«Крушение республики Итль», роман, который тоже был рожден задором, молодостью, озорством, избытком сил. В романе излагается хроника развала «демократической» республики Итль, расположенной на одном южном берегу, которой взялась помогать – с небескорыстными целями, ясно, – островная держава Наутилия, обладательница мощного флота. Псевдонимы, употребленные в книге, легко разгадываются, и даже неподготовленный читатель узнает в пейзажах солнечного Итля что-то очень знакомое. Ну конечно, это же Крым, только писатель перенес в Черное море еще и бакинские нефтяные вышки. Но разве в Крыму были какие-нибудь «республики»? В таком виде, как изобразил писатель, не были, но правительство там действительно объявлялось – небезызвестный «черный» барон Врангель обосновался в Крыму в 1920 году и издавал различные законы, пытаясь демагогически заигрывать с крестьянами и даже с рабочими, одновременно проводя политику жестоких репрессий. Попытка создать «показательную ферму» не удалась, но распродажа национальных богатств, развал белой армии – все это было. По сообщению литературоведа Г. Ратмановой, автор говорил ей, что в основу его вымышленной республики были «положены» еще и «независимые» закавказские республики, созданные дашнаками, эфемерные образования, крах которых был обусловлен антинародной сущностью их продажных, правителей.

В этом романе все время просвечивают – один за другим – два плана: план фантастический, казалось бы дающий полный простор любому сочинительству, и план исторический, который скрепляет прихотливые вымышленные построения арматурой реальных фактов. Вот, казалось бы, такая явно сатирическая деталь: в армии Итля нет рядовых, там все капитаны, а так как специальных галунов для погонов не наготовили, то звездочки на них рисуются химическим карандашом. Но оказалось, что «химические» капитаны – факт доподлинный, в белой армии чины раздавались направо и налево; в каких целях – легко догадаться.

А что касается экспедиции королевской эскадры во главе с выдающимся имперским стратегом лордом Орпингтоном, то и здесь в пародийном плане представлена история черноморской интервенции антантовских держав, которые все время высовывались поддерживать разнообразных правителей. И даже монархический мятеж принца Максимилиана восходит к малоизвестному антиврангельскому восстанию наиболее правых офицеров, возглавляемых неким герцогом Лейхтенбергским, одним из побочных родичей романовской династии.

При всем том перед нами веселая шутка, гротеск, даже буффонада, именно так определил жанр романа сам автор: «Итль» повествует о мертвецах. Некоторых мертвецов можно поминать только усмешкой». Критика тех лет упрекала писателя за то, что изобретенный им жанр нес в себе известную облегченность, в него не вмещались некоторые мрачные стороны кровавой белогвардейской эпопеи и интервенции на Юге. Были и другие упреки: наиболее заметными образами среди подпольщиков оказались грек-авантюрист Коста и красавица певичка Гемма, с головокружительной быстротой совершившая эволюцию от содержанки баронета Осборна, которую тот привез из Наутилии под видом вестового, до чуть ли не руководительницы повстанцев. Трудно сказать, совместимы ли подобные – в принципе справедливые – требования с избранным писателем жанром и не рухнули бы под их весом ажурные конструкции «Итля».

Автор утверждал, что «Итль» – роман, стоящий вне традиций русского романа». Критики искали его истоки в «Острове пингвинов» А. Франса, от которого «Итль» весьма далек по стилю да и по замыслу. Но сам роман создал в нашей фантастической литературе устойчивую традицию – писать о полусуществующих, как бы выдуманных, а как бы и нет, странах. Уже фантастика 20-х годов подхватила этот почин.

Закончим и на сей раз отзывом Горького, который не обошел вниманием и этого создания фантастики 20-х годов: «Познакомился с Вашей книгой «Крушение респ (ублики) Итль», книга показала мне Вас человеком одаренным, остроумным и своеобразным, – последнее качество для меня особенно ценно...»