Чертеж, формула, организация по формуле и чертежу не есть ещё организм.

Так что в е р и т ь в формулу невозможно, а между тем мы сами этого именно от себя требуем, чтобы выполнить свои обязанности по формулам и чертежам.
Вот почему, когда строй ведущих идей так складывается, что возникает вдуше радость, сейчас же эту радость берешь под контроль и спрашиваешь себя: "Не потому ли я радуюсь, что цикл моих идей сходится с заданной формулой? Не от того ли я радуюсь, что житейский корабль мой получает приятную поветерь?"
Так происходит сейчас с багажом моей души, с чувством природы, обращенным из тайги на парк, из деревни на город.
Анализируя состав сердечных мыслей о природе и городе, как они движутся в моей душе.
1. Первое и основное чувство мысли - это что люди, размножаясь, губят девственную природу, и мы неминуемо расстаёмся с живым чувством природы.
2. Второе (моё личное) чувство - что самая горечь раставания, самые слёзы, сама сердечная мысль наживается нами в городе и что бы самой природе среди простых людей совсем не содержится печали об утраченном, и даже часто напротив: наши крестьяне и сейчас на севере, вырубаясь из лесов, провожают девственные леса словами:
"Лес - бес".
Знаю по себе, что чувством природы я заражаюсь в городе, что город есть аккумулятор этого чувства, и в городе мы учимся, например, различать (раз-личать) деревья, понимать цветы на лугу не просто ковром, а как различные существа.
3. Итак, в результате борьбы человека с природой человек становится из её раба её царём и воссоздаёт утраченное по образу своему и подобию, и мрачная тайга становится парком. В такое дело созидания новой природы входит сохранение девственной природы в заповедниках, благодаря чему каждый может, сравнивая парк с заповедником, видеть пройденный путь.
Против этого: заповедник ограничен, а тайга безгранична, в заповеднике я остаюсь хозяином природы, в тайге я её раб.
4. Сделаем вывод: чувство утраты чего-то не возвращается радостью воссоздания, раз-личения, и оно вещественно невосполнимо.
5. Но верно ли, что древняя девственная природа, попадая под власть человека, непременно попадает в руки злой силы?
Творчество мира продолжается и в наших парках, в культуре городских растений, и в образовании между ними различий сказывается перемена характера борьбы за существование борьбой за лицо.
6. Быть может, вот именно через это появление лица в природе мы, люди города, тем самым и поднимаем в себе основное древнее чувство природы?
7. Нет! Моя радость не в том, что мой корабль выходит из ветра в такое место, а что он входит в естественное течение и пользуется им на своем пути.
---
Как записал вчера это свое кредо, так в душе и осталось какая-то твердость, какая-то опора.
- Мне кажется, - сказал я, - будто у меня в душе скелет нарастает, и я думаю, что недалеко время, когда придет конец моим колебаниям в воздухе и я стану на свои ноги.
- Пора! - ответила обрадованная Л. - Пойми, какая же это будет тогда прекрасная жизнь: долго жил, чтобы понять себя самого.
- И сказать наконец, - продолжал я: - "прекрасное мгновенье, остановись".
---
Начинаю путешествие по Москве с целью изучения природы большого города. Буду беседовать с людьми, читать книги, знакомиться с насаждениями, с оранжереями. Материалы эти должны сомкнуться с моими наблюдениями подмосковной природы и противопоставиться природедевственной.
В этом противопоставлении должно определиться наше благоговение к природе девственной, наше коленопреклонение и то чувство, с которым человек поднимается с колен и творит сам природу по образу своему и подобию.
Можно вперёд сказать, что первый процесс питает наше большое чувство природы, космическое, воспитывающее в человеке творца. Такую природу мы называем девственной и нерукотворной. Второе чувство есть радость самосознания в дело созидания космоса, и оно начинается борьбой с первым творцом.
Так и в борьбе с лесом простой мужик славянин говорит: "Лес - это бес". А какой-нибудь мичуринец считает себя "преобразователем природы".
Весь этот процесс приводит к пониманию личного начала в природе. И теперь мы можем в природе большого города фиксировать это образование личности у растений и животных. В этом и состоит обмен города и деревни: в городского человека переходит из девственной природы большое чувство природы нерукотворной и порождает в нём действие воплощения в личность всего сущего.
Так, дерево, выращенное в городе, свидетельствует, с одной стороны, о тайге нерукотворной, с другой - о творческом существе самого человека. С этими мыслями я начинаю своё московское путешествие.