Я был слишком смущен, чтобы идти со всей группой.  Управляющие Сapitol Records, сильно сомневались, но я вышел из лимузина в ярком свете его фар и побрел по дорожке, обходя лужи.  Я прошел мимо большого, стеклянного, караульного помещения; внутри я увидел пару одетых в форму охранников, их лица были освещены экранами камер видеонаблюдения. Они жестом остановили меня. Я махнул рукой и на стойке позади них, заметил блеск самострельного оружия. Дом Майкла был впечатляющим особняком с фонтаном и площадкой из гравия. В массивной входной двери было вмонтировано стекло и я мог видеть большой коридор, освещенный изнутри.  Там была хрустальная люстра, мраморный пол и двойная винтовая лестница в стиле Басби Беркли.  Я позвонил в звонок и стоял в промокшей футболке и джинсах.  Наверное, я ожидал кого-то вроде дворецкого или слуги. Но через несколько минут, небольшой силуэт в розовом шелковом костюме царственно спустился с одной стороны лестницы и пересек мраморный пол.  Это был он. Дверь распахнулась, я стоял, оставляя маленькие лужицы на входе.  Майкл поприветствовал меня с улыбкой и указал мне на небольшую ванную комнату, дальше, от прихожей. Там, на раковине лежала пачка бумажных полотенец, так что я использовался ими, чтобы промокнуть волосы, а также мокрую насквозь одежду. Когда я вышел, хозяин ждал в роскошной зоне отдыха в центре комнаты.  "Давай, присядем!" - предложил он, указывая на мягкий, кожаный диван.  Я присел на него, в то время как он устроился на гигантском, инкрустированном драгоценностями, средневековом троне.  Он был настолько массивным, что Майклу пришлось карабкаться, чтобы сесть в него. Его руки едва доставали до подлокотников, так как он явно был предназначен для кого-то гораздо крупнее, (должно быть, Генриха VIII).  Взгромоздившись на трон, Майкл был похож на фигурку самого себя. Я окинул взглядом комнату с множеством любопытных сокровищ искусства.  Там был массивный золотой камин с венецианскими часами в стеклянном колпаке; чучело енота; китайские шахматы из слоновой кости на бидермайерском игровом столе; рядом шлем Дарта Вейдера на цоколе.  Майкл в своем костюме устроился на троне, и мы начали разговор. - "По гороскопу ты весы, не так ли?" - спросил он. "Ты родился 14 октября.  Я увидел ту статью в журнале Creem.  Я только на шесть недель старше, тебя". "Тебя интересует эта чепуха?" - спросил я его в ответ.  "Я на самом деле не особо увлекаюсь гороскопами.  Я не понимаю, как у одного из каждых двенадцати людей на земле будет такой же день, что и у меня".

"Что мне нравиться, так это символизм. Это так символично. Смотри, я - Дева. Символ Девы выглядит в точности как мои инициалы – М. J.", он взял блокнот и нарисовал его для меня.  Я заметил в его блокноте отдельные слова и случайные строчки бегло набросанные, как и во многих моих собственных блокнотах.  Песни и стихи у тебя все время в голове? - спросил я.  "Каждый день я немного пишу, потом немного танцую, потом иду играть в видеоигры", - ответил он.  Я заметил, какими карими были его глаза. Мы оба рассмеялись.

Он спросил про грув в песне "She Blinded Me with Science," как я соединил все вместе. Те электрические барабаны Simmons? У меня наверху, их несколько". "Да, модель SDS5s. Я синхронизировал их с этой странной машиной под названием PPG Wave Computer. Она была создана для управления световым шоу группы Tangerine Dream". - "Я люблю этих ребят! Ты когда-нибудь слышал их саундтрек к фильму "Колдун", с Роем Шайдером в главной роли? Гениально! У меня есть его копия в домашнем кинотеатре, и у меня только что появился синклавир ." Он имел в виду Synclavier computerized sampling keyboard, стоимостью 120 тысяч долларов, которую слышно во вступлении песни "Beat It." И так наш разговор продолжался.  Мы говорили о технологии производства музыки, красках осени в Новой Англии, по которым он тосковал здесь, в Лос-Анджелесе, как каждый из нас провел большую часть нашего детства вдали от дома. Я был поражен широтой знаний и интересов Майкла. Он был удивительно открытым, с ним было легко общаться, и он питал страсть к своей музыке, также как и я к своей. Триллер вышел несколько месяцев назад, но уже достиг пятимиллионной отметки продаж.  Майкл спросил, как продвигается мой альбом.  "Хорошо,"- ответил я ему, не называя каких-либо цифр, но теперь, когда я в американских хит-парадах, музыкальная пресса в Англии пишет, что мне уже больше нечего продать." "Ты просто должен продолжать верить", - сказал Майкл.  "Продолжать верить, что ты лучше чем они, лучше всех.  Ты никогда не должен оставлять свою мечту". Я был тронут его словами, и чувствовал себя приободренным.  Весь вечер я думал, что мы одни в доме.  Но после того, как мы болтали уже около часа, вечер принял неожиданный оборот. Крае глаза, я заметил, что крошечные лица выглядывали из-за перил на лестничной площадке.  Я поднял глаза – они исчезли.  Спустя несколько мгновений они вернулись, на этот раз их было больше.  Я слышал истеричное хихиканье.  Затем дверь распахнулась, и они подняли гам в 120 децибел. Теперь было не менее десятка мордашек уставившихся на меня, они просовывали пальцы сквозь перила указывая на меня. Майкл пояснил, что вечером по четвергам он любит приглашать соседских ребятишек, чтобы поиграть с его радиоуправляемыми игрушками.

 Я спросил: "Почему они хихикают?"  Он засмеялся и сказал: "О, они просто не могу поверить, что ты парень с телевизора".  Он поманил их, и они спустились вниз по лестнице, каждый с игрушечным грузовиком или гоночным автомобилем. Они были в пижамах и халатах.  Они смеялись и играли на турецком ковре, поездами и грузовиками у наших ног.

 Майкл управлял ими со своего высокого места, как худой инспектор из "паровозика Томаса".  Мы продолжили общаться, но время от времени он прервался на полуслове, чтобы дать указание: "Джимми, принеси - ка это сюда... Билли, не делай этого! Что мы говорили о том что надо делиться нашими игрушками?" "У меня никогда не было детства," - признался мне Майкл.  - Большую его часть, я провел в дороге". Мне кажется, его отец и братья издевались над ним, дразнили его, потому что знали, что он определенно был самым талантливым. Когда он спросил о моей семье, я ответил ему, что был счастливым ребенком, очень любимым своими родителями, хотя, мне пришлось объяснить ему, что такое типичный археолог.

Мы обсуждали наши любимые альбомы и обнаружили, что нам обоим нравиться альбом Surf's Up группы Beach Boys.  Майклу было грустно, что Брайан Уилсон имел серьезные проблемы с психикой, а его брат Деннис был алкоголиком и наркоманом.  "Лучше умереть внезапной смертью, чем просто деградировать. Когда я умру," - сказал Майкл, - Я хочу умереть как Элвис". Поскольку уже смеркалось, я решил, что настало время прощаться.  Я спросил Майкла, могу ли я вызвать такси, чтобы добраться до моего отеля в Голливуде.   "Погоди, - ответил он. - Может быть, Рэнди сможет тебя подвезти".  Он поднял трубку и нажал несколько кнопок. 

Рэнди Джексон, младший брат, должно быть, находился в другом крыле особняка.  "Привет, Фанки! Можешь, подбросить моего друга до Сансет-Стрип?"  Десять минут спустя, брат Майкла Рэнди появился в зале.  Он был разодет в облегающий, красный, кожаный, костюм с открытой грудью, на шее золотая цепочка и солнцезащитные очки.  Он сказал, что был бы счастлив подбросить меня. "Потом ты приедешь домой, Рэнди, ты меня слышишь?" - настойчиво спросил Майкл.  "Я не хочу, чтобы ты ехал в какой нибудь клуб, снимал рыбок и курил дерьмо, которое ты куришь!" Пока Рэнди Джексон на полной скорости гнал свой джип по голливудским холмам, дождь все еще лил, не переставая.  Каньон Лорел, с его крутыми поворотами и высокими порогами напоминал сплав по реке.  Радио орало.  Я вцепился в подлокотники и мечтал оказаться в постели. У Рэнди блестели глаза. - "Эй, Долби, хочешь пойти со мной в клуб Одиссей? - cпросил он.  У них отличная акустическая система, и лучшие девчонки в Голливуде тусуются там." Я сделал глубокий вдох.  Думаю, не в этот раз, - ответил я. Я же англичанин".

Отрывок из книги Томаса Долби The Speed of Sound: Breaking the Barriers Between Music and Technology. P. S. Песня She Blinded Me With Science была написана Томасом для Майкла, но поскольку ответа от него не последовало, он записал ее сам.  По иронии судьбы Майкл услышал ее на MTV, она ему понравилась, и он связался с Томасом и его менеджментом.

 Их встреча состоялась в марте 1983 года, также еще две песни Томаса были написаны для Майкла, но и они не были записаны.