, и поэтому утверждать Раневскую на роль Ефросиньи не следует, хотя Эйзенштейн будет апеллировать во все инстанции».
Эйзенштейн действительно боролся за Раневскую, но его хлопоты не увенчались успехом.
Естественно, Фаина Георгиевна очень обиделась и, встретив актрису Марину Ладынину при выходе с киностудии в Алма-Ате, в сердцах сказала ей: «Я лучше буду кожу продавать с собственной ж**ы, чем сниматься у этого Эйзенштейна». И уехала в Москву. По приезде домой её ждала телеграмма от не менее острого на язык Эйзенштейна: «Как идёт продажа?»...
А Раневская до конца жизни не могла забыть эту свою несыгранную роль. Когда ей задавали о ней вопросы, она обрывала разговор словами: «Вспоминать о тех пробах мне трудно, но и забыть их — тоже».
А Раневская до конца жизни не могла забыть эту свою несыгранную роль. Когда ей задавали о ней вопросы, она обрывала разговор словами: «Вспоминать о тех пробах мне трудно, но и забыть их — тоже».
Следующая публикация
Комментарии 1