❌ «Просто простить родителей» — не работает

Зачем вообще поднимать эту тему? Да потому что всякий раз, когда речь заходит о влиянии матери на развитие психики, в комментариях появляется знакомый хор: «Хватит винить мать, возьмите уже ответственность за свою жизнь», «Они не могли по-другому, было тяжёлое время».
Я соглашаюсь: да, время было другое, да, матери часто были перегружены, да, у них не было ни знаний, ни поддержки. Но знаете, что в этой картине меня всегда смущает? Там есть только одна половина правды - про мать. А другая половина, про ребёнка, куда-то исчезает. Про то, что ему было больно, тревожно, одиноко, что он ждал, тянулся и не получал.
И вот тут начинается самое интересное.
Мы рационализируем: «ну, все родители несовершенны», «надо простить и двигаться дальше».
На поверхности мудрый, почти философский совет. А глубже звучит защита и попытка спрятаться от ужасающей мысли: «мне недодали. И теперь я никогда этого не получу».
В психоанализе это не новость: ещё Фрейд говорил о вытеснении, а Мелани Кляйн - о ненависти к «плохой груди». Если мать не смогла быть доступной и питающей, в ребёнке копится не только тоска, но и ярость. И тут мы подходим к парадоксу: не позволяя себе злиться на мать, мы не избавляемся от злости, мы просто превращаем её в аутоагрессию, в психосоматику, в хроническую вину и ощущение собственной «неправильности».
Взрослый человек говорит: «Я всё простил». Но тело говорит по-другому: мигрень, бессонница, панические атаки, обострения на пустом месте. Потому что «простить» без проживания - это как закрыть глаза и надеяться, что чудовище под кроватью само исчезнет.
Есть ещё одна причина, почему мы так рьяно защищаем позицию «не винить родителей». В терминах психоанализа это идеализация - ранний способ удержать «хороший объект» целым (Кляйн), потому что признать его недостаточность страшно. И если я признаю, что мама была не такой доступной, как я нуждалась, «трескается» не только образ матери, но и моё чувство собственной ценности. Кохут называл этой нарциссической раной : «если мать была не достаточно хорошей, что это говорит обо мне?».
Чтобы не столкнуться со стыдом, утратой и злостью, включаются защиты: рационализация («такое время, надо взять ответственность»), отрицание и обесценивание собственной боли, а порой и идентификация с наказывающим голосом Сверх-Я - тем самым, который велит «не ной и не вспоминай».
Парадокс в том, что по-настоящему перестать обвинять родителей мы можем только после того, как выдержим амбивалентность: мама и любящая, и ограниченная; я и благодарная, и злющая. Вот тогда становится возможным не мнимое «прощение», а живое принятие - ровно о чём писал Винникотт, говоря о «достаточно хорошей матери».
Да, она не могла дать больше , и да, мне от этого было больно. Только удержав эти два «Да» одновременно, можно перестать разрываться между оправданием и обесцениванием.
И в этот момент становится особенно ясно, зачем нужен психоанализ. Это то редкое пространство, где можно не убегать от этой боли и злости, а встретиться с ними и выдержать — без советов «просто прости». Здесь появляется возможность прожить и интегрировать опыт, увидеть реальной не только мать, но и себя, и других.
❓А вы сами когда-нибудь слышали этот совет: «Просто прости родителей»? Что вы при этом чувствовали — облегчение или пустоту?