Мое индейское имя - «Быстроногий олень». Конечно, ни один человек на свете не звал меня так, потому что никто об этом не знал. Но Сетон-Томпсон уверял, что индеец может выбрать себе имя сам, если больше некому. А он-то в этом разбирался!

Его книга «Маленькие дикари» была для меня авторитетнейшим источником сведений о жизни и обычаях индейцев, о выживании в лесу, о повадках зверей и птиц. Я не просто читала эту книгу – она была для меня настоящим практическим пособием, и первый лук, из которого мне довелось пострелять, я сделала сама.

Вообще-то нельзя сказать, что до этой книги я была вовсе не знакома с лесом. В Советском Союзе понятие «турист» означало совершенно иное, чем теперь. Туристы – с огромными рюкзаками, бородатые, пахнут костром. Идут пешком, нехожеными тропами по лесам и горам, карабкаются по скалам, плывут на байдарках по рекам.

Мои родители – инженеры были именно такими туристами. Я помню кроки и карты, переведенные на кальку (достоверные карты местности многих районов в СССР не были в открытом доступе, их «доставали»), помню мешочки с крупой, пакетики с сухим киселем и сублимированными кашами, которые мама аккуратно запасала и укладывала в рюкзаки. Мой отец вырос в Сибири и с 13 лет ходил на охоту с собственным ружьем, которое подарил ему дед. По свидетельству мамы, отец умел стрелять как Мюнхгаузен: клал пулю в пустую бутылку, не отстрелив дно, а однажды убил десяток уток одним выстрелом из-за того, что ружье было не пристрелянное и дробь летела не кучно (из объяснений отца). Папа был мастер спорта по водному туризму, у мамы таких регалий не было, но она умела скакать на лошади, ловить рыбу и бесподобно готовить на костре борщи и блинчики.

С пяти лет каждое лето в августе я отправлялась с родителями куда-нибудь в дикие места в поход на байдарке. А как-то раз мы провели месяц на острове в Московском море (если кто не знает – есть такое возле Дубны). Оно было образовано путем затопления в рамках проекта «Москва – порт пяти морей».

Время субъективно растягивается, когда человек получает много впечатлений, когда познает и чувствует. То лето до сих пор кажется мне бесконечным.

Конечно, помимо Сетона-Томпсона, я помню еще книги Паустовского, Бианки, тоненькие книжки-тетрадки «Детской литературы» зоолога Владимира Флинта (когда я с ним познакомилась, он рассказал мне, что его хобби – ловить змей; я была потрясена). Но именно Сетон-Томпсон и его герои-дикари оказались в тот момент всего ближе: простым и понятным языком он рассказывал о практике, о том, что интересовало. Ведь дети очень любят делать что-то руками, всамделишная игра по-взрослому – это то, что больше всего притягивало.

А еще именно Сетон-Томпсон впервые познакомил меня с индейской культурой, заинтересовал ею, внушил уважение к умениям, знаниям и навыкам индейцев.

Тогда, читая о типи, о том, как читать следы зверей или сшить мокасины, я не знала, что Сетон-Томпсон пишет о самом себе, о собственном детском опыте – но я это чувствовала. Может, потому голос автора прозвучал для меня так по-особенному доверительно.

Жизнь Сетона-Томпсона

В наше время, когда в Америке безумствует доктрина «культурной апроприации» (вместо свободного обмена и взаимовлияния культур людей заставляют выискивать и предъявлять друг другу обиды по поводу использования «чужих достижений») наследие Сетона-Томпсона тоже рискует быть и забытым, и выброшенным «на свалку истории». Подобные претензии к нему уже были. Индейцев ограбил. И вообще – какие-такие «дикари»?

Тем не менее, похоже, что целых три англосаксонских государства готовы «апроприировать» писателя и художника Сетона-Томпсона и никак не могут его поделить. Почему-то та информация о нем, которая имеется в сети, полна противоречий: ни с фамилией нет ясности (кто был его отец – Томпсон или Сетон?), ни с гражданством и происхождением: кто-то называет его канадцем, кто-то – британцем, а другие пишут о нем, как о гражданине США.

Возможно, все три эти версии правдивы. Но гораздо важнее то, что по своему мировоззрению он был, скорее, индеец.

Причина противоречий – его семья, а именно – отец, Джозеф Логан, шотландец из дворянского рода. Эрнест Эван Томпсон родился в Британии 14 августа 1860 года, в городке Саут-Шилдс, графства Дарем. Когда Эрнесту исполнилось шесть, его семья переехала в Канаду, в Торонто (Кэббэджтаун, Абердин-авеню, 6 – там теперь расположен мемориал Сетона-Томпсона).

Там, на природе, среди окружающих лесов прошли детские годы Эрнеста. То, что он написал впоследствии в «Маленьких дикарях» - как двое мальчиков, особенно главный герой стремились «убежать в лес, чтобы жить там, среди зверей» - отражает эпизоды из его собственной жизни.

Даже в детстве, читая эту книгу, я чувствовала, как от ее страниц веет то тоской, то одиночеством непонятого ребенка. Любовь и интерес к природе у Сетона-Томпсона всегда сопряжен с драматизмом – и это не случайно.

У него с детства проявились способности, тяга к творчеству – писательству и рисованию. Видимо, это делало его белой вороной в семье. Особенно плохо относился к таким занятиям его отец. Многие источники называют папашу Эрнеста деспотом.

Он и вправду был со странностями: поступок, которым он отпугнул от себя сына навсегда, сделался настоящей легендой родительской холодности. Об этом поступке упоминают, когда говорят о плохих родителях. Как только сыну исполнился 21 год, Джозеф Логан предъявил парню счет – попросил вернуть все деньги, которые были потрачены на его воспитание. В счет он включил даже стоимость услуг доктора-акушера, принимавшего роды при рождении Эрнеста. По старым ценам набежало за все про все 537 долларов и 50 центов.

Эрнесту пришлось немедленно пойти работать, чтобы выплатить долг отцу. Деньги он отдал, но из дома ушел и с отцом больше никогда не общался и не виделся. Своего отца он называл «самым большим эгоистом, какого только доводилось встречать в жизни».

Нет причин не верить Эрнесту, но поступок отца кажется совершенно непонятным. Может, у него все же был какой-то мотив? Но какой? У Эрнеста был брат – Джон Енох Томпсон, старше его на 14 лет. Следовательно, во взрослую жизнь он был отправлен намного раньше. И, видимо, с ним отец не обошелся столь сурово – иначе Эрнест не был бы так оскорблен бессердечным требованием отца. Боюсь предполагать, но первое, что приходит в голову – это вопрос истинности кровного родства. Идея с двойной фамилией Сетон-Томпсон появилась у Эрнеста именно после разрыва с семьей.

В любом случае, история, как говорится, мутная. Ясно только одно: взаимопонимания между отцом и сыном не было с детства. Мальчик ощущал себя изгоем, и в лесу среди зверей чувствовал себя лучше, чем в родном доме. Лес дал ему силы и сделал его тем, чем он стал.

Любопытство, любознательность, искренняя любовь к живой природе, чувство братства с животными – вот то, что легло в основу, сформировало его личность.

Делая зарисовки с натуры, он старался как можно точнее запечатлеть на бумаге то, что ему удавалось наблюдать в лесу. И довольно быстро он достиг немалых успехов в рисовании.

"Фотографичекие" рисунки Сетона-Томпсона - иллюстрации к книге "Маленькие дикари". Схемы, звериные следы, выкройка типи (а вовсе не "фигвам")

В 1879 году он прошел курс в Колледже искусств Онтарио, а в 1880 - получил стипендию на обучение искусствам в Королевской академии в Лондоне. Позднее учился в Париже, а уже в 1893 году стал ассоциированным членом Королевской академии искусств Канады.

Замечательный рисовальщик и художник-анималист, он сам делал иллюстрации к своим книгам. Он написал более 40 книг – кроме художественной прозы, еще несколько научно-популярных по зоологии, ботанике, природоведению Канады, справочников и пособий по выживанию в лесу, учебников следопытов-натуралистов, сборников, посвященных быту и фольклору эскимосов и индейцев, образу жизни промысловиков Аляски и много чего еще.

Пионеры и скауты

Движение скаутов (дословно с английского это слово переводится как «разведчик»), зародившееся в начале 20 века, оказало влияние на многое и многих в дальнейшей истории. Некоторые элементы скаутинга – построение коллектива, система наставничества - были заимствованы и творчески переработаны в педагогической системе Антона Семеновича Макаренко, а также в пионерском движении молодой страны Советов.

Основателем скаутинга всегда и везде называют сэра Роберта Стефенсона Смита Баден-Пауэлла. Однако идея принадлежит не ему, а Эрнесту Сетону-Томпсону.

В той местности, где он жил, ему пришлось столкнуться с детским хулиганством и вандализмом. Чтобы справиться с малолетними бузотерами Сетон-Томпсон увлек ребят тем, чем сам увлекался в детстве и организовал первый в мире отряд «Лесных индейцев».

Историю эту он описал в книге «Свиток из бересты индейцев». Баден-Пауэлл был впечатлен и очарован опытом Сетона-Томпсона – он использовал его идеи и наработки для создания своего движения. Сетон-Томпсон поддержал скаутское движение и всячески способствовал ему. Долгое время он был «Главным следопытом» скаутской организации США.

Однако цели и философия подхода к скаутингу у Сетона-Томпсона и Баден-Пауэлла были изначально разными и это вызывало споры и конфликты между ними.

Баден-Пауэлл – британский полковник, аристократ, подданый английской короны, стремился к воспитанию патриотической смены, профессиональных военных, преданных Британии. Слово «разведчик» для него имело совершенно определенное военное значение.

Сетон-Томпсон подразумевал совсем иное: его взгляды близки идеям Генри Торо, а мировоззрение – мировоззрению индейцев. Художник и писатель стремился к установлению гармонии между человеком и природой. Детская игра должна была научить ребят с уважением относиться к окружающему, обучить их труду, способному обеспечивать существование, дать им навык мира, добра, чуткости к другим и понимания.

Книги о животных

Самые известные произведения Сетона-Томпсона посвящены животным. Главная особенность этих книг – автор как будто вживается в своих героев, он досконально знает и чувствует своих героев изнутри, понимает их чаяния. Конечно, эта попытка понимания существ другого вида в определенной мере очеловечивает их – и все же это очеловечивание не делает рассказанные о них истории сказками или метафорами.

Первая книга Сетона-Томпсона называлась «Жизнь лугового тетерева», она вышла из печати в 1883 году. Потом последовали сборники рассказов «Дикие животные, какими я их знаю», «Жизнь тех, на кого охотятся», «Жизнь диких зверей». У нас издавались сборники Сетона-Томпсона «Животные-герои», «Рассказы о животных» и другие.

Самые известные среди них: «Домино» - о жизни черно-бурого лиса (до сих пор помню, как переживала за него!), «Лобо», «Виннипегский волк», «Королевская аналостанка» (о безродной помоечной кошке, которая стала прародительницей новой особенной породы), «Голубь Арно», «Медвежонок Джонни», «Храбрый щенок Чинк», «Мустанг-иноходец», «Монарх, Большой медведь Таллака», «Кролик Джек-Боевой конек» и т.д. и т.д.

Интересно, что в начале 20 века ему пришлось участвовать в литературной дискуссии, которую начал Джон Берроуз (художник, натуралист и писатель) на страницах издания «Атлантик Мансли» по поводу «сентиментальности» в литературе о животных. Берроуз насмехался над авторами подобных произведений и называл их творения «ненатуральными подделками». Сетон-Томпсон был одним из авторов, на кого Берроуз указывал в этом качестве.

Дискуссия длилась четыре года, в ней принял участие даже президент Рузвельт, но чем она закончилась – неизвестно. Могу сказать только одно: произведения Сетона-Томпсона сопровождали мое детство, а что касается Джона Берроуза, то его книг я не читала. Увы.

Вообще-то мысль интересная: действительно, в литературе о животных авторы часто рискуют впасть в сентиментальность. Образ «бедной одноногой собачки» стал даже символом избитого литературного приема, настоящей притчей во языцех. Этот метод действует безотказно, когда автор намерен во что бы то ни стало вышибить слезу из читателя.

Думаю, что Берроуз в чем-то прав. Вот только в отношении Сетона-Томпсона с ним согласиться не могу: да, его рассказы всегда полны драматизма, но это не потому, что автор сентиментален. А потому, что он остро чувствует трагизм живых существ, вынужденных жить рядом с таким хищным зверем как человек – и вынужденных оставаться абсолютно беззащитными, не умеющими говорить, доносить до этого хищника свою точку зрения.

Этим, наверно, и обусловлена вообще тяга к сентиментальности в литературе о животных. Но как раз у Сетона-Томпсона животные часто выходят победителями – если не физически, то духовно – в борьбе с жизнью, и с миром людей.

За свои книги о животных Сетон-Томпсон был награжден медалью Эллиота. Писатель пользовался почетом, уважением и любовью современников, но предпочитал жить вдали от цивилизации.

Выстроенное им деревянное поместье на выкупленной земле стояло долгие годы, храня его архив, рукописи, рисунки, фотографии и коллекции. Пока в 2005 году власти не затеяли капитальный ремонт, окончившийся пожаром. К счастью, архив Сетона-Томпсона был на тот момент перевезен в другое место. Обгоревшие руины бывшего дома оставили, сделав частью национального парка.

Эрнест Сетон-Томпсон умер в 1946 году в возрасте 86 лет. Тело было кремировано, долгое время прах хранился в поместье. Но на столетие рождения родственники – приемная дочь Сетона-Томсона и его второй супруги Ди и его внук Сетон Коттьер развеяли его с самолета.

Интересно, какое развитие получила судьба творческого наследия Сетона-Томпсона в современной культуре Японии: там создано несколько комиксов и многосерийных аниме-мультфильмов по его произведениям о животных. Что-то, видимо, очень живо откликается в национальном духе японцев на эти истории. Думаю, вряд ли это сентиментальность.