«... Видел я впечатливший меня сон. Слева от входа в мою школу стоял столик, на котором была сковорода без ручек. В ней - небольшие и почему-то разноцветные блины. Я их ел с большим аппетитом. Оборачиваюсь влево, к воротам, и вижу, что ко мне подходит Майк. В очках (глаза хорошо видны), в черной куртке и в черных же штанах со смешными накладными карманами на коленях.


Мы очень тепло обнялись, и я, уткнувшись в его плечо, увидел звездное небо.


С правой стороны от входа вдоль забора был узкий проход на соседнюю улицу. Почему-то он был заложен огромной (высотой со школу) стеной. Я понимаю, что ему и мне (не НАМ) нужно туда пройти, а для этого необходимо обогнуть школу с другой стороны - там, где школьный огород мичуринцев.


Вот такой сон. Небольшой, но очень яркий. Когда мы обнялись, я почувствовал, что от него исходит очень доброе чувство благодарности. Это чувство было настолько сильным, что я проснулся и подумал: «А за что?»


Сейчас я могу предположить, что за то, что я молился за него, а моя кузина Маша настояла на том, чтобы мы с ее другом и Храбуновым срочно, сразу же после церковных обрядов по Майку (заказанных, кстати, ею), поставили на его могиле крест.


Помню, что поставить его нужно было именно в тот же день. Мы врывали крест голыми руками ночью, в оглушительную грозу. Той же ночью на соседней могиле делали фундамент, и я еще удивлялся, как им дождь не мешает ...


Прошло столько лет, но я всегда начинаю с него молитву по усопшим. Вот, думаю, за это и благодарность. Вроде, больше не за что. Но я не уверен ...»


«... Я уговаривал его целый вечер, половину ночи и весь следующий день. Я очень сильно настаивал на поездке в Литву, и когда он просто устал от меня (я, кстати, тоже), он согласился, но явно только для того, чтобы я отстал. Этого мне и надо было! Я мигом уехал на вокзал и чудом купил билеты на дополнительный поезд. Вернулся часа через два и, гордо помахивая билетами, сказал:— Давай, Майк, давай! Надо собираться быстрее, скоро поезд. Я договорился с дедушкой, он нас заберет на «Виллисе» через час и отвезет на вокзал.


Майк такой прыти не ожидал и растерялся. Я-то понимал, что он давал чисто гипотетическое согласие, думая, что Кирилов отстанет, а потом все само рассосется Ан нет, не отстал ...


В Литве я пытался отвлечь его от безысходной тоски (даже звучит неестественно), но потерпел сокрушительное поражение. Он как будто окостенел. Делал, что надо, шутил, смеялся, где требовалось, чужим шуткам. Но он – как умер ...


У моей бабушки есть машина – желтая шестерка, так вот он полюбил уходить в гараж, залезать в нее с коньяком и сидеть там часами. Одному Богу известно, о чем он там думал.


И я, и Валентин (мой дядя), и бабушка старались ему не мешать. Помню, я нажал на Валентина, и он договорился о рыбалке на настоящем баркасе. Ох, как Майк изворачивался! Я не отступал, и он, вроде, согласился. Приехали. Валька пошел в ангар, а мы – на причал. Майк с сомнением посмотрел на баркас, на старинный, еще немецкий дизель, и сказал:– Кирилыч, а ты знаешь, как с этим обращаться?


– Естественно, – сказал я. – И даже очень хорошо. Я ведь старый матрос!Конечно, я видел этот плавательный аппарат в первый раз.


Майк уже достаточно изучил меня к тому времени, а потому в моих словах сильно засомневался и лезть в баркас категорически отказался.


Примерно то же самое произошло и с охотой. Ничто его не интересовало. Видишь ли, я догадывался, что подобное времяпрепровождение не интересно ему в принципе. На его радость при виде ружья я и не рассчитывал – просто думал, что от неожиданности предложенной мной программы отдыха он отвлечется от переживаний. Плюс абсолютно свежая и здоровая еда, да перемена климата, да отсутствие мрази-собутыльников, – все это вкупе сделает свое дело. Но я просчитался ...Я плюнул и оставил его в покое, но через пару дней начал снова. Так продолжалось до тех пор, пока я не понял, что мои потуги приносят ему дополнительные мучения, и тогда мы уехали домой, дав слово вернуться. Ни я, ни он слово не сдержали, а Валентин нас так ждал!»



По традиции, установленной Валеркой.Рассказы печатаются в этой очередности всегда.