Последние сто лет непременный атрибут пехотинца – каска, по ее силуэту можно на любом архивном фото с высокой долей вероятности определить, какой армии солдат изображен. Трудно представить, что в начале Первой мировой ни одна из воюющих армий стальных шлемов не имела. Но как только боевые действия приняли вид позиционной окопной войны, «оборонка» отреагировала сразу. Пионерами стали французы, выпустившие стальной шлем, разработанный генералом Огюстом Луи Адрианом. Конструкция оказалась удачной, аналогичные каски начали выпускать сразу в других воюющих странах, в том числе в России. В некоторых частях «адрианки» и их более поздние разновидности дожили до начала Великой Отечественной, больше того – стали прообразом тех шлемов, в которых наша пехота штурмовала Берлин. Изначально каски не виделись защитой от пули – рекордсменом по ранениям в Первую мировую была шрапнель. Именно от нее и от осколков должна была защищать каска. Отсюда и широкие поля, заметные козырьки спереди и сзади. В дальнейшем каски стали более «пулеориентированными», однако делать их непробиваемыми оказалось бессмысленным. Немцы выпускали каски с «рожками», которые помимо вентиляционных функций служили и для крепления дополнительного стального щитка. И при прямом пулевом попадании голова оставалась цела, но не выдерживали шейные позвонки солдата... Русская армия начала получать первые каски, разработанные и сделанные в России, осенью 1916 года. «Адрианку» упростили в производстве, сделали прочнее, штампованный гребень заменили небольшой накладкой. Заказ разместили на нескольких предприятиях, но основную часть должен был произвести завод Сольберга в Хельсинки. Название «Сольберг» шлем получил, но грянувшие революционные события сделали Финляндию заграницей и около полумиллиона отштампованных, но не оснащенных подтулейной частью (в просторечии подшлемником) изделий в Россию так и не попали. Вопрос о собственной разработке для РККА встал в середине 20-х годов, но особо не форсировался. Оставшиеся от царских времен каски, на которых царского орла заменили жестяной красной звездой, и так использовались всего в нескольких частях, да и то для парадов. Наконец в 1934 году появилось первое полноценное ТЗ на стальной шлем. В разных источниках фигурирует эпизод, когда представленная военному руководству каска прошла испытание шашкой Буденного. Удар она выдержала, но получила замечание – плохо-де будет защищать от шрапнели. Соответственно первый пошедший в войска образец приобрел увеличенные поля и обозначение «Красноармейский шлем стальной обр. 1935 г.». Хотя в более поздних документах каска фигурирует под индексом СШ-36. Коллекционеры именуют ее «халхинголкой», но в войсках ее так не называли. Уже тогда утвердилось правило: на боевых шлемах никаких эмблем и надписей, красные звезды только на парадной амуниции. СШ-36 быстро доказал, что маршал Буденный был неправ: широкие поля парусили, у мотоциклистов, кавалеристов да просто у едущих в открытой машине красноармейцев каску сдувало набок. Как водится, собрали по миру образцы выпускаемых шлемов и на их основе стали разрабатывать свое уникальное изделие. Специалисты считают, что в основу нашей каски, принятой под обозначением СШ-39, лег итальянский образец. Она получилась достаточно тяжелой – 1200 граммов, но испытания показали вполне достаточную пулестойкость. Надо сказать, что для СШ-39 была разработана специальная легированная броневая сталь, производство стальных шлемов развернуто на заводе № 700 в Лысьве и в Сталинграде. Но на этом предвоенная история советской каски не закончилась. В 1940 году на снабжение Красной армии был принят образец СШ-40, отличавшийся главным образом конструкцией подшлемника – он в отличие от предыдущего образца крепился не на трех, а на шести заклепках, именно этот образец стал классическим, просуществовав по сути до наших дней. Почти все 10 миллионов СШ-40, выпущенных за годы войны, были произведены в Лысьве. Арсений Гришин