АНТОН ЧЕХОВ: ОТ КРЕСТА ДО НЕБА В АЛМАЗАХ

Безответная любовь, неизлечимая болезнь, изнуренность трудом, банкротство жизненных начинаний – эти темы затрагивает Чехов в лучших своих произведениях. Писатель сопереживает человеку страдающему. Это придает его рассказам, повестям и пьесам особую пронзительную ноту, которая усиливается тем, что чеховские герои остро ощущают быстротечность жизни, бренность всего земного, тоску небытия.
Вот мальчик Егорушка, главный герой повести «Степь», покидает свой дом, чтобы учиться в гимназии. Во время поездки он встречает в степи деревянный покосившийся крест над захоронением злодейски убитого купца.
«В одинокой могиле есть что-то грустное, мечтательное и в высокой степени поэтическое… Слышно, как она молчит, и в этом молчании чувствуется присутствие души неизвестного человека, лежащего под крестом…», – пишет Чехов в повести «Степь».
Тема бренности всего земного возникает и в рассказе «Ионыч», когда доктор Старцев оказывается ночью на кладбище, где ему назначила свидание девушка, в которую он был безответно влюблен:
«Старцев вошел в калитку, и первое, что он увидел, это белые кресты и памятники по обе стороны широкой аллеи и черные тени от них и от тополей…».
Герой прогуливается по ночному погосту и чувствует в каждой могиле присутствие тайны, «обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную». И в то же время его охватывает «глухая тоска небытия».
Мировоззрение Чехова, который признавался, что хочет быть только «свободным художником», ускользает от однозначных определений. Писатель отразил реалии своей эпохи и умонастроения интеллигенции, где переплелись православное воспитание, увлеченность Дарвином и Спенсером, споры о народниках и декадентах, вера в науку и прогресс. Несмотря на такую идейную пестроту, многие произведения Чехова выражают христианский взгляд на мир.
Так, главный герой повести «Рассказ неизвестного человека» – террорист, разочаровавшийся в революционной деятельности, – пишет письмо, в котором размышляет о преображающей силе покаяния:
«Разбойник, висевший на кресте, сумел вернуть себе жизненную радость и смелую, осуществимую надежду, хотя, быть может, ему оставалось жить не больше часа».
И добавляет: «хочется, чтобы наша жизнь была свята, высока и торжественна, как свод небесный». Бывший революционер не только по-христиански рассуждает, но и действует: проявляя самые благородные качества, он берет на себя заботу о девочке-сироте. При этом герой несет крест неизлечимой болезни, угасая от чахотки.
У Чехова тоже в жизни был свой крест – крест подорванного туберкулезом здоровья. Кровохаркание проявились у него еще в молодости, после окончания университета, а первый серьезный приступ произошел в 1896 году: писатель попал в клинику и услышал диагноз, прозвучавший как приговор.
Оставшиеся восемь лет Чехов прожил необыкновенно интенсивно: сотрудничал с МХТ, где его пьесы получили успешное сценическое воплощение, построил дом в Ялте, путешествовал по Европе, женился на актрисе Ольге Книппер, с которой обрел позднее супружеское счастье, состоящее из радостных встреч, мучительных разлук и полных нежности писем.
Интересно, что венчание Антона Чехова и Ольги Книппер состоялось в церкви Воздвижения Креста Господня на Чистом Вражке. Все, кто сегодня приходит туда, видят во дворике рядом с храмом стенды, посвященные Чехову и Книппер, их истории любви – с фотографиями и цитатами из переписки.
Из-за туберкулеза Чехов по рекомендации врачей должен был на осенне-зимний период уезжать в Крым. В Ялте он сильно тосковал по Москве – по ее интеллектуальной и культурной жизни. Отдушиной были письма жены. Ольга Книппер рассказывала о репетициях и премьерах, делилась новостями, поддерживала, а еще признавалась:
«Я каждый вечер, перед тем как засыпать, крещу тебя в темноте и тогда так ясно вижу твое лицо!»
Конечно, жизнь в разлуке с любимой супругой, которую Чехов нежно называл голубкой, цаплей, собакой, половинкой, старушкой, дусей, Книппушей, была непростой. Отчасти такую судьбу писатель сам себе напророчил, когда шутил в письме Суворину: «Дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моем небе не каждый день». Так и случилось.
Стоит отметить, что в творчестве Чехова очень трудно найти рассказы, посвященные счастливой семейной жизни. Его герои либо одиноки, либо тяготятся браком, страдают от охлаждения чувств, ревности, супружеских измен, а также не могут избавиться от детских травм, связанных с деспотизмом родителей. Все эти темы звучат в повести «Три года», главный герой которой – наследник богатой купеческой династии Алексей Лаптев – даже говорит брату: «Мы с тобой хорошо сделаем, если не будем иметь детей». Финал этого произведения открытый – Лаптев с молодой женой духовно взрослеют, берут на себя ответственность за близких.
В этой повести можно отметить перекличку с биографией писателя: Чехов, сын разорившегося купца, со студенческих лет фактически стал главой своей «фамилии», ее кормильцем и опорой. Он взял на себя заботу не только о родителях и сестре, но и о старших братьях – писателе Александре и художнике Николае.
«Оба они… оказались в некоем роде крестом Антона Павловича… Оба были алкоголики», – отмечает писатель и литературовед Борис Зайцев в биографической книге «Чехов».
В повести «Три года» Чехов во многом выразил свою «мысль семейную». И тут есть рифма от творчества к судьбе: брак Чехова и Книппер продлился всего три года. Рифма эта грустная, потому что холостяку Чехову понравилось быть женатым, он хотел, чтобы у них с Книппер был ребенок. Но эти мечты не сбылись. Позднее семейное счастье оказалось до обидного коротким.
Жизнь Чехова выпала на относительно спокойный период русской истории: без больших войн, революций и социальных потрясений. Но личный комфорт и благополучие никогда не были для писателя сверхцелью. В неурожайные годы он собирал средства для голодающих, во время вспышки холеры работал земским врачом на эпидемии. Писатель не боялся погружаться в эпицентр человеческих страданий – отсюда его поездка на остров Сахалин. Результатом стала одноименная книга, которая привлекла внимание к тяжелому положению каторжан.
Удивительный факт: когда в январе 1904 года началась русско-японская война и с фронта стали приходить тревожные сообщения, Чехов глубоко переживал эти новости и даже принял для себя такое решение: «Если буду здоров, то в июле или в августе поеду на Дальний Восток не корреспондентом, а врачом». А ведь это писал человек, страдающий от кровохаркания, одышки, потери веса. Врачи называли его калекой.
К сожалению, здоровье стремительно ухудшалось – по медицинским рекомендациям он уехал на лечение в Европу, в городок Баденвайлер. Там ночью 15 июля 1904 года, выпив бокал шампанского и сказав жене по-немецки «Ich sterbe», Чехов завершил свой земной путь.
Как писатель Чехов был рожден под счастливой звездой. Он словно восходил по лестнице успеха: от юморесок и водевилей к серьезной прозе и драматургии. И даже болезненный провал «Чайки» обернулся в итоге театральным триумфом. При этом зрелого Чехова нередко упрекали в отсутствии «мажорных аккордов». Это справедливо, ведь многие его знаковые произведения, такие как «Скучная история», «Огни», «Палата №6», «Черный монах», наполнены пессимизмом и словно говорят: все умрут, всех забудут, ничего не останется. Было у Чехова и «фирменное» словечко, выражающее печаль и тоску – «мерлехлюндия». В таком состоянии мы видим Машу из «Трех сестер», Иванова из одноименной пьесы. Этих героев мучает скука, безволие, недовольство собой и окружающими.
К счастью, среди чеховских героев есть и те, кто не заражен скепсисом, а уповает на божественную милость, хотя и терпит скорби. Героиня «Чайки» Нина, брошенная любимым мужчиной, похоронившая ребенка, говорит: «Умей нести свой крест и веруй!». В пьесе «Дядя Ваня» Соня, уставшая от изнурительного труда по усадьбе, произносит слова, наполненные христианской надеждой: «Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах…».
А с какой теплотой вырисованы у Чехова образы священнослужителей, такие как отец Христофор в повести «Степь» и дьякон Победов в «Дуэли». В этих героях есть живая вера, цельность натуры, деятельная любовь к ближнему. Православный взгляд на мир выражает и рассказ Чехова «Архиерей» о служении и кончине преосвященного Петра. В этом произведении есть предсмертные страдания и переход души в вечность, боль утраты и пасхальная радость.
Христианский постскриптум к судьбе писателя поставила его супруга. После кончины Чехова Ольга Книппер некоторое время продолжала писать ему письма – как бы обращенные в небеса. Так сильно в ней было ощущение присутствия его души:
«И когда я пишу тебе, мне кажется, что ты жив и где-то ждешь моего письма. Дусик мой, милый мой, нежный мой, дай мне сказать тебе ласковые нежные слова, дай мне погладить твои мягкие шелковистые волосы, дай взглянуть в твои добрые, лучистые, ласковые глаза».
Т. Медведева