БАРСИК
Лето в тот год выдалось хорошее. Кто хотел, тот и сена накосил, и урожай богатый собрал. А Захар Матвеич с Лукерьей Егоровной давно скотину не держат, силы уже не те. Но с огорода кормятся. Картошка там, лучок, укроп, огурчики, капустка… Всё, как положено. Правда, сыновья не велели им много садить. Только на себя. Потому как помогать не могут, в городе живут, оба начальники, не вырваться просто так. А на двоих Захару с Лукерьей хватает.
Потихоньку всё собрали. Картошку спустили. Полный сусек, вся крупная, ни одной гнилой. Лук тоже удался, ядрёный, как на выставку. И морковь с капустой. В общем, урожай хороший. И осень за летом пришла хорошая. Тихая и сухая. Днём почти как летом. Ночами, правда, уже холодновато. Ну, на то она и осень. Сентябрь – не июль.
Затеялась Лукерья хреновину делать. Аккурат и помидорки поспели в валенках. Позвала Захара, дескать, хрену накопай-ка, а я пока чесноку начищу. Захар Матвеич так-то не злой. А тут чё-то заворчал:
− Мне, што ли, делать больше неча?! Вишь – табак рублю! Сама накопай!
Лукерье обидно стало, сама вскипела:
− Поди-ко не себе одной делаю?! Чё зимой исть-то будешь?! Иди давай!
− Покудова не порублю, хрен куда пойду! Или жди, или сама иди! Ишь, моду взяли – на мужиков орать! Я те поору, едрёна-матрёна!
Лукерья насупилась, схватила ухват и попёрла на Захара в штыковую.
− Егоровна! Ты того! Ты давай, это! Заканчивай! Ай! Ой! Ты чё это?!! Ай! Всё, говорю, осади! Пошёл уже!
− Пошёл? Вот и иди. И штобы как следовает накопал! Не как в тот раз! Смотри, проверю!
Захар, ворча, ушёл на огород копать хрен. А Лукерья поставила ухват на место и принялась чистить чеснок. Сказать по правде, можно было бы и не гонять деда, сама бы управилась. Пусть бы рубил свой самосад. Да чего уж теперь, ладно. Только вот чего-то Барсика не видать. Барсик, старый кот, очень любит помогать Егоровне по хозяйству. Сядет рядом на лавку и следит, что там хозяйка делает. И мурлычет ей под руку. И носом водит туда-сюда. И ведь не уйдёт, пока она работу не сделает. А когда Егоровна хреновину готовит, то Барсика прям за уши не оттащить. Сидит, слёзы льёт от молотого хрена, чихает, но не уходит. Помощник, одним словом. А тут куда-то запропастился.
Егоровна отставила плошку с чесноком, огляделась, позвала: «Барсик! Бась-Бась-Бась! Баська!» Под лавку заглянула, на печке, в горнице посмотрела. Нету кота!
Захар с хреном пришёл. Целое ведро накопал. И помыл даже. Чтоб Егоровна не ворчала. Думает – теперь-то уж бабка успокоится! Глядит – а Егоровна совсем чё-то сама не своя.
− Ты чего, мать? Вот, накопал же. И помыл. Делай свою хреновину!
− Дак Барсика нигде нет!
− Да поди-ко носится, чё ему…
− Да сколь носиться-то можно? Его, поди, с дообеда нету! Ты бы поискал, а, Матвеич? – Егоровна с мольбой посмотрела на деда.
− Дался он тебе! Чё ему сделается?! Лоботряс, жрать да спать! Поди сидит на завалинке, пузыри пускает! Ладно, чё, пойду.
Захару не шибко хотелось искать кота, но ничего не поделаешь, жена редко так просила – без ругани, без ворчания. Да и ухват стоял на самом видном месте, не хотелось бы, чтоб Лукерья им воспользовалась опять.
Барсика нигде не было. Ни в сенях, ни в чулане, ни на завалинке. Чудно получается! Он ведь дальше двора никуда не убегал. Даже кошки к нему сами приходили. А тут – как в воду канул. Захар уже и на чердак слазил, и поленницу проверил, даже в уборную заглянул, на всякий случай. Нет, нигде Барсика не было.
Егоровна на двор вышла.
− Ну чё?
− Дак ничё. Нету.
− Везде искал?
− Везде.
− А в огороде глядел?
− И в огороде. И в стайке. И на крышу лазил. Даже в уборной глядел!
− Нету?
− Ну был бы, чё бы я, не сказал, что ли?!
Лукерья всхлипнула, вытерла уголком передника мокрые глаза.
− Я ить тоже всё перевернула. И в голбец слазила. Все кадушки в подполе прощупала. Вот куды котик наш делся? Бася! Бася!
− Хренася! Побегает и вернётся! Делать, што ли, больше неча? Иди давай, хреновину делай. Зря, што ли, копал?!
− Нету у тебя ни стыда, ни совести. Всю жизнь кровь из меня пил! И чичас допиваешь! Поди Барсика уморил да закопал где-нибудь! Точно, закопал, когда за хреном ходил! Ирод ты! Ирод проклятый! Душегуб!!!
− Ты, Лукерья, совсем умом подвинулась. Совсем, што ли, ку-ку??? С каких таких щей мне кота убивать?!
− А с таких! Это ты мне за Матрёну мстишь! Думашь, я поверила, что ничё больше не было? Было! Глаза твои бесстыжие! Это вы с нею сговорилися! И уморили Барсика! В гроб меня загнать задумали! Вот и измываетесь, как можете! Я-то всё знаю! Вот спалю ейную избу, будете знать!
− Ты, старая, вовсе рехнулась со своей Матрёной! Сколь уж годов прошло, а всё споминаешь. Я бы и сам давно забыл, кабы ты не споминала. Дурнина ты, право слово!
− Оё-ёшеньки… Охо-хо… Несчастная я, разнесчастна-а-а-я! Нету мне жизни, сколь мучица-то мо-о-о-жно! – Лукерья обхватила голову руками, села на скамейку у забора и запричитала ещё больше, жалея себя и жалуясь на горькую свою долю. А Захар, сплюнув, пошёл в проулок, к колодцу. Чем чёрт не шутит, а вдруг кот туда свалился!
По совести говоря, дед и сам переживал за кота. Барсик прожил у них лет пятнадцать. По кошачьим меркам – старожил, старше самого Захара. И Захар только делал вид, что сердится, когда ворчал на кота.
Барсика в колодце не оказалось. Захар позвал его для приличия, на всякий случай спустил ведро на цепи, достал воды. Без кота. Старик огляделся по сторонам. «Барсик, Барсик, Барсик!» − ещё раз позвал кота, безо всякой надежды. И вдруг услышал в стороне тонкое: «Мяу… Ми-мяу…» Захар обернулся. Звук долетел со стоящей в глубине проулка сосны. И голос был явно Барсика. Дед подошёл к дереву, поднял голову вверх.
− Барсик, Барсик!
Сверху донеслось:
− Ми-мяу! Ми-мяу…
− Ох ты ж, прохиндей какой! Ты какого лешего там делаешь? А ну, слазь давай! Слазь, кому говорю!
Барсик лишь мяукнул в ответ. Спускаться он не собирался. Было видно, что он сильно напуган. И как ни звал кота Захар, ничего не получалось. Барсик вцепился в сук, на котором сидел, и от страха только пищал и мяукал вполголоса.
Захару надоела эта бесполезная перекличка, и он пошёл за Лукерьей, пусть порадуется бабка.
Егоровна, понятное дело, обрадовалась. И тоже принялась звать котейку на все лады. Но толку – ноль. Ни сметана, ни крынка с молоком не помогли Барсику спуститься с сосны. Кот от страха и голода уже начал завывать с подтягом, с вывертом и всхлипами.
Матвеич приволок деревянную лестницу, но её хватило только до половины. Всё. Делать больше нечего. Расстроенные, старики решили попытать счастья через соседа. Серёга, лихой шофёр и забулдыга, никогда им не отказывал, всегда помогал, чем мог. Дров привезти или там крышу поправить – это запросто. Но вот полезет ли он на сосну – никто не знает.
− Дак спит он, − Татьяна, Серёгина жена, с фингалом под глазом, так и сказала, − с обеда уж готовый. Завгар приходил, вдвоём его будили. А он и завгару, и мне влепил. И снова спать. Опять премии лишат. Это как пить дать!
− Таня, да нам бы только Барсика достать! – Егоровна жалобно смотрела на соседку.
− Тёть Луша, дак я чё сделаю?! Спит! А второй фонарь мне не нужен. Завтра приходите!
− А так? – Захар достал из потайного кармашка свёрнутый в трубочку рубль.
− И вот ишо, − Егоровна достала откуда-то помятую трёшку, − а? Тань, может, согласится? Барсик, а? Там вроде не высоко, для Серёги-то. А, Тань? Уж больно Барсика жалко!
− Не. Идите, сами договаривайтесь. Я не пойду. Снова зафинтилит в глаз, а мне это надо?
Старики тяжко вздохнули, разулись у порога, прошли в залу. В зале, на диване, храпел Серёга. Захар Матвеич тихонько подошёл к дивану, пошевелил Серёгу за плечо, негромко произнёс:
− Сергей! Серёга! Серёг! Ты не серчай…
Серёга хрюкнул, перевернулся на другой бок. К дивану подошла Егоровна.
− Серёженька, милок, прости нас, дураков старых! Шибко помощь твоя нужна!
− Я те щас второй глаз подобью! Отвали, кобра!
− Серёга, это я, сосед твой! И бабка моя. Ты не серчай на нас! Дело к тебе, выручи, а?
Серёга разлепил глаза, уставился на Захара.
− Чё тебе, дед?
− Дак Барсик, чтоб ему! Залез на сосну, а слезти никак не может. Нам со старухой не снять его оттудова.
− А я-то чё? Я на сосну не полезу!
− Серёженька, − Егоровна подошла поближе, − голубчик, ты же умелец, ты всё можешь! Придумай чё-нибудь, а? А мы – вот, − бабка протянула трёшник и дедов рубль, − хватит?
− Да убери ты деньги, Егоровна! Я ещё не сделал ничё. Смотреть надо, − Серёга, кряхтя сел, − Татьяна! Сапоги, говорю, где?
− Где снял, там и стоят!
− Неси, говорю!
− Иди в сени и обувайся, нечего в зале грязь разводить!
− Ну ты дождёшься у меня, гляди! – Серёга кое-как встал и пошёл обуваться в сени. Старики засеменили за ним.
Пока Захар с Лукерьей ходили за Серёгой, на улице стемнело. Подошли к сосне. Барсика уже не было видно.
− Вот, Сергей, тама он и сидит.
− Кто?!
− Дак Барсик, едрёна шишка!
− А чё это он туда забрался?!
− Дак сами не знаем. Как с утра убёг, так и всё. Насилу отыскали!
− Надо же! Ну-ка, позови его, Егоровна.
− Бася, Бася, Бася! Ты живой тама? – Егоровна таращила глаза, силясь разглядеть кота на сосне. Барсик слабо мяукнул.
− Живой! – Серёга усмехнулся, закурил. – Ну, надо чё-то думать. Ваша лесенка?
− Наша. Короткая, не достать с неё.
− Да я уж понял. Ладно, Матвеич, ты фонарь неси, а я пойду, ЗИЛа заведу. Толкать будем.
− Кого?!
− Не кого, а чего. Сосну толкать, кузовом.
− Дак свалится Барсик-то!
− Дак и надо. Не сидеть же ему до утра. Не ворона поди! – Серёга заржал, как конь.
− Охо-хо… Это чё же, убьётся ведь котик! – Егоровна запричитала, − как так-то?!
− Не боись, Егоровна, Бог не выдаст, свинья не съест! Всё в ажуре будет.
− Ох, смотри, кормилец! Не обмани! Пойду в избу, страшно! – Егоровна сунула деньги Захару и пошла домой.
Пока Захар ходил за керосиновым фонарём, Серёга завёл ЗИЛок и подъехал к сосне задом. Дед посветил, как сказал сосед, Серёга разогнался на своём самосвале и ударил задним бортом в дерево.
− Ну чё? Слетел?
− Нет, давай ишо!
Серёга ударил во второй раз.
− Ну?!
− Не, сидит! Ишо давай!
Серёга ударил в третий раз, ещё сильнее. Благо, борта у самосвала были железные. Барсик не удержался и с воплем свалился прямо в кузов, полный соломы.
− Всё, всё! Хорош! Стой!
Захар приставил лесенку к кузову, залез, посветил фонарём. В соломе светились зелёные глаза перепуганного Барсика.
− Ну, чё, струхнул? Иди-ко, домой пойдём. Барсик, Барсик!
Кот вылез к деду. Прижимаясь, жалобно замяукал.
− Ну как, живой, бродяга? – Серёга погладил Барсика по голове, − перепугал деда с бабкой! Ну, теперь живи!
− Серёга, ты прям спаситель наш! Прямо никак без тебя!
− Да ладно, чё там!
− Айда к нам, Егоровна бражкой угостит.
− Да я вроде уже. Перебор на сегодня будет. И башка у меня с бражки болит.
− Ну это, держи-ко, на бутылку хоть. Хватит?
− Да ты чё, дед?! Разбогатели, што ли, деньгами сорите? Я ж так, по-соседски.
− Неловко так-то. Чё Татьяна скажет?
− Дак она ещё и рада будет, что не выпью больше. Ну всё, давай, будь здоров! Егоровне привет!
− Ну, паря, выручил! Будь здоров!
Соседи пожали друг другу руки, Серёга погнал машину к своему дому, а Захар Матвеич с Барсиком пошёл радовать свою Лукерью. Слава Богу, обошлось!
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 3