В немецкий язык из польского были переняты следующие слова: Grenze (granica – граница), Peitsche – (bicz – кнут, бич), Graupen – (krupy – крупа), Karausche – (karal – карась), Karpfen (karp – карп), Quark – (twarög – творог), а ещё слова Droschke, Jauche, Matsch und Kriewatsch.
Интересно также, как происходило изменение смысла при перенятии следующих немецких слов: Из «Hanse», «Hansa» (Ганза) получилось слово «chasa», что означает «разбойничья банда». Из слова «Kundschaft» («клиентура») получилось слово «konszachty» («заговор»); из слова «Freimarkt» («свободный рынок») получилось слово «frymark» («махинация», «нечестная сделка»); из слова «Bauer» («крестьянин») получился «gbur» («хам», «грубиян», «нахал»); а «lichwa», то есть «ростовщичество», происходит от немецкого слова «leihen» («ссужать», «давать взаймы»).
15
Немцы охотно перенимали польские ругательства, по-видимому из-за их лучшего акустического воздействия, при этом «pierunje» – самое безобидное (смысловой перевод – «чёрт», «чёрт возьми» – происходит видимо от названия древнего славянского названия бога Перуна. В Силезии оборот ty pierunje означает – «ты мощенник», «каналья». На самом деле это слово широкого распространения в немецком языке не нашло, скорей всего среди немцев пограничных с Польшей регионов, а также в Силезии, где немцы жили рядом с поляками – прим. переводчика). Но и наоборот происходило то же самое и поляки ругались на немецкий лад: «gal-gan!», «lotr!», «szelma!» или «huncwot!»
В области кулинарии и пития немцы переняли, кроме уже выше упомянутых рыб, крупы и творога, ещё и «огурцы» (Gurke – от польского «ogörek»).
В свою очередь в польский язык вошли следующие немецкие слова: kuchnia – кухня – die Küche, tygiel – тигель, котёл – der Tiegel; mozdzierz – ступка с пестиком – der Mörser; talerz – тарелка – der Teller, smakowal – вкусно, наслаждаться вкусом, смаковать – schmecken, spizarnia – кладовка с продуктами – die Speisekammer, bigos – бикус – der Beiguß, szynka – окорок – der Schinken, chleb – хлеб – der (Brot)-Laib, szpik – шпик – der Speck und flaki – рубец – Fleck. Далее: pfanna (сковорода), zupka (чашка), kluska (кнедли), knedle, sznyzel (шницель), pekielflejsz (?) и wafel (вафли).
Тесное сотрудничество в экономической жизни привела к богатому обмену терминами и обозначениями предметов. Из немецкого строительного и ремесленного дела поляки переняли среди прочего слова: rynek (der Ring, Marktplatz – кольцо, рынок); dach — ganek (der Gang) – wal – buda – ratusz (Rathaus – ратуша) – bruk – plac – rynstok (Rinnstein) – gmach – warsztat (Werkstatt – мастерская) – filar (Pfeiler). (Чтобы перевести на русский язык все приведённые слова переводчику самому надо было бы провести целое исследование, что потребовало бы много времени, поэтому не все слова переведены на русский язык – прим. переводчика).
У многих этих перенятых слов в силезком диалекте всё ещё можно чётко видеть их происхождение, ведь многие немецкие поселяне в самой Польше происходили из Силезии. Кто не услышит в слове «talerz» силезкого слова «Taller», в слове «strefa» – «зона», «полоса» силезкое слово «Strefa», а в слове «szynka» (выговаривать надо «шинка») силезское слово, перенятое просто в каждом звуке? Так как «аптека» (по-немецки «die Apotheke») на силезском называется «Apteke», то на польском она следовательно называется «apteka». Но часто первоначальное слово как бы спряталось.

Кто может узнать в польском «hamulec» – «тормоз», силезское слово «Hammhulz» и немецкое «das Hemm-Holz»?
Интересны изменения смысла, которые происходят со следующими немецкими словами, перенятыми в польский язык: широко употребимое у немцев в Польше слово «Poschondek», которое означает дикий беспорядок, в польском звучит как «porzadek» и означает, наоборот, «порядок».
16
Слово «Schaluppe» означает разваливающееся здание и происходит от польского «chalupa» и означает крестьянскую хижину. Польский глагол «uzyc» – «пользоваться», «использовать» стал у польских немцев словом «urschen», что означает «транжирить», «проматывать», а в слове «Kamurke», которое означает кладовку для всякого хлама, спрятано польское слово «komerka», которое означает «комната», «помещение в аристократических зданиях» и ещё раньше было перенято в польский язык из немецкого («Kammer» – «зал», «комната»). Здесь одно слово, и это происходит часто, дважды поменяло свой смысл.

Язык, как повод для насмешек.

Так же, как и разговаривающие на ломанном немецком верхнесилезцы Антек и Францек, плохо говорящие на польском языке немцы тоже являются любимыми фигурами для насмешек. Следующее стихотворение должно продемонстрировать, как немец из Верхней Силезии якобы говорит на польском языке:
«Ach du liebe panna mein,
Nie musisz mir tak böse sein!
Ja ciе kocham in den Tod —
Co widzisz, mein lieber Gott!
Ach, ich kann nicht po polsku, bin geboren we Slasku.
A moi Vater Niemiec bil po polsku nie sprachal viel.»
(Труднопереводимый набор польских и немецких слов. – переводчик)
То, что это не является слишком большим преувеличением, показывает название книги, которая была опубликована перед Первой Мировой Войной неким др. Гаазе»: «Ten kampf z tem drachem od Szillera zmyslony a od Haasa überzecowany.» (тоже такая же смесь немецких и польских слов – прим. переводчика). В обиходе курсирует бесчисленное количество анекдотов, обыгрывающих речевые ситуации из этой неисчерпаемой темы. Обращения «du Polak» – «ты поляк» и «ty szwabie» – «ты шваб» воспринимаются как оскорбление, если кто-либо употребляет его по отношению к представителям собственного народа. Так же, как и сегодня ещё, преступники в криминальных немецких романах имеют славянские фамилии, в аналогичной польской литературе, наоборот, – зачастую немецкие. Каждый знает насмешливые клички «Вашлапский», «Радикалинский» и «Кашмарек». (Waschlapski, Radikalinski und Kaczmarek.) Охотно взаимно высмеиваются песни и обычаи друг друга.
Психологической причиной всего этого является, по-видимому, желание высмеивать всё, что свято соседу, чтобы одновременно отнять у него силу влиять на свой народ.
17
Немецкое и польское красноречие

Немец говорит меньше и медленнее, чем поляк. Поэтому поляк считает немца скучным и слишком трезвым. Поляк, напротив, имеет способность, подробно и увлечённо говорить о таких вещах, о которых он ничего не знает. С неповторимой силой убеждённости он может бросаться на защиту легенд. Он прирождённый пропагандист и считает немецкий язык «бараньим языком» («barani jezyk»). Немцам всегда было сложнее выучить польский, чем полякам – немецкий. У поляков высокие способности к освоению языков; они поняли, что можно быть сильнее противника, если знать его язык.
«Поляки склонны к проявлению восторга, рассудочные убеждения меньше влияют на их волю, чем восхищение, которое, правда, проходит быстро. Им неприятны длительные размышления, холодный расчётливый ум», – так писал поляк Гвагнин уже в 16 веке. Поляк избегает точные, трезвые формулировки и предпочитает относительность. Он мастер в искусстве создавать легенды, а потом верить в них. Какие легенды курсируют на поле исторических представлений, мы ещё посмотрим. Этот факт надо знать и учитывать его, если мы хотим прийти к плодотворному диалогу между нашими народами.

5. Внешний вид поляка и немца
(физические особенности)
В представлении каждого народа его соседи олицетворяют определённые типы, которые не обязательно должны соответствовать реальной жизни. Так, немец, по польским представлениям – толстый, грубый, неотёсанный и медлительный.
18
На самом деле немецкие поселяне в Польше были в большинстве случаев худощавыми и работящими, полных можно было обнаружить гораздо чаще среди горожан, а среди них, гарантированно, в таком же количестве и среди польских горожан. Но это представление было перенесено на всех немцев. Некрасивая и неловкая женщина в польском языке обозначается словом «niemra». (интересно, что по звучанию это слово близко русскому слову «мымра», обозначающему «угрюмую, скучную женщину», которое, правда, происходит из коми-пермяцкого языка, как утверждают лингвисты. Так что, может быть в данном случае слово перенято из русского языка и не имеет отношение к немцам? Ведь поляки много общались и с русскими и какое-то время даже находились в составе Российской империи. Но это уже моё предположение неспециалиста. – прим. переводчика).

Национальный костюм и одежда

Постоянно поляки показывали своё сильное неприятие по отношению к национальной одежде, которую в их стране носили немцы, в особенности к тем элементам, которые отличались от их одежды. К этим элементам относились невероятно широкие сборчатые штаны – причудливое подобие шаровар до колен (т.н. Pluderhosen – плюдерхозен, под которые надевались штаны-чулки), короткий камзол-вамс (Wams), шляпы, деревянные башмаки (Holzpantoffeln) и шапочки-ципфельмютце (Zipfelmützen – у сегодняшнего Санта-Клауса, каким его представляют на Западе именно эта шапочка – прим. переводчика). Это правда не помешало полякам позже тоже носить такую же одежду. Многие заимствованные слова из этой области подтверждают этот факт: futro, szlafrok, krepa, kitel, szlufa, inderok, pludry, jupka, szpanda, fuzekle (Fußsäckel=Socken), broslak (Brustlatz).

Польский и немецкий темперамент

Поляки проявляют себя в повседневной жизни гораздо более оживлёнными людьми, чем их соседи (немцы), поэтому они называют немцев неуклюжими, хладнокровными и скучными. Александр Брюкнер пишет: «Дома и за границей поляк привлекал людей своей вежливостью и живостью, чем отличался от неуклюжих немцев.» Всё громоздкое и педантичное в искусстве и литературе поляк называет словами «немецкий» или «швабский» («niemieckie» или «szwabskie»). Нервная система поляка всегда напряжена, в то время, как возбудимость немца, напротив, сравнительно меньше. Поляка легко охватывает воодушевление (увлечение, вдохновение), но также быстро он охладевает. Разница в темпераментах проявляется везде: в литературе, музыке, изобразительном искусстве, национальных костюмах и танцах.
Характерной была в своё время разница в аргументации по вопросу границ по Одеру-Нейсе: с немецкой стороны аппелировали к основам права, международному праву, решениям Потсдамской конференции, юридическим и историческим аргументам, фактам и параграфам; с польской стороные – к чувствам, историческим легендам, проявляли негодование в связи с пережитыми страданиями («реваншисты»!), опирались на лозунги, фразы, эмоции (например – «Камни Бреслау (Вроцлава) говорят по-польски!»).
19
Как танцоры поляки везде и всегда производили хорошее впечатление, в том числе и за границей. В Польше немцы потеряли много своей молодёжи именно на разных танцульках (имеется в виду, что много парней и девушек переженились с польскими молодыми людьми, влюбившись в них именно во время танцев – прим. переводчика). Немецкое меньшинство поняло угрозу с этой стороны и стало защищаться от неё тем, что стало высмеивать польские танцы, в то время, как мазурка и полонез победным шагом прошли по всей Европе.

Польская и немецкая общественная культура

Переселявшийся в Польшу немец видел, иронически высмеиваемую дома «польскую свободу», как реальность. Казалось бы, она освобождает его от всех пут, которые до сих пор стесняли его. Пунктуальность, добросовестность (точность, заботливость), экономность, строгие общественные формы, разделение пространства и труда и т.д. – всё это в Польше не воспринималось так точно. Поляка характеризует скорее инертность, мягкость и гибкость характера, которые позволяют ему избегать строгой самодисциплины и потребности принимать чёткие решения. |
Поляк, особенно член высших слоёв обществе, всегда считал себя в смысле своей общественной культуры выше, чем немец. Немцу приходилось корчевать, осушать почвы, развивать промышленность (например, Катовиц) и ему не удалось поэтому развить такую же высокую общественную культуру. Этим объясняется и изменение значения слова «gbur» (крестьянин) – в «хулиган», «хам», «невежа», «грубиян». В Польше говорят – «негибкий как немец». И наоборот, житель Данцига говорил о человеке, который очень быстро хочет примазаться, что он «слишком панибрат» («J'zu panjebratsch»), что происходит от слов «пан» и «брат» («panie bracie» — «господин брат»). Несмотря на всю критичность отношения немцев к полякам, одно им в них всегда очень импонироваало: польское гостеприимство. Об этом говорят немецкие поговорки «Polensitt verschließt die Türen nit» («поляк по своим обычаям никогда не замыкает двери») и «Nach alter Polensitte herrscht Gastfreundschaft in jeder Hütte» («По старым польским обычаям гостепримство господствует в каждой хижине»). Характерно, что следующая немецкая поговорка «Viel Zehren und Gasten leert Beutel und Kasten» («Много транжирить и принимать гостей – опустошать кошелёк и шкатулку) в польском языке не имеет аналога.
Галантные рыцарские манеры поляков всегда вызывали одобрение (немцев). Поляк дарит женщине больше внимания и любезности, чем немец, в польском обществе женщина занимает исключительное место.
20
А поляк, наоборот, замечает, что немец проявляет меньше уважения к женщине, польская поговорка гласит: «Немец уделяет своей жене не больше внимания, чем своей служанке». Браки между мужчинами-поляками и женщинами-немками по статистическим данным были гораздо чаще, чем наоборот.
С точки зрения общественного поведения поляки имеют все преимущества перед немцами: дар красноречия, умение поддерживать беседу, гостеприимство, вежливость и темперамент. Несмотря на то, что немцы расценивали польскую вежливость и изящество как искусственную наигранность, разговоры поляков – плоской болтовнёй, их талант держаться в обществе, как расточительность, это ничего не меняет в том факте, что немец в своём умении держаться в обществе всегда проигрывал поляку. (Я узнал в ФРГ многих поляков и могу подтвердить, что и на меня самого большинство из них произвело тоже подобное впечатление: они считают себя «панами», то есть выше других, но при этом не замечают, насколько провинциальны как их манерность, так и плоское, примитивное содержание бесед. Но внешне мои земляки – немцы из России всегда кажутся по сравнению с ними этакими неотёсанными крестьянами. Скорей всего они в своей массе таковым и являются, но, по крайней мере, они и не играют какую-то другую роль, которую, как кажется, играют переселенцы из Польши. Хотя они приехали сюда тоже, как потомки именно тех немецких поселенцев в Польше, в большинстве – силезцев. Это не значит, что я плохо отношусь к переселенцам из Польши, я встретил среди них много интересных и хороших людей, речь здесь о типических чертах, которые, как мне кажется, я заметил в них. – прим. переводчика). Постоянно выигрышные черты поляков увлекали переселившихся в Польшу немцев и способствовали таким образом их полонизации. Поэтому Бисмарк однажды сказал об «опасности польского романтизма для немецкой души» («Gefahr des polnischen Romantizismus für die deutsche Seele»).
Но всё же и поляки переняли немало немецких обычаев, к примеру, рождественскую ёлку, которая впервые появилась в 1720 году в Померании, ярмарки с атракционами («Kirmes»), которую они стали называть «Kiqrmasz», масленичные традиции (Fastnachtsbräuche) и изгнание смерти («Todaustreiben») весной.
Даже презираемые немецкие танцы, которые вначале воспринимались поляками как грубые и неуклюжие, нашли свой путь на польские «танцплощадки», к примеру такие как «rej» (Reigen – немецкий хороводный танец), der «rucier» (нем. Rutscher – живой, подвижный танец, называемый также «галоп», во Франции – «галлопаде»), «linder» (нем. Ländler – немецкий народный танец умеренной подвижности, мужчины танцуют с женщинами попарно, характер танца весёлый, с разными фигурами – прим. переводчика), «oberek» (нем. Oberländer – объяснений не найдено, но можно посмотреть в ютубе, набрав это слово, как этот танец выглядит. – прим. переводчика), а также «sztajerek» (нем. der Steierischer – танец из региона Австрии – Штирии).
Часто, высмеиваемые вначале вещи, после того, как их перенимали в свою национальную культуру, ревниво сохранялись и гордо демонстрировались немецкому соседу, как собственное культурное явление. Когда переселенцы из Бамберга прибыли в Познанский регион в своих родных франкских национальных одеяниях, поляки катались со смеху. А сегодня народные наряды «bamberka» стали чуть ли не национальной святыней поляков и воспринимаются ими как «исконно польские». Здесь главную роль играют не данные истории культуры, а психологические законы противоборства народов.
21
6. Различные народные характеры и их проявления

Народные характеры как масштаб
В жизни поляка преобладают чувства, счастье и наслаждение; у немца, напротив, преобладают воля, полезность и работа. Самым типичным польским чертам характера: свободолюбию, недостатку дисциплинированности и выдержки, поверхностности и склонности к спорам противостоят немецкие: подчинение каждого авторитету, дисциплинированность и настойчивость, основательность и педантичность.
Цимниевский (Ciemniewski) пишет: «Сила немцев и англичан покоится на разуме, сила поляков – на сердце и чувствах».
Немец приступает к осуществлению своих планов хорошо их обдумав, медленно и стараясь уже в своих рассуждениях всё упорядочить. Поляк же, напротив, обдумывает свой план игриво и легко, с воодушевлением берётся за его исполнение и потом часто проваливается из-за недостатка выдержки и терпения. Когда польские немцы говорили «нечто закончить по-польски», это означало: не довести до конца. Для поляка жизнь –это поэзия, для немца – это проза. Поэзия служит в основном украшению жизни. У первого всё идёт от чувства к разуму, у второго – совсем наоборот.
Старинное предупреждение, что поляк от природы ленив, в основе своей неверно. Очень высокоценимые раньше как трудолюбивые работники так называемые «Sachsengänger» (если буквально – «ходоки в Саксонию»), то есть польские сезонные работники, а также польские шахтёры в Рурской области доказывают обратное. Дома поляку не хватало организации, которая позволила бы ему раскрыть свои способности. После Второй мировой войны это, кажется, основательно изменилось. Польская работа по возрождению своей страны заставляет говорить об «экономическом чуде на Висле».
Позитивным чертам польского народного характера, к примеру – пламенная любовь к своему народу, вере и родине, а также высокой интеллигентности противостоят ряд негативных чертв, которые на протяжении столетий существенно ослабляли их способность конкурировать со своим соседом (немцем) на западе.
22
Поляки бойко и в большом количестве эмигрировали по всему миру, но великие колонизаторские деяния (в созидательном смысле этог слова – прим. переводчика) никогда не были их сильной стороной. Польша на протяжении своей тысячелетней истории не имела значительного прироста своей народной почвы (термин Volksboden означает все территории, где живут представители этого народа и говорят на этом языке), если сравнить за этот же период прирост немецкой народной почвы.
Без знания этих взаимосвязанных фактов, вопросы истории немецко-польских взаимоотношений и соседства, а главное – вопросы такого желаемого примирения, останутся для нас книгой за семью печатями.
С другой стороны, знание об этих вещах позволяет нам понять, почему соседний с нами народ на востоке воспринимал наши «методы», как холодный расчёт, нашу работу, как сумасшедшую пахоту, нашу экономность, как жадность, нашу основательность, как педантизм и упрямство, наше стремление к порядку и к чистоте, как манию, наше уважение к результативной работе и отрицание красивых фраз, как высокомерие. Но мы понимаем также, почему польские противники примирения («Мы не простим никогда!») настраивают польский народ бороться против всего немецкого не при помощи аргументов и фактов, а различными фикциями: например, постоянным напоминанием времени немецкой оккупации и её преступлений, темпераментными предупреждениями об опасности со стороны реваншистов, которые, воздействуя на чувства поляков, должны соответственным образом воздействовать на их волю. С другой стороны, благодаря этому знанию, мы получаем направление, как нам можно успешно вести немецко-польский диалог или, хотя бы, в каком виде его нельзя вести ни в коем случае, если мы хотим успеха.
Martin Krеper, поляк с немецкими корнями, писал в 16 веке: «Вследствие усилий немцев в Польше начало увеличиваться число деревень и городов и начала повышаться культура. Потому что немцы, которые экономнее поляков и способнее в ведении домашнего хозяйства, стараются в том числе и поддерживать чистоту и искуссную ухоженность своих домов и других вещей больше, чем поляки.
23
Это легко может заметить каждый, кто предпримет путешествие по Польше. Он предпочтёт остановиться у немцев, а не у поляков. Очевидным и ясным становится это различие, если посмотреть на построенные немцами укрепления и здания. Но они начинают разрушаться, если там начинают жить поляки». (Цитированно по Mitzier de Kolof, «Historiarum Poloniae», Seite 504, Warschau 1761.)
Когда в 1489 году Файтом Штоссом (Veit Stoß – по польски Вит Ствош) был закончен краковский алтарь Св. Марии, немцы – члены ратуши писали в одном документе, что поляки на протяжении 11 лет его работы постоянно подтрунивали, что алтарь не будет готов никогда. Они не могли поверить, что один человек может 11 лет кряду трудиться над одним произведением!
В журнале «Czas» от 24. 12. 1937 (стр. 22) профессор краковского университета Ян Гвяздоморский (Jan Gwiazdomorski) писал: «Другим недостатком национального характера поляков является поверхностность в работе. Насколько иначе работает француз или немец! Немец, серьёзно, даже мрачновато, старается делать любую работу настолько хорошо, насколько он только может и при этом пытается, по возможности, подчеркнуть свой авторитет как специалиста, своё превосходство над другими. Поляк пытается любую работу сделать настолько быстро, насколько это возможно и по возможности с наименьшим сопротивлением. Вследствие этого он впадает в заблуждения и делает ошибки, которые обесценивают его работу до минимума».