ОРФОЭПИЯ И ПИСЬМО

Известно, что на звуковом ярусе языка функционируют два разных типа правил — фонетические и орфоэпические. В работах современных ученых можно обнаружить два основных подхода к определению фонетики и орфоэпии. Одни лингвисты традиционно считают, что оба раздела науки о звучащей речи изучают один и тот же языковой материал, но под разным углом зрения. Другими же предпринимаются попытки разграничить зоны ответственности фонетики и орфоэпии, показав, что они оперируют в принципе разными звуковыми фактами. В наше время широко распространен именно второй подход, согласно которому фонетика ведает безысключительными правилами позиционных чередований звуков, которые происходят в одной и той же морфеме под воздействием разных фонетических позиций ([с]уметь — [з]гонять; м[о]ре — м[аъ]рской).
А орфоэпия занимается вариантами произношения, когда при одинако-вой фонетической позиции варьируется фонемный или звуковой состав морфемы (було[ш]ная и було[ч’]ная; п[о]эт и п[а]эт).
Несмотря на то, что понятием вариантности произношения широко пользуются в современной лингвистике, необходимо отметить, что эта категория весьма неоднородна и включает в себя различные явления.
(1) Категория вариантности очевидна в тех случаях, когда одни и те же морфемы или словоформы могут произноситься по-разному: булочная — було[ч’]ная и було[ш]ная; декан — [д’иэ]кан и [дыэ]кан; дрожжи — дро[ж’ж’]и и дро[жж]и; жакет — ж[а]кет и ж[ыэ]кет; милиционер — милиц[ыа]нер и милиц[а]нер и т. д.
(2) Но к орфоэпической вариантности относят и те факты, когда в конкретных словах отсутствует возможность различного произношения, но имеются сочетания букв, которые могут произноситься по-раз-ному в разных словах при одних и тех же фонетических условиях, на-
пример: нечто — не[ч’т]о, ничто — ни[шт]о; отличник — отли[ч’н’]ик, двоечник — двое[шн’]ик; отягчать — отя[кч’]ать, умягчать — умя[хч’]ать; риелтор — р[иэ]лтор, клиент — кл[иjэ]нт; квартет — квар[т’е]т, кортеж — кор[тэ]ж.
(3) Относят к орфоэпической вариантности и случаи, когда в слове имеются буквы, обычное значение которых в данной позиции не соответствует произношению в слове, например: помощник — помо[ш]ник; семьсот — се[м]сот; близ — бли[з’] города.
Можно ли вообще говорить о вариантности по отношению ко второму и третьему случаю, когда вариантов произношения конкретных слов или морфем нет в принципе? И что общего между тремя разными ситуациями, которые лингвисты традиционно, основываясь на своей интуиции, объ-единяют под одной « орфоэпической крышей»? Есть фактор, позволяю-щий связать все три вышеуказанных типа, — все морфемы, которым приписывается орфоэпическая вариантность и которые в связи с этим нуждаются в орфоэпическом комментировании, передаются на письме одинаково, несмотря на то, что допускают различия в фонемном и фонетическом составе.
Одни исследователи принципиально отказываются видеть какую-либо связь между орфоэпией и письмом — «...орфоэпия существует в языке не-зависимо от отсутствия или наличия письма, и правила орфоэпии можно формулировать безотносительно к написанию слов» [Моисеев 1980].
Другие лингвисты, устанавливая связь между орфоэпией и написанием, обычно сводят орфоэпию или только какую-то ее часть к правилам чтения: «Вспомогательным разделом орфоэпии служат так называемые правила чтения, т. е. произносительные указания к чтению букв и их сочетаний в тех случаях, когда письмо и язык не соответствуют друг другу» [Реформатский 1967]. «Орфоэпия опирается на фонетические процессы и правила чтения отдельных буквосочетаний» [Кодухов 1987]. «Строго понимая устную и письменную формы языка как два автоном-ных языковых уровня, необходимо выделять два свода правил: правила о том, как передавать единицы устной речи единицами письменной речи (то, чем должна быть орфография), и правила о том, как передавать единицы письменной речи единицами устной речи (то, чем должна быть орфоэпия) [Николаева 1964].
Представляется, что и Р. И. Аванесов считал, что орфоэпия сводится к переводу письменной речи в звучащую, когда писал о своей книге «Русское литературное произношение» следующее: «Объем вопросов, рассматриваемых в этой книге, лучше всего уясняется следующим образом: представим себе написанный текст с проставленными ударениями: вопрос о том, как он должен произноситься в пределах каждого слова... и является предметом настоящего пособия» [Аванесов 1984].
В ОС орфоэпия определяется как совокупность «специфических норм устной речи, недостаточно отражающихся на письме».
А что имеется в виду, когда говорят о расхождении между произношением и письмом, о недостаточной степени отражения на письме звучащей речи? Почему никогда не снабжается орфоэпическим комментарием произношение слов типа вода, дуб, сказка, несмотря на то, что их произношение и написание явно не совпадают — в[а]да́, ду[п], ска́[с]ка? Очевидно, что в тех случаях, когда письмо отражает фонемный состав слов и морфем, когда соблюдается фонематический принцип графики и орфографии, орфоэпия не действует — действует фонетика, то есть правило перехода от буквы к звуку универсально и всегда предсказуемо. Произношение звука на месте буквы б в слове дуб устанавливается по его написанию следующим образом — буква б обозначает на письме фонему /б/, которая в позиции конца знаменательного слова перед паузой по строгому фонетическому закону всегда реализуется глухим звуком [п]. Но подобная процедура невозможна, если одному и тому же написанию может соответствовать разное фонемное или звуковое значение, то есть тогда, когда действует орфоэпическая вариантность разных типов.
В связи с этим можно допустить, что орфоэпия при переходе от письменной записи к звучащей речи выполняет в какой-то мере те же функции, что и орфография при переходе от звучащей речи к письменной.
В ве́дении орфографии находятся только те случаи, когда одному и тому же произношению могут соответствовать разные написания. Например, слово произносящееся как [саъпо́к] могло бы быть записано по-разному — сАпог, сОпог, сапоК, сапоГ, произношение слова ни при одном из написаний не изменилось бы. Звучанию [раъма́н] может соответствовать и Роман, и роман и т. д. В ве́дении же орфоэпии, как представляется, находятся только те случаи, когда одному и тому же написанию может соответствовать разное произношение: пОэт — п[а]э́т и п[о]э́т, порядоЧный — поря́до[ш]ный и поря́до[ч’]ный, еСли — е́[с’]ли и е́[с]ли, жАсми́н — ж[аъ]сми́н и ж[ыъ]сми́н и т. д. Остальная часть языкового материала, нуждающаяся в перекодировке звучащая речь — письмо или письмо — звучащая речь, регламентируется правилами графики и фонетики, а не орфографии и орфоэпии. Этим объясняется и особая практическая направленность орфографии и орфоэпии — обе они кодификационные дисциплины, уста-навливающие норму, поскольку проблема нормы есть только тогда, когда имеется ситуация выбора (написания или произношения в нашем случае) [Каленчук 1993].
То, что русское письмо, призванное отражать фонемный состав слов и морфем, игнорирует различия между орфоэпическими вариантами, передавая их единообразно, служит еще одним доказательством того, что орфоэпия оперирует специфическими звуковыми закономерностями, воспринимающимися носителями языка не так, как фонетические законы.
Но существуют некоторые факты, традиционно рассматриваемые как орфоэпические, несмотря на то, что в них не выдерживается сформулированный выше принцип отражения на письме морфем с орфоэпической вариантностью: речь идет о случаях типа ноль — нуль, строгать — стругать, шкап — шкаф и т. д. Такие явления иногда рассматривают отдельно от орфоэпических и называют то фонематическими [Горбачевич 1978], то фонетическими [Шанский 1981) вариантами слова.
К. С. Горбачевич зафиксировал в современном языке около 200 подобных фактов. В таких случаях различия в фонемном составе морфем равно безразличны и для фонетики, и для орфоэпии — они не нарушают никаких фонетических законов и, являясь фактом оформления конкретных корневых морфем, в большинстве случаев не выходят за рамки единичных, индивидуальных изменений в произношении, ср. [Панов 1967].
Как представляется, проведенный анализ позволяет внести в определение орфоэпического варианта новый компонент — орфоэпия занимается случаями, когда одному и тому же написанию может соответствовать разное произношение при условии тождества фонетических позиций.
М. Каленчук, д.ф.н.