Интервью с Рихардом Круспе для

Sueddeutsche.de 15 октября 2009

Новый сингл Rammstein – Pussy – выстрелил на первое место в чартах. Участники группы в нём занимаются сексом. Беседа об утере содержания.
Клип к синглу Pussy – это нечто вроде Декларации независимости Rammstein: грязное порно, которым берлинцы открывают новую страницу промоушена – голыми и без помощи музыкального телевидения или радио. Лишь голландский сайт для взрослых показывал клип – и 10,5 миллионов фанатов и просто любопытствующих посмотрели его всего лишь за одну неделю. Pussy приземлилась во главе немецкого сингл-хит-парада. Это первый хит №1 за 15-летнюю историю группы. «Крайности позволили нам добиться крайнего успеха», говорит Рихард Круспе, лидер-гитарист группы. В эту пятницу выходит шестой альбом Rammstein. При всей своей провокационности и жесткости industrial-metal’а, он кивает стилям шансон («Frühling In Paris»), классике («Haifisch» по мотивам баллады «Мэкки-Нож» из Трёхгрошовой оперы) и поэтическому («Roter Sand»). «Любовь существует для всех» - провозглашают Rammstein своим псевдо-гуманистическим названием альбома, даже для тех, кто считает её «молниеносной войной с кожаной винтовкой».
sueddeutsche.de: Может показаться, что сингл Pussy делала группа, пародирующая Rammstein. Я имею в виду утрированно-смешной стереотип немецкого секс-туриста – «тыкать колбаской в кислую капусту».
Kruspe: Там всё нормально с чувством юмора. Сначала Pussy была написана полностью на английском языке, и я подумал – ну, ладно. Когда же Тилль Линдеманн написал немецкий текст, мне понадобилось ещё 2 дня, что бы к ней привыкнуть, но тогда я воспринимал её просто как песню для вечеринок. Действительно интересным это стало только тогда, когда мы решили выпустить Pussy как сингл, и нам пришла в голову идея снять клип в стиле hardcore-порно.
sueddeutsche.de: Теперь, однако, штаны спущены. Неужели мы видим там действительно вас с вашими членами?
Kruspe: Без комментариев. Обратите внимание – у каждого, кто его смотрит, возникает своя теория, своя история, каждый находит в нём что-то своё или новое. И это хорошо. А что мы хотели этим сказать, что имели в виду на самом деле – не так уж и важно.
sueddeutsche.de: Задам абсолютно мещанский вопрос – вы бы хотели дать прослушать альбом своей матери?
Kruspe: Я считаю наш альбом удавшимся, но при этом рад, что, по крайней мере, видео мать не увидит.
sueddeutsche.de: На шоу вашего нового тура будут допускаться дети?
Kruspe: Я не могу ответить на этот вопрос.
sueddeutsche.de: В вашем последнем туре вы не играли в Мюнхене, так как пиротехнические эффекты не соответствовали правилам техники безопасности. В новом туре у вас будет концерт на Олимпийском стадионе. Вы обезопасили шоу?
Kruspe: Нет, конечно. Мы ничего не убираем – только добавляем. Даже если и возникает иногда желание оставить только музыку. Конечно, мы артисты – мы любим шоу. Но в душе мы в первую очередь музыканты и хотим привлекать именно этим.
sueddeutsche.de: Scorpions однажды решили эту проблему, дав концерт с оркестром, в unplugged версии.
Kruspe: На самом деле у нас была идея, сделать концерт в Unplugged версии. Но это было бы не похоже на то, что делают другие. И я нахожу эту идею замечательной. Но сейчас на первом месте новый альбом, мы планируем отыграть 200 концертов в ближайшие два-три года.
sueddeutsche.de: В интервью на DVD Völkerball три года назад Вы сказали: это конец целой эпохи. Что изменилось?
Kruspe: Я имел в виду эмоциональную составляющую в первую очередь. В каждом альбоме своя энергетика. Последний, шестой, рождался в муках. Это был первый альбом, который мы действительно создали вместе, как группа, в тесном сотрудничестве, у каждого было своё мнение. А когда на борту шесть капитанов, трудно держать верный курс.
sueddeutsche.de: Пройдена большая часть жизненного пути. Очевидно, что это не способствует снижению напряжённостей.
Kruspe: Нет, так как ты же не меняешься, как личность. Наоборот, когда становишься старше, требуется больше времени для принятия решений. Ты пытаешься избежать стресса и говоришь: мы обсудим это завтра. Раньше всё было быстрее. Я действительно рад работать с группой, но иногда хочется кого-нибудь пристрелить. И я полагаю, не я один испытываю такое желание, а каждый из нас.
sueddeutsche.de: Тем более поразительно, что Rammstein играют вот уже 15 лет одним, первоначальным, составом.
Kruspe: Да, мы остались вместе. Всегда были предметы для волнений, но никогда не было всё так нервно, как на этом альбоме. Каждый может высказать всё. У нас демократическая группа с шестипартийной системой управления.
sueddeutsche.de: А вообще – вы всё ещё друзья?
Kruspe: Да, мы друзья, но не в рамках группы. В группе мы не друзья.
sueddeutsche.de: В песне Mehr речь идёт о неуёмной жадности потребления, которая привела к экономическому кризису. Извиняюсь, но разве к вам, к группе, к рекорд-компаниям это не относится: «Ещё, ещё, больше!?»
Kruspe: Все думают, что кризис миновал. Но очевидно, это не конец – все продолжают потреблять дальше и больше. Я бы хотел обсудить это подробнее. На мой взгляд, песня достаточно отчетливо говорит о том, в каком положении мы находимся. Мы все. Я сразу же воспринял этот кризис, как возможность задуматься над тем, где и как мы живём. Я сам потерял не малую сумму денег, и занялся экономикой. Мне хотелось понять принцип капитализма, потребление - как двигатель всего. Считается, что потребление может принести счастье.
sueddeutsche.de: А что делает Вас счастливым?
Kruspe: Есть два способа прожить жизнь – счастливо и насыщенно. Я как бы застрял между ними. Конечно, когда я пишу музыку, я хочу жить осмысленной, содержательной жизнью. Но с другой стороны я очень хочу быть счастливым. Но всё сразу не бывает.
sueddeutsche.de: Может музыка сделать несчастным?
Kruspe: Если имеешь дело с музыкой, всегда испытываешь страдания. 80% лучших композиций возникли от горя, боли, в депрессии или под воздействием наркотиков. И моё творчество связано со страданием. Даже из прекрасного пытаешься извлечь страдание. Потому что осознание этого говорит о том, что ты жив. И из этого замкнутого круга невозможно выйти.
sueddeutsche.de: Новый альбом прямолинейнее, однозначнее, чем предыдущие. Боитесь быть не правильно понятыми?
Kruspe: Есть только один момент, по которому я больше не желаю быть неправильно понятым: приверженность к правым взглядам, что нам раньше часто приписывали. На всё остальное мне наплевать. После сорока я знаю, кто я есть.
sueddeutsche.de: Вы задумывались о том, что некоторые фанаты могут неправильно понять такие песни, как например "Waidmanns Heil"?
Kruspe: Когда ты пишешь, ты не должен думать о том, что произойдёт с твоей песней – в любом случае, это не должно тебя волновать. Иначе это означало бы подвергнуть себя цензуре.
sueddeutsche.de: Когда вы пишете музыку – вы себя ограничиваете? (вопрос самоконтроля, самоцензуры)
Kruspe: Мы наивно спонтанны
sueddeutsche.de: Как процесс полового созревания?
Kruspe: Да! Должно быть что-то детское, ребяческое. Дети многие вещи делают спонтанно, не задумываясь, без страха. Это чувство иногда возникает в Rammstein.
sueddeutsche.de: В основе «Wiener Blut» лежит судьба похищенной Наташи Кампуш и история преступного инцеста в Амштеттене. Что привлекает вас в таких мрачных темах?
Kruspe: Такие истории меня шокируют. Кроме того, меня очень интересует мотивация, задний план – что толкает человека на такие поступки? Тёмные стороны жизни всегда меня сильно интересовали.
sueddeutsche.de: Причины вашей популярности за рубежом отличаются от причин успеха в Германии?
Kruspe: Нет, не думаю. Я полагаю, что у людей, не важно, откуда они, есть уши. Да, слышать немецкий язык в рок-музыке для иностранцев слишком не привычно. Но, слушая альбом Rammstein, люди испытывают схожие чувства во всем мире.
sueddeutsche.de: И всё же ваш альбом может заново разжечь старый страх перед немцами: громкие и жестокие секс-монстры.
Kruspe: Ну, у нас есть и юмористические, и лирические стороны. В мире есть интерес к немецкому языку. Все читают Гёте!
sueddeutsche.de: Как Вы думаете, почему многие немцы не любят Rammstein?
Kruspe: Люди за рубежом, в отличие от немцев, не столь загружены проблемами собственной истории и самобытности.
sueddeutsche.de: Когда вы до Rammstein играли в ГДР с группой "Das Auge Gottes" вы чувствовали себя оппозиционерами?
Kruspe: В ГДР ты попадал в оппозицию, даже если просто вообще играл когда-либо в группе. Сам этот стиль жизни был оппозиционным. И тот факт, что мы на Востоке подвергались цензуре, наверное, и является одной из причин сильного стремления Rammstein к свободе.
sueddeutsche.de: Что бы вы сделали на сцене, если бы у вас было достаточно свободы и денег, чтобы сделать все, что вы захотите?
Kruspe: Вероятно, всё было бы ещё более масштабно. Жаль, что "Pink Floyd" уже сделали эту вещь со стеной. Я бы с большим удовольствием сделал это. Это, написано как будто специально для нас: стена была возведена, стена развалилась.
15.10.2009
Перевод: Gerbera_Cass