Предыдущая публикация
Орденоносцы войны с советским коммунизмом
Людвиг Бауэр
Недавно отпраздновал свой 94-й день рождения Людвиг Бауэр (Bauer Ludwig), танковый ас, кавалер Рыцарского Креста, на счету которого около 50 уничтоженных вражеских танков.
Он родился 16 февраля 1923 года в Кюнцельзау в Вюрттемберге. На фронте с 1941 года. Воевал в 3-й и 9-й танковых дивизиях Вермахта. Большинство побед на западном фронте одержал на StuGIII, но он воевал и на Panzerjäger I в 521-м противотанковом батальоне, в 1942 г. воевал на PzKpfw II, PzKpfw III, PzKpfw IV, в 1943 г. переселел на PzKpfw V. В самом конце войны был награжден Рыцарским Крестом. После войны служил в Бундесвере.
Отрывок неизвестного автора из Фейсбука с Людвигом Бауэром:
Сколько раз вас подбивали?
В России меня подбивали семь раз. И два раза на западе, американцы.
А сколько танков вы подбили?
Я не знаю. Дело обстоит так. Между командирами танков всегда были споры, кто подбил какой танк. Например, появляется Т-34. Все, конечно, начинают по нему стрелять, самостоятельно, без приказа командира роты. Один выстрелил, второй – танк остановился и задымил. Итого, подбит один танк, а отчётов о подбитом танке – два. Обычно было так, что мы подбивали 12 или 17 танков, а отчётов о подбитых танках всегда было 20 или 25. Когда мы осматривали подбитые танки, в них часто было шесть или восемь дырок, и каждый говорил, что это моя. Однажды я с 300 метров подбил Т-34. Я абсолютно точно это видел, но четыре или пять командиров танков имели на него виды. В целом, я бы сказал, что я подбил примерно 50 танков. Точнее я не знаю.
У вас золотой знак за ранения, сколько раз вас ранило?
Семь раз. Пять раз на востоке и два на западе, несколько раз я горел.
Если сравнивать западный и восточный фронт, где было тяжелее, какая была разница?
На востоке было гораздо тяжелее. На востоке против русских было гораздо сложнее, из-за всего способа ведения войны, танковой тактики, качества противника. Легче было на западе, но качество оружия у американцев, конечно, было лучше. У американцев была великолепнейшая артиллерия. Ни наша, ни русская артиллерия не может с ней сравниться. Американцы были в состоянии делать своей артиллерией вещи, про которые мы даже не догадывались, что такое возможно. В Альтенкирхене, в самом конце войны, я стрелял по скоплению американских танков. Я, вероятно, успел сделать по ним 10 выстрелов, после этого по мне начал стрелять американский артиллерийский батальон, это было как в аду, так быстро они открыли по мне огонь и так интенсивно стреляли. От леса, в котором я стоял ничего не осталось, ни одного дерева. Они стреляли ещё 15 минут после того, как я оттуда ушёл.
20 июля 1944 года, покушение на Гитлера. Что вы об этом слышали, и какое у вас к этому было отношение?
Я был возмущён. На войне, в момент, когда речь идёт о выживании народа, нельзя устранять руководство. Точно также как во время войны нельзя было убивать Сталина. Эта организация заговорщиков внесла свою лепту в то, что мы проиграли войну. Из-за этой предательской организации погибли тысячи немецких солдат. Для меня люди, которые устроили 20-е июля, это не герои, это предатели. Всё, для меня вопрос закрыт.
Предположим, что вы на Pz.IV. С какой дистанции вы бы открыли огонь по Т-34?
Pz.IV с пушкой L-48 уверенно поражал Т-34 с дистанции восьмисот метров. Сейчас в Германии, в целом, считается, что Т-34 был феноменом, что мы ничем не могли его подбить. И ничего не делается для того, чтобы преодолеть это заблуждение. Для Pz.III это частично верно, в 1941-м и весной 1942-го года основная часть Pz.III была с короткой 5-сантиметровой пушкой. Её снаряд не мог пробить Т-34 даже с 300 метров. Поэтому возникла эта легенда. Но оружие развивалось дальше и, когда появился Pz.IV с пушкой L-48, мы постепенно узнавали, что мы можем подбить Т-34 с 600 метров, потом с 700 метров и так далее. Потом мы поняли, что мы уверенно поражаем Т-34 с дистанции восьмисот метров. Кончилось тем, что Т-34 уже не ездил в первой волне атакующих, сначала приезжали КВ-1, а потом только Т-34. Т-34 имел преимущество только в маневренных боях, за счёт скорости, но не за счёт толщины брони. Броня у него была только 45 миллиметров, это не было проблемой для 75-миллиметровых пушек. Когда я говорю "не было проблемой", это, конечно, не следует понимать так уж буквально.
На западе я сталкивался с «Шерманами». Мы, на Pz.IV, так же могли без проблем подбить «Шерман» на расстоянии восьмисот метров. Должен сказать, что когда мы начали воевать с американцами, мы уже прошли хорошую школу у русских. То, что мы позволяли себе с американцами, с русскими себе позволить мы никак не могли. Я имею в виду всякую легкомысленность. Русские, как солдаты, пользовались у нас абсолютным уважением. А американцы перед нами бегали, я бы так сказал. Иногда было так, что мы попадали по Шерману, броню не пробивали, танк был абсолютно целый, но экипаж бросал танк. С русскими такое не проходило. Это было абсолютно исключено. Я довольно долго воевал на самоходном орудии, на западе я и через короткое время все мы заметили, что с американцами можно вытворять такое, что с русскими никогда бы не прошло, никогда. Меня часто хвалили, но дело, скорее, было не во мне, а в американцах.
Вы использовали трофейные русские танки?
Нет, мы не использовали. Это было слишком опасно. Была одна рота на Т-34, на них была нарисована большая свастика. Я бы очень неохотно сел в трофейный танк. Мы подбили КВ-1, он был полностью целый, мы, конечно, хотели попробовать на нём поездить, и мы это сделали. Там был ящик, на нём сидел водитель, а возле ящика лежала кувалда, ею, видимо, переключали передачи.
В Т-34 радист помогал водителю переключать передачи.
Как относились к офицерам Вермахта в Германии после войны?
Так же плохо, как и ко всем остальным солдатам. Даже сегодня отношение к немецким солдатам, к Вермахту, очень плохое. Но это особенная проблема. После войны американцы использовали только тех людей, которые в Третьем рейхе как-то пострадали или эмигрировали. Было много людей, нет, не много, но были, которые сбежали за границу. Для этого не надо было быть евреем, достаточно было негативно высказаться. Именно эти люди потом определяли политику в Германии».
Встреча с Людвигом Бауэром
В декабре 2016 я был на встрече с Людвигом Бауэром. Он произвёл на меня незабываемое впечатление! В свои 94 года этот человек сохранил ясный ум и интересно рассказывает о своём участие во Второй мировой войне. Прошёл всю войну. Начиная с 17-летнего возраста был офицером-танкистом. Я что-то записывал из его выступления, кое-где заслушиваался и потому, возможно, пропустил важные мысли. Ниже просто перечислю те его высказывания, которые показались мне важными.
Кавалер рыцарского креста, который он с гордостью надел, придя на эту встречу, сказал, что средняя продолжительность жизни танкового офицера на фронте была 28 дней, пехотного офицера – 22 дня.
Рассказал он также о различии в командовании между вермахтом и Красной армией. В вермахте нижестоящему ставилась цель, а как её достичь, было делом офицера или солдата, который получил этот приказ. В Красной армии и у американцев приказы отдавались не только о цели, но и детально – кому и что делать, что, по словам Бауэра, сковывало инициативу подчинённых.
Высказал мнение, что танк «Пантера» была лучшим танком войны.
О расстрелах комиссаров
О приказе главнокомандования вермахта расстреливать комиссаров, взятых в плен ветеран Второй мировой войны рассказал, что немцы его в основном не выполняли. Большинство комиссаров, погибших во время попадания в плен, были, по его словам, расстреляны самими русскими солдатами или по их требованию. Дело в том, что у русских солдат была большая ненависть по отношению к комиссарам, потому что те с ними обращались бесчеловечно.
Об отношениях немецких солдат с населением оккупированных территорий
«Сегодня говорят, что немцы сжигали сёла и деревни, которые вынуждено оставляли при отступлении, но это неправда. Мы этого не делали никогда», – твердо заявил он. «Зимой мы часто находились в русских домах вместе с женщинами и детьми – и мы им никогда ничего плохого не делали.
За всю войну я был свидетелем только двух судов над служащими вермахта за изнасилование. Один раз в плен была взята рота русских солдат-женщин, они воевали с противотанковыми ружьями. Ночью один наш унтер-офицер одну из этих женщин изнасиловал. На следующий же день был суд, судья был наш командир – этот унтер-офицер был приговорён к расстрелу и его тут же расстреляли. Второй суд возглавлял наш генерал. Один обер-лейтенант в состоянии глубокого опьянения застрелил трёх русских военнопленных из своего шмайсера. Он тоже был приговорён к смерти, но как офицеру ему была предоставлена возможность в своей палатке застрелиться.
О предательстве в вермахте
«Во Франции нас предали», – считает Людвиг Бауэр. «Об этом даже написаны книги». О покушении на Гитлера сказал следующее: до 1944 года Гитлера мог убить каждый, кто этого захотел бы. Офицеры могли подходить к нему с личным оружием, он мог на улицах общаться с людьми, он безмерно доверял людям – никакая охрана не могла бы обеспечить ему безопасность, если бы кто-то действительно захотел бы его убить. Штауфенберг и другие заговорщики, по Бауэру, предатели.
У меня насчёт этого тоже нет никаких сомнений: офицер, давший главнокомандующему лично свою присягу, мог убить его, не потеряв своей чести, только при условии, если тут же одновременно убил бы себя. А они все хотели покушение пережить и при этом рисковали жизнями других людей из близкого окружения Гитлера. И вообще – убить главнокомандующего во время войны – это непростительное преступление.
Пусть они перевоспитают себя сами
Осудил Бауэр также и поведение сегодняшних руководителей церквей: "Мы шли на войну с благословения церквей", – сказал он. «На наших пряжках стояла надпись «С нами Бог». В наших частях служили военные священники с офицерскими званиями, которые благославляли нас на каждый бой. А сегодня представители этих же церквей в первых рядах тех, кто судит немецкий народ за его, якобы, расизм и т.п. и ревностно следит за тем, чтобы его «перевоспитывали». Пусть они перевоспитают себя сами».
Я был убеждён в том, что то, что мы делаем, правильно!
О своем личном отношении к тому, что тогда происходило в Германии танковый ас сказал следующее: «Я, как и большинство моих друзей, был убеждён в том, что то, что мы делаем, это правильно. Что мы защищаем нашу революцию, нашу Германию. И с этим убеждением, что мы были на правильной стороне, умру. Я никогда не гнулся, в плену мне было очень плохо, но и там я не согнулся и я надеюсь, что так и доживу до конца своей жизни несогнутым».
Чем отличались восточный и западный фронты
Рассказывал Людвиг Бауэр о своём участии в военных действиях на западном фронте – в Арденнах и в Бельгии. У американцев было огромное превосходство. Было большое отличие между военными действиями на восточном фронте и на западном. Идёт бой, потом начинается перерыв. Санитары на своих «санках» (он так это и сказал «Sankas» – я посмотрел в интернете, оказывается так называются санитарные машины) вывешивали белый флаг, немцы прекращали стрельбу и они проезжали мимо моего танка, отдавали честь я отдавал честь им и они собирали своих раненых и уезжали. После этого бой начинался снова. То же самое могли делать и немецкие санитары. На восточном фронте, сказал он, такое и представить себе было невозможно. Там было страшное ожесточение с обеих сторон.
За что получил рыцарский крест
Рассказал знаменитый на весь мир танковый ас также и о своём подвиге, за который получил рыцарский крест – уже в самом конце войны, 29 апреля 1945 года. Он вступил в дуэль с целой колонной американских танков и бронетранспортеров: «Когда я их неожиданно увидел, принял спонтанное решение действовать против всех правил ведения танкового боя, которым нас учили. Оно было неожиданным для меня самого: я пошёл на полной скорости параллельно этой колонне и расстрелял всю технику с головного танка до последнего, всадив в них весь свой боезапас – 80 снарядов. Колонна техники была вся практически уничтожена».
Подвиг Людвига Бауэра не мог решить исхода войны, это был только маленький её эпизод в отчаянном и героическом сопротивлении немецких солдат и офицеров. Но на тот момент его подвиг затянул взятие американцами Кёльна на целую неделю, ибо в этот момент они шли на прорыв, а со стороны немцев не было никаких сил и только случайно оказался Людвиг Бауэр с одним своим танком.
О Лювиге Бауэре есть в ютубе фильмы, правда только на английском языке:
https://www.youtube.com/watch?v=LOpAAva5svo
О героизме немецкого солдата
Награду «Рыцарский крест» по её весу в Третьем Рейхе можно сравнить со званием «Герой Советского Союза» в СССР. В Третьем Рейхе «Рыцарский крест» получили чуть более 7000 человек. В СССР за время войны звание «Герой Советского Союза» получили 11.739 офицеров и солдат Красной армии. Это, конечно же, не означает, что немецкие солдаты были менее героическими, чем русские солдаты. Я не сторонник героизации войны, но когда мне говорят, что СССР победил Германию, потому что «русский солдат был крепче духом», чем немецкий – тут протестует моя национальная гордость. И, к тому же, этому противоречат историческим фактам. Тот, кто заинтересуется этой стороной Второй мировой войны, найдёт достаточное количество книг, посвящённых героям вермахта: непревзойдённых никем танковых и воздушных асов – ни русскими, ни англичанами, ни американцами. И духом они были очень даже сильны, ибо были уверены в правоте своего дела. Немецкий солдат шёл на войну не с идеей завоевания чужой земли или добра, а с идеей защиты своей национал-социалистической революции и с идеей освобождения народов от большевистской угрозы. Именно потому, что правде соответствует последнее, и был высок дух в вермахте. В армиях, которые ведут несправедливые захватнические войны дух солдата всегда невысок. Не зря современный израильский военный историк Мартин ван Кревельд называет вермахт «лучшей армией всех времён и народов». А побеждена она была не по причине низкого морального духа солдат и офицеров, а по причине тотального ресурсного превосходства стран антигитлеровской коалиции. Победить войну со всем миром нельзя. Именно в этой ситуации оказалась Германия во время Второй мировой войны. Но даже и в ней 70-миллионный Третий Рейх в союзе с прямо скажем не великими странами (Италия, Румыния, Словакия – ещё около 70 миллионов человек) смог продержаться в течение 6 лет – с 1939 по 1945 год! Против коалиции СССР-Великобритания-США приблизительно миллиард человек населения, 50-60% экономических ресурсов планеты и индустриального потенциала и около 80% мировых ресурсов сырья. Не говорите мне после этого о «низком духе немецкого солдата»! Ещё раз в этом я убедился на встрече с немецким танковым асом, кавалером «Рыцарского креста» Людвигом Бауэром. Кстати, по сообщениям, осталось их сегодня в живых только 7 человек. Так что, скорей всего, это была одна из последний таких встреч.
Генрих Дауб
2016
Расширенное интервью можно прочитать здесь:
https://frontstory.ru/memoirs/germany/bauer-ludwig/
Он родился 16 февраля 1923 года в Кюнцельзау в Вюрттемберге. На фронте с 1941 года. Воевал в 3-й и 9-й танковых дивизиях Вермахта. Большинство побед на западном фронте одержал на StuGIII, но он воевал и на Panzerjäger I в 521-м противотанковом батальоне, в 1942 г. воевал на PzKpfw II, PzKpfw III, PzKpfw IV, в 1943 г. переселел на PzKpfw V. В самом конце войны был награжден Рыцарским Крестом. После войны служил в Бундесвере.
Отрывок неизвестного автора из Фейсбука с Людвигом Бауэром:
Сколько раз вас подбивали?
В России меня подбивали семь раз. И два раза на западе, американцы.
А сколько танков вы подбили?
Я не знаю. Дело обстоит так. Между командирами танков всегда были споры, кто подбил какой танк. Например, появляется Т-34. Все, конечно, начинают по нему стрелять, самостоятельно, без приказа командира роты. Один выстрелил, второй – танк остановился и задымил. Итого, подбит один танк, а отчётов о подбитом танке – два. Обычно было так, что мы подбивали 12 или 17 танков, а отчётов о подбитых танках всегда было 20 или 25. Когда мы осматривали подбитые танки, в них часто было шесть или восемь дырок, и каждый говорил, что это моя. Однажды я с 300 метров подбил Т-34. Я абсолютно точно это видел, но четыре или пять командиров танков имели на него виды. В целом, я бы сказал, что я подбил примерно 50 танков. Точнее я не знаю.
У вас золотой знак за ранения, сколько раз вас ранило?
Семь раз. Пять раз на востоке и два на западе, несколько раз я горел.
Если сравнивать западный и восточный фронт, где было тяжелее, какая была разница?
На востоке было гораздо тяжелее. На востоке против русских было гораздо сложнее, из-за всего способа ведения войны, танковой тактики, качества противника. Легче было на западе, но качество оружия у американцев, конечно, было лучше. У американцев была великолепнейшая артиллерия. Ни наша, ни русская артиллерия не может с ней сравниться. Американцы были в состоянии делать своей артиллерией вещи, про которые мы даже не догадывались, что такое возможно. В Альтенкирхене, в самом конце войны, я стрелял по скоплению американских танков. Я, вероятно, успел сделать по ним 10 выстрелов, после этого по мне начал стрелять американский артиллерийский батальон, это было как в аду, так быстро они открыли по мне огонь и так интенсивно стреляли. От леса, в котором я стоял ничего не осталось, ни одного дерева. Они стреляли ещё 15 минут после того, как я оттуда ушёл.
20 июля 1944 года, покушение на Гитлера. Что вы об этом слышали, и какое у вас к этому было отношение?
Я был возмущён. На войне, в момент, когда речь идёт о выживании народа, нельзя устранять руководство. Точно также как во время войны нельзя было убивать Сталина. Эта организация заговорщиков внесла свою лепту в то, что мы проиграли войну. Из-за этой предательской организации погибли тысячи немецких солдат. Для меня люди, которые устроили 20-е июля, это не герои, это предатели. Всё, для меня вопрос закрыт.
Предположим, что вы на Pz.IV. С какой дистанции вы бы открыли огонь по Т-34?
Pz.IV с пушкой L-48 уверенно поражал Т-34 с дистанции восьмисот метров. Сейчас в Германии, в целом, считается, что Т-34 был феноменом, что мы ничем не могли его подбить. И ничего не делается для того, чтобы преодолеть это заблуждение. Для Pz.III это частично верно, в 1941-м и весной 1942-го года основная часть Pz.III была с короткой 5-сантиметровой пушкой. Её снаряд не мог пробить Т-34 даже с 300 метров. Поэтому возникла эта легенда. Но оружие развивалось дальше и, когда появился Pz.IV с пушкой L-48, мы постепенно узнавали, что мы можем подбить Т-34 с 600 метров, потом с 700 метров и так далее. Потом мы поняли, что мы уверенно поражаем Т-34 с дистанции восьмисот метров. Кончилось тем, что Т-34 уже не ездил в первой волне атакующих, сначала приезжали КВ-1, а потом только Т-34. Т-34 имел преимущество только в маневренных боях, за счёт скорости, но не за счёт толщины брони. Броня у него была только 45 миллиметров, это не было проблемой для 75-миллиметровых пушек. Когда я говорю "не было проблемой", это, конечно, не следует понимать так уж буквально.
На западе я сталкивался с «Шерманами». Мы, на Pz.IV, так же могли без проблем подбить «Шерман» на расстоянии восьмисот метров. Должен сказать, что когда мы начали воевать с американцами, мы уже прошли хорошую школу у русских. То, что мы позволяли себе с американцами, с русскими себе позволить мы никак не могли. Я имею в виду всякую легкомысленность. Русские, как солдаты, пользовались у нас абсолютным уважением. А американцы перед нами бегали, я бы так сказал. Иногда было так, что мы попадали по Шерману, броню не пробивали, танк был абсолютно целый, но экипаж бросал танк. С русскими такое не проходило. Это было абсолютно исключено. Я довольно долго воевал на самоходном орудии, на западе я и через короткое время все мы заметили, что с американцами можно вытворять такое, что с русскими никогда бы не прошло, никогда. Меня часто хвалили, но дело, скорее, было не во мне, а в американцах.
Вы использовали трофейные русские танки?
Нет, мы не использовали. Это было слишком опасно. Была одна рота на Т-34, на них была нарисована большая свастика. Я бы очень неохотно сел в трофейный танк. Мы подбили КВ-1, он был полностью целый, мы, конечно, хотели попробовать на нём поездить, и мы это сделали. Там был ящик, на нём сидел водитель, а возле ящика лежала кувалда, ею, видимо, переключали передачи.
В Т-34 радист помогал водителю переключать передачи.
Как относились к офицерам Вермахта в Германии после войны?
Так же плохо, как и ко всем остальным солдатам. Даже сегодня отношение к немецким солдатам, к Вермахту, очень плохое. Но это особенная проблема. После войны американцы использовали только тех людей, которые в Третьем рейхе как-то пострадали или эмигрировали. Было много людей, нет, не много, но были, которые сбежали за границу. Для этого не надо было быть евреем, достаточно было негативно высказаться. Именно эти люди потом определяли политику в Германии».
Встреча с Людвигом Бауэром
В декабре 2016 я был на встрече с Людвигом Бауэром. Он произвёл на меня незабываемое впечатление! В свои 94 года этот человек сохранил ясный ум и интересно рассказывает о своём участие во Второй мировой войне. Прошёл всю войну. Начиная с 17-летнего возраста был офицером-танкистом. Я что-то записывал из его выступления, кое-где заслушиваался и потому, возможно, пропустил важные мысли. Ниже просто перечислю те его высказывания, которые показались мне важными.
Кавалер рыцарского креста, который он с гордостью надел, придя на эту встречу, сказал, что средняя продолжительность жизни танкового офицера на фронте была 28 дней, пехотного офицера – 22 дня.
Рассказал он также о различии в командовании между вермахтом и Красной армией. В вермахте нижестоящему ставилась цель, а как её достичь, было делом офицера или солдата, который получил этот приказ. В Красной армии и у американцев приказы отдавались не только о цели, но и детально – кому и что делать, что, по словам Бауэра, сковывало инициативу подчинённых.
Высказал мнение, что танк «Пантера» была лучшим танком войны.
О расстрелах комиссаров
О приказе главнокомандования вермахта расстреливать комиссаров, взятых в плен ветеран Второй мировой войны рассказал, что немцы его в основном не выполняли. Большинство комиссаров, погибших во время попадания в плен, были, по его словам, расстреляны самими русскими солдатами или по их требованию. Дело в том, что у русских солдат была большая ненависть по отношению к комиссарам, потому что те с ними обращались бесчеловечно.
Об отношениях немецких солдат с населением оккупированных территорий
«Сегодня говорят, что немцы сжигали сёла и деревни, которые вынуждено оставляли при отступлении, но это неправда. Мы этого не делали никогда», – твердо заявил он. «Зимой мы часто находились в русских домах вместе с женщинами и детьми – и мы им никогда ничего плохого не делали.
За всю войну я был свидетелем только двух судов над служащими вермахта за изнасилование. Один раз в плен была взята рота русских солдат-женщин, они воевали с противотанковыми ружьями. Ночью один наш унтер-офицер одну из этих женщин изнасиловал. На следующий же день был суд, судья был наш командир – этот унтер-офицер был приговорён к расстрелу и его тут же расстреляли. Второй суд возглавлял наш генерал. Один обер-лейтенант в состоянии глубокого опьянения застрелил трёх русских военнопленных из своего шмайсера. Он тоже был приговорён к смерти, но как офицеру ему была предоставлена возможность в своей палатке застрелиться.
О предательстве в вермахте
«Во Франции нас предали», – считает Людвиг Бауэр. «Об этом даже написаны книги». О покушении на Гитлера сказал следующее: до 1944 года Гитлера мог убить каждый, кто этого захотел бы. Офицеры могли подходить к нему с личным оружием, он мог на улицах общаться с людьми, он безмерно доверял людям – никакая охрана не могла бы обеспечить ему безопасность, если бы кто-то действительно захотел бы его убить. Штауфенберг и другие заговорщики, по Бауэру, предатели.
У меня насчёт этого тоже нет никаких сомнений: офицер, давший главнокомандующему лично свою присягу, мог убить его, не потеряв своей чести, только при условии, если тут же одновременно убил бы себя. А они все хотели покушение пережить и при этом рисковали жизнями других людей из близкого окружения Гитлера. И вообще – убить главнокомандующего во время войны – это непростительное преступление.
Пусть они перевоспитают себя сами
Осудил Бауэр также и поведение сегодняшних руководителей церквей: "Мы шли на войну с благословения церквей", – сказал он. «На наших пряжках стояла надпись «С нами Бог». В наших частях служили военные священники с офицерскими званиями, которые благославляли нас на каждый бой. А сегодня представители этих же церквей в первых рядах тех, кто судит немецкий народ за его, якобы, расизм и т.п. и ревностно следит за тем, чтобы его «перевоспитывали». Пусть они перевоспитают себя сами».
Я был убеждён в том, что то, что мы делаем, правильно!
О своем личном отношении к тому, что тогда происходило в Германии танковый ас сказал следующее: «Я, как и большинство моих друзей, был убеждён в том, что то, что мы делаем, это правильно. Что мы защищаем нашу революцию, нашу Германию. И с этим убеждением, что мы были на правильной стороне, умру. Я никогда не гнулся, в плену мне было очень плохо, но и там я не согнулся и я надеюсь, что так и доживу до конца своей жизни несогнутым».
Чем отличались восточный и западный фронты
Рассказывал Людвиг Бауэр о своём участии в военных действиях на западном фронте – в Арденнах и в Бельгии. У американцев было огромное превосходство. Было большое отличие между военными действиями на восточном фронте и на западном. Идёт бой, потом начинается перерыв. Санитары на своих «санках» (он так это и сказал «Sankas» – я посмотрел в интернете, оказывается так называются санитарные машины) вывешивали белый флаг, немцы прекращали стрельбу и они проезжали мимо моего танка, отдавали честь я отдавал честь им и они собирали своих раненых и уезжали. После этого бой начинался снова. То же самое могли делать и немецкие санитары. На восточном фронте, сказал он, такое и представить себе было невозможно. Там было страшное ожесточение с обеих сторон.
За что получил рыцарский крест
Рассказал знаменитый на весь мир танковый ас также и о своём подвиге, за который получил рыцарский крест – уже в самом конце войны, 29 апреля 1945 года. Он вступил в дуэль с целой колонной американских танков и бронетранспортеров: «Когда я их неожиданно увидел, принял спонтанное решение действовать против всех правил ведения танкового боя, которым нас учили. Оно было неожиданным для меня самого: я пошёл на полной скорости параллельно этой колонне и расстрелял всю технику с головного танка до последнего, всадив в них весь свой боезапас – 80 снарядов. Колонна техники была вся практически уничтожена».
Подвиг Людвига Бауэра не мог решить исхода войны, это был только маленький её эпизод в отчаянном и героическом сопротивлении немецких солдат и офицеров. Но на тот момент его подвиг затянул взятие американцами Кёльна на целую неделю, ибо в этот момент они шли на прорыв, а со стороны немцев не было никаких сил и только случайно оказался Людвиг Бауэр с одним своим танком.
О Лювиге Бауэре есть в ютубе фильмы, правда только на английском языке:
https://www.youtube.com/watch?v=LOpAAva5svo
О героизме немецкого солдата
Награду «Рыцарский крест» по её весу в Третьем Рейхе можно сравнить со званием «Герой Советского Союза» в СССР. В Третьем Рейхе «Рыцарский крест» получили чуть более 7000 человек. В СССР за время войны звание «Герой Советского Союза» получили 11.739 офицеров и солдат Красной армии. Это, конечно же, не означает, что немецкие солдаты были менее героическими, чем русские солдаты. Я не сторонник героизации войны, но когда мне говорят, что СССР победил Германию, потому что «русский солдат был крепче духом», чем немецкий – тут протестует моя национальная гордость. И, к тому же, этому противоречат историческим фактам. Тот, кто заинтересуется этой стороной Второй мировой войны, найдёт достаточное количество книг, посвящённых героям вермахта: непревзойдённых никем танковых и воздушных асов – ни русскими, ни англичанами, ни американцами. И духом они были очень даже сильны, ибо были уверены в правоте своего дела. Немецкий солдат шёл на войну не с идеей завоевания чужой земли или добра, а с идеей защиты своей национал-социалистической революции и с идеей освобождения народов от большевистской угрозы. Именно потому, что правде соответствует последнее, и был высок дух в вермахте. В армиях, которые ведут несправедливые захватнические войны дух солдата всегда невысок. Не зря современный израильский военный историк Мартин ван Кревельд называет вермахт «лучшей армией всех времён и народов». А побеждена она была не по причине низкого морального духа солдат и офицеров, а по причине тотального ресурсного превосходства стран антигитлеровской коалиции. Победить войну со всем миром нельзя. Именно в этой ситуации оказалась Германия во время Второй мировой войны. Но даже и в ней 70-миллионный Третий Рейх в союзе с прямо скажем не великими странами (Италия, Румыния, Словакия – ещё около 70 миллионов человек) смог продержаться в течение 6 лет – с 1939 по 1945 год! Против коалиции СССР-Великобритания-США приблизительно миллиард человек населения, 50-60% экономических ресурсов планеты и индустриального потенциала и около 80% мировых ресурсов сырья. Не говорите мне после этого о «низком духе немецкого солдата»! Ещё раз в этом я убедился на встрече с немецким танковым асом, кавалером «Рыцарского креста» Людвигом Бауэром. Кстати, по сообщениям, осталось их сегодня в живых только 7 человек. Так что, скорей всего, это была одна из последний таких встреч.
Генрих Дауб
2016
Расширенное интервью можно прочитать здесь:
https://frontstory.ru/memoirs/germany/bauer-ludwig/
Когда солдат поднимается в атаку, его жизнь становится несущественной. Но в этот момент он перерастает себя, получает признание самого себя, своей готовности умереть, признание, которое он не получал в мирное время. Так становятся необычайн...
frontstory.ru
44:37
Следующая публикация
Комментарии 16
Ханс-Ульрих Рудель оставили после себя мемуары и
воспомонания. Сегодня картавые СМИ, как сказал певец Хайно
"насрали в мозги" , но всё же в Германии есть достаточно
молодёжи, котoрaя в будущем сможет вернуть Германию
в русло немецкой нации.
в книге "Русская компания 1941-1945 ", на немецком
"Verlörene Legion".
Для желающих я могут эти книги в личку скинуть в pdf
формате при условии, что профиль открыт.
В противном случае будет необходима заявлка в друзья.
Понятия не имею почему у меня замок...я не помню, чтобы я его ставила.
Ваша личка доступна только вашим друзьям.
Если вам не в тяжесть, то пошлите мне ваш
запрос в друзья.
После этого я смогу поделится с вами книгами.