Неудачливые бражники

Эта партия браги была словно заговоренной. Хотя вроде все делалось по науке, но в последний момент наступали обстоятельства неодолимой силы, и наши труды шли насмарку. Но расскажу по порядку, с самого начала.
В Афганистане нам, оторванным от мощной алкогольной промышленности и торговой сети Родины, пришлось заниматься кустарным производством «браги» - слабоалкогольного напитка, получающегося в результате брожения сахарного раствора.
Рецептов афганской браги много. Суть проста – сахар в определенной пропорции смешивался с водой, в раствор закладывались дрожжи. Этот адский сироп бродил. Через некоторое время в условиях афганской жары брага была готова.
Будучи не очень крепкой, в состояние опьянения она никого особо не приводила, но хорошо снимала стрессы, повышала настроение.
Сам по себе напиток был приятным. Находились мастера бражного производства, которые добавляли для вкуса немного виноградных или тутовых ягод. У некоторых виртуозов брага напоминала шампанское или виноградное вино.
Не могу сказать, что мы часто баловались брагой, обычно ее ставили, когда был достаточно серьезный повод, вроде дня рождения, ну и когда был сахар и дрожжи.
В июне 83-го мы уже заканчивали свою службу в районе Диларама
Все условия для постановки браги были в наличии. Имелся достойный повод - приближался день моего рождения. Имелись сахар и дрожжи - с гарнизона передали земляки, служившие на продовольственных складах.
Занимались священнодейством лучшие мастера. Брагу поставили в большом термосе, предварительно вытащив из него стакан, чтобы объём был больше. Термос отнесли в самое «безопасное» место - на минное поле и там замаскировали. Ну какой дурак будет на минном поле что-то искать. А мы знали, где там можно безопасно спрятать. Кто не в теме, поясняю. Командование, мягко говоря, не одобряло бражничество ни срочников, ни офицеров, поэтому нам приходилось действовать скрытно.
И вот оставалось немного подождать.
Но вмешался злой рок. Еще до наступления дня моего рождения наше подразделение внезапно вернули в гарнизон. Пришлось термос с неготовой брагой с минного поля забирать и грузить в броню.
Наша компания наиболее заслуженных старослужащих воинов сосредоточилась на замыкающей БМП, в нее же загрузили заветный термос. На броню постелили матрасы, чтобы не обжигаться, расселись и поехали. Так и добрались к вечеру до Фарахруда, потихоньку попивая недобродившую сладкую водичку. Кайфа никакого, одно расстройство. В Фарахруде допили, заночевали, а утром с тяжёлой головой и никаким настроением приехали в полк.
Но ведь день рождения никто не отменял! Поэтому опять замутили брагу, благо сахар и дрожжи оставались, а термос спрятали в пожарную бочку, вкопанную возле грибка дневального, который должен был за ней присматривать. Вроде все предусмотрели. И температурный режим бочки соответствовал технологическим требованиям, и безопасность обеспечивалась.
Но опять вмешались какие-то высшие силы – на следующий день на утреннем разводе поступило распоряжение проверить состояние пожарной безопасности, наличие противопожарных средств и заполнение пожарных емкостей, под проверку подпадала и наша долбаная бочка с бражным термосом.
Сразу после развода нас отправили в парк обслуживать технику, и предпринять что-либо было невозможно. Сидели мы возле своих машин и гадали, как всё обернётся.
Тут опять сделаю небольшое отступление. Предыдущий перед нами призыв был очень многочисленным, и процентов на 95 состоял из уроженцев Средней Азии. Летом 82-го часть их была заменена бойцами других национальностей и призывов и отправлена в Союз, но всё равно оставалось их изрядно. В нашем же призыве их не было вообще. И вот они уже дембеля, ждут отправки. Было их человек тридцать, им была выделена отдельная палатка. Ни на какие построения они не ходили, ничем не занимались – тупо ждали.
Парк боевых машин от наших палаток отделял штабной модуль. И вот глядим, из-за этого модуля наши дембеля разбегаются кто-куда и кто, в чём одет. А получилось следующее. Рассказываю со слов очевидцев.
Комбат, подойдя к дневальному, а был это «молодой» боец, спрашивает о наличии в бочке воды. Ответил бы тот, что воды нет – комбат приказал бы набрать воды, и возможно, не стал бы туда заглядывать. Дневальный же сказал, что не знаю, чем уже разозлил нашего комбата.
Комбат заглянул в бочку и увидел термос. Термос тут же по его команде вытащили и открыли, все ясно, брага. Тут майор пинком опрокидывает злополучный термос, после чего, выхватив пистолет, с матом и криком врывается в палатку к дембелям и начинает палить в воздух, точнее дырявить потолок палатки. Видимо он решил, что брагу поставили дембеля.
А дембеля были абсолютно не в курсе данной темы, и, не понимая в чём дело, испугавшись невменяемого комбата с пистолетом, бросились разбегаться из палатки, наиболее резвых мы и наблюдали. В общем, всё обошлось, но браги опять не стало.
С упорством, достойным лучшего применения, мы поставили брагу в третий раз. Спрятали надежно. Уже не верилось, что она достоится, но на этот раз ничего не случилось. Брага, пройдя необходимые технологические процессы в течение двух дней, была признана готовой. И что? По закону подлости у меня в день рождения разболелся зуб, и мне уже ничего было неинтересно.
А вот другой эпизод, связанный с брагой.
Под дембель мы, можно сказать, угодили в санаторий. В конце лета 83-го поставили нас охранять советников – летчиков, которые жили с семьями в городке возле аэродрома, внутри периметра боевого охранения. Так до самого нашего дембеля, который случился 5 января 1984 г., мы их и охраняли.
Было нас сначала 6 человек: двое осенних дембелей и четверо полуторагодичников. Потом двоих из них заменили на дембелей. У нас не было никаких построений, движений, напрягов. Но мы и сами относились к ситуации с пониманием и старались не борзеть, правда получалось не очень.
До нас тут стояли бойцы из разведбата, но в чем-то провинились и их заменили нами.
Ну а кто же, как не мы – мотострелки, сможем поставить службу как надо! В общем, поставили мы для начала большую бадью браги.
И в день приказа чисто ради традиции немного попробовали.
Наша служба заключалась в круглосуточном парном патрулировании по внутреннему периметру городка. Там как раз дорожка возле домов круговая проходила. В общем, повеселело нам. В патруле были полуторогодичники и они не пили. А мы вчетвером слегка навеселе вышли на внутреннею дорожку с гитарой, решили спеть, разумеется, очень тихо. Пошли, исполнили, расчувствовались. К концу круга уже исполняли как умели цыганочку с выходом. Всё это конечно же слышали, те, кто надеялся на нас, кто верил в надежность советских мотострелков.
Наутро с нами общался их замполит в звании подполковника. В общем мужик неплохой, попенял нам, и пообещал в случае каких-либо подобных выходок отправить нас обратно в полк. Через гарнизонную гауптвахту, разумеется.
Мы потом думали – откуда такая доброта? И пришли к выводу, что мы с нашим скромным пением на фоне наших предшественников-разведчиков, показались советникам пай-мальчиками.