Есть странный феномен, который преследует людей вне зависимости от их ума, достатка и даже жизненного опыта.

Это желание поверить, что когда-то там, в прошлом, все было чище, теплее, справедливее. Что люди были добрее, а воздух пах не выхлопами и одиночеством, а надеждой.

В России это желание чаще всего оборачивается большой, размытой, слегка сальной картиной под названием «СССР».

Говорят о ней обычно с одинаковой интонацией — с легкой, сладкой горечью, как о первом поцелуе или старой пластинке, потерявшей голос.

И я не осуждаю эту тоску. Она естественна.

Но вот что я точно знаю: она редко имеет отношение к реальности

Золотое прошлое: фотография, где вы молоды
Когда человек говорит «при Союзе было лучше», он почти никогда не имеет в виду цифры.

Не уровень потребления, не свободу слова, не возможности для самореализации.

Он вспоминает себя — в тридцать лет, с густыми волосами, с прямой спиной, с иллюзией, что впереди только свет.

Это примерно как смотреть старое фото: вы в пионерском галстуке, улыбаетесь с глупой непосредственностью.

Но если приглядеться, видно серые стены, одинаковые лица, очередь за молоком.

Вы их не замечаете.

Потому что тогда это казалось естественным.

А теперь вас согревает не эпоха, а собственная молодость.

Миф «золотых» времен держится на этом фокусе памяти.

Вас не обманывали — вы сами выбрали обманываться.

Привычная бедность, которую называли достатком
Один знакомый как-то говорил мне:Потому что стабильно она лежала не в магазинах, а в чьих-то «связях», в огромных чемоданах с провиантом из Москвы.

Бесплатные квартиры были, но получали их не за красивые глаза — а за десятилетия унизительного ожидания в очередях.

Бесплатная медицина зачастую означала отсутствие анестезии и хамство, за которым скрывалась хроническая нищета системы.

Это был мир, в котором человека ломали внутри, учив называть дефицит — «скромностью», страх — «патриотизмом», принудительный однообразный быт — «солидарностью».

Но память умеет подменять боль красивыми словами.

Чтобы не пришлось признаться, что лучшие годы прошли в бетонной клетке, где за стенкой кто-то шептал:

«Ты это помолчи… а то знаешь, как бывает».

Идеология как морфин: не лечит, а усыпляет
Советский человек жил в мнимой вечности.

У него было объяснение всего:Мир казался осмысленным, хоть и обугленным.

Это был морфин для разума — он не исцелял, а лишь снимал резкость, позволял выживать в скудости, не задавая вопросов.

Сегодня многие вспоминают эту идеологическую дрёму с нежностью.

Их можно понять: в ней было меньше выбора — а значит, меньше страха сделать неверный.

Но если честно, это не ностальгия по социализму.

Это тоска по временам, когда вы сами себе казались цельными.

Когда всё было ясно: враг, друг, лозунг, задача.

Молодость и иллюзии: двойная экспозиция
Есть такое понятие — «двойная экспозиция».

Когда на одну фотопленку наслаиваются два кадра.

Вот и здесь:Это естественный обман, почти биологический.

Мы все носим его в себе — страх признать, что молодость прошла не потому, что мир испортился, а потому, что мы стареем.

Память как художник, который рисует пейзажи без мусора
Попробуйте вспомнить запах подъезда в 1978 году.

Тот самый — холодный цемент, кошачья моча, мокрая тряпка.

Вспомните, сколько у ваших родителей было одежды, обуви, книг.

Вспомните, с каким унижением они искали «достать» мясо к празднику.

Вспомните, что даже телевизор был не в каждой семье.

А теперь сравните это с картиной, которую рисует ностальгия.

Разве не любопытно, что в ней всегда тепло, светло и уютно?

Это не про Советский Союз.

Это про наше сознание, которое вычищает память от всего неприятного, оставляя лишь отблеск того, что мы называли счастьем.

Почему миф выгоден?
Есть ещё одна причина, почему миф о «золотых» временах так упорно держится.

Он удобен.

Если признать, что и тогда было плохо, приходится признать неприятное:

Ваши лучшие годы вы прожили не в утопии, а в бедности и несвободе.

Это больнее, чем ругать современность.

Проще поверить, что нынешняя жизнь испорчена «рыночной анархией», «Западом», «демократией», чем увидеть правду:

СССР не был раем.

Он был лишь одним из множества авторитарных экспериментов, где человека приучали не мечтать слишком громко и не спрашивать слишком часто.

Человеку нужен смысл, даже если он фальшивый
Когда рушится большая идея, на её месте остаётся пустота.

И это пугает.
Потому что приходится отвечать самому за свои выборы.
Придумать, во что верить.
Определять, кто вы — без подсказок из телевизора и без портретов генсеков.
Не каждый выдерживает эту свободу.
Вот почему проще ностальгировать
Не по дефициту, не по строю, не по ложным идеалам — а по тому времени, когда вас вели за руку.

Почему я это рассказываю?
Не для того, чтобы упрекнуть.
И не для того, чтобы поглумиться над чужими воспоминаниями.
А чтобы напомнить:

Финальное признание
Я прожил достаточно, чтобы понять простую вещь:

Человеку всегда будет казаться, что в прошлом было лучше.

Не потому, что прошлое чище.

А потому, что мы были полнее.

Потому что жизнь не успела стереть наши надежды, не успела накопить усталость, не успела отравить память точными числами.

СССР был временем огромных несбывшихся обещаний.

Временем несвободы, скрытой за стенами бесплатных кружков и дешёвых билетов в кино.

Временем людей, которых учили бояться больше, чем мечтать.

Если сегодня вам кажется, что все катится в тартарары, вспомните:

Тогда это казалось ровно так же.

Просто вы были молоды — и вам было всё равно.

Не путайте свою молодость с величием страны.

Не подменяйте эмоцию реальностью.

И тогда, возможно, миф о «золотых» временах перестанет казаться вам правдой.