В петербургской квартире Шаляпин прожил шесть лет вместе со второй женой Марией до эмиграции в 1922 году. Здесь представляется другой образ Шаляпина – человека семейного, домашнего, любителя посиделок в гостиной с близкими друзьями. О кутежах и отношениях с дамами певца рассказывали немало, но как отмечали близкие певца - самым главным для него были дети. Шаляпин чувствовал ответственность за своих детей и старался обеспечить им достойную жизнь.

Гостиная в квартире Шаляпина В этой квартире прошли годы расцвета славы Шаляпина в России и тяжелые времена революции. Печально, как легко рухнула размеренная жизнь достойного человека, который приложил немалые усилия, чтобы достигнуть высот. Яркие краски как на полотне Кустодиева сменились серыми мрачными тонами. Эта участь постигла многих людей эпохи. Почему Шаляпин покинул Россию? Об этом он писал в автобиографии «Душа и маска» и «Страницы из моей жизни». Дочь Шаляпина Ирина вспоминала: «Отец всегда боялся бедности – слишком много видел он нищеты и горя в свои детские и юношеские годы. Он часто с горечью говорил: «У меня мать умерла от голода». Да, у отца, конечно, были деньги, заработанные великим трудом. Но он и умел их тратить – широко, на помощь людям, на общественные нужды». Шаляпин любил дореволюционный Петербург. «Мне нравились широкие улицы, электрические фонари, Нева, театры, общий тон жизни» - писал. Будучи родом из бедной семьи Шаляпин легко вписался в круг буржуа, но родных не забывал. Он пытался помочь своему непутевому отцу остепениться, но безуспешно. Шаляпин-старший укорял сына за скучную жизнь. Певец с грустью вспоминал об отце: «Отцу не нравилось жить у меня, — однажды, в пьяном виде, он откровенно заявил мне, что жить со мной — адова скука. Пою я, конечно, неплохо, мужиков изображаю даже хорошо, но живу скверно — водки не пью, веселья во мне никакого нет и вообще жизнь моя ни к черту не годится. Он часто просил у меня денег, возьмет и исчезнет. Перезнакомился с мастеровщиной, сапожниками и портными, ходит с ними по трактирам и посылает оттуда ко мне за деньгами разных джентльменов, не твердо стоящих на ногах. Эти присылы скоро стали настолько частыми, что боясь за здоровье отца, я перестал давать ему денег. Но тотчас вслед за этим услышал своими ушами, как он, остановив на улице прилично одетого человека, говорит ему: — Господин, я родной отец Шаляпина, который поет в театрах. Эта Скважина не дает мне на выпивку, дайте на полбутылки отцу Шаляпина!.. Не раз приходилось ловить его на улицах пьяного за попрошайничеством и чуть не со скандалом везти домой…» (Мне вспомнился эпизод с вечно пьяным папашей из фильма «Моя прекрасная леди», там точно такая же пропасть получилась). В гостиной Шаляпин часто играл с гостями в карты, но ставки делались некрупными, только ради остроты игры – певец опасался разорения и на большие деньги не играл. Проигрыши Шаляпин переживал очень тяжело, и супруга певца просила гостей перед уходом поддаться ему, чтобы "Федечка лег спать в хорошем настроении". Конечно, Шаляпин особенно беспокоился за жизнь и благополучие его детей, которых у него было одиннадцать. Шестеро детей от первого брака с балериной Иолой Торнаги (Борис, близнецы Фёдор и Татьяна, Ирина, Лидия, Игорь – умер в 4 года) три дочери – от второго брака с Марией Петцольд (Марфа, Марина, Дасия). Двоих сыновей Марии, которая была вдовой, Шаляпин принял и вырастил как родных. С первой супругой – итальянской балериной Иолой Торнаги певец познакомился в Нижнем Новгороде на гастролях. Артисты поженились в 1898 году, новобрачным 25 лет. Шаляпин уже был знаменитым певцом. Иола вспоминала, что ее покорила забота Шаляпина, когда она простудилась из-за русских холодов: «И вот в один прекрасный день раздался громкий стук, и на пороге появился „Иль-бассо“ с узелком в руке. Это оказалась завязанная в салфетку кастрюля с курицей в бульоне. Как всегда жестами, он объяснил мне, что это очень полезно и что все это надо съесть. И эта трогательная „нижегородская курица“ навсегда осталась у меня в памяти». Толпы поклонниц всегда вызывали беспокойство ревнивой супруги. Вместе они прожили около десяти лет. Шаляпин был заботливым отцом и мужем, но в обществе его часто обвиняли в «супружеской легкости», с которой гордая супруга не смогла смириться. «Дорогая моя Иолинка! Будь спокойна!.. Я люблю тебя… Между нами нет никакой женщины… Я хочу единственно твоей любви и буду очень ей счастлив. Дорогая моя, ты не знаешь, как я люблю тебя и как страдаю, думая, что ты меня не любишь» - оправдывался Шаляпин. Иола возмущенно писала мужу: «У меня больше не остается никакой надежды, поэтому между нами все кончено, хватит, у меня нет больше сил выносить эту постыдную ложь. Единственное, о чем я прошу тебя, не бросай своих детей. Я буду просить Господа, чтобы он оставил тебе некоторые добрые чувства хотя бы к ним, ведь они не виноваты в том, что появились на свет. Для меня же все кончено в моей несчастной жизни скорбей, пустоты, без настоящей любви…» Супруги расстались: Шаляпин жил в Петербурге, Иола - в Москве, но официально развод в те времена оформить было почти невозможно. О детях Шаляпин заботился, навещая их в Москве. В Петербурге у Шаляпина вскоре появилась другая семья. «Гражданской» женой певца стала немка Мария Петцольд, вдова с двумя детьми. Современники шептались, что поначалу эта грузная мадам не привлекла внимание Шаляпина. Дочери Шаляпина и Петцольд были рождены вне брака, и только благодаря распоряжению императора Николая II девочки получили право носить отцовскую фамилию. Поженились Шаляпин и Петцольд в 1927 году в эмиграции, когда Иола Торнаги решила дать развод.

Почему Шаляпин покинул Россию... В новой коммунистической стране он чувствовал себя лишним. Также Шаляпин понимал, что враги ждали его скорой бесславной кончины. Он с ужасом вспоминал, как пролежал один в больнице в холодной палате, одетый в "арестантский халат", и никто даже не навестил его. «Мне, грешному человеку, начало казаться, что кое-кому, пожалуй, доставит удовольствие, если Шаляпин будет издыхать под забором. И вот эта страшная мысль, пустота и равнодушие испугали меня больше лишений, больше нужды, больше любых репрессий. В эти дни и укоренилась во мне преступная мысль - уйти, уехать. Все равно куда, но уйти. Не ради самого себя, а ради детей. Затаил я решение, а пока надо было жить, как живется». Особенно беспокоило певца материальное положение. Выступать перед публикой приходилось за «мешок картошки», но концертов было мало, семья голодала. Продать семейные драгоценности Шаляпины даже не пытались, их могли обвинить в спекуляции. Также приходили тревожные письма из Москвы, где жила Иола Торнаги с детьми. Шаляпин всегда интересовался, что нужно Иолочке и детям? Обеспечивать две семьи становилось невозможным. «Материально страдая, я все-таки кое-как перебивался и жил. Если я о чем-нибудь беспокоился, так это о моих малолетних детях, которым зачастую не хватало того-другого, а то даже просто молока. Какие-то бывшие парикмахеры, ставшие впоследствие революционерами и завладевшие продовольственными организациями, стали довольно неприлично кричать на нашу милую старую служанку и друга нашего дома Пелагею, называя меня буржуем, капиталистом и вообще всеми теми прилагательными, которые полагались людям в галстуках». Шаляпин чувствовал свою вину, что в свое время верил в идеалы революции, но вскоре разочаровался в реальности, не такой жизни он желал простым людям. Это разочарование было свойственно многим просвещенным людям того времени. «Признаюсь, что не раз у меня возникало желание куда-нибудь уйти, просто сбежать куда глаза глядят. Но мне в то же время казалось, что это будет нехорошо перед самим собою. Ведь революции-то ты желал, красную ленточку в петлицу вдевал, кашу-то революционную для "накопления сил" едал, говорил я себе, а как пришло время, когда каши-то не стало, а осталась только мякина, - бежать?! Нехорошо. Говорю совершенно искренне, я бы, вероятно, вообще остался в России, не уехал бы, может быть, и позже, если бы некоторые привходящие обстоятельства день ото дня не стали вспухать перед моими глазами. Вещи, которых я не замечал, о которых не подозревал, стали делаться все более и более заметными». В доме «певца буржуазии» постоянно проводились обыски. Шаляпин иронично описывает эпизод, как большевики при обыске нашли у него в доме револьвер, который изъяли. «…А в ночном столике моем нашли револьвер. - Позвольте, товарищи! У меня есть разрешение на ношение этого револьвера. Вот смотрите: бумага с печатью. - Бумага, гражданин, из другого района. Для нас она необязательна. Забавна была процедура составления протокола об обыске. Составлял его молодой парень, начальник из простых. - Гриша, записал карты? - Записал, - угрюмо отвечает Гриша. - Правильно записал бутылки? - Правильно. 13. - Таперича, значит, пиши: револьвер системы... системы... какой это, бишь, системы? Солдат все ближе к огню, старается прочитать систему, но буквы иностранные - не разумеет, - Какой системы, гражданин, ваш револьверт? - Веблей Скотт, - отвечаю. - Пиши, Гриша, системы библейской» Другой случай из биографии певца в годы советской власти. Певцу удалось уберечь жену и прислугу от тяжелой работы в холодной воде: «Была суровая зима, и районному комитету понадобилось выгружать на Неве затонувшие барки для дров. Сами понимаете, какая это работа, особенно при холодах. Районный комитет не придумал ничего умнее, как мобилизовать для этой работы не только мужчин, но и женщин. Получается приказ Марии Валентиновне, ее камеристке и прачке отправляться на Неву таскать дрова. Наши дамы приказа, естественно, испугались - ни одна из них к такому труду не была приспособлена. Я пошел в районный комитет не то протестовать, не то ходатайствовать. Встретил меня какой-то молодой человек с всклокоченными волосами на голове и с опущенными вниз мокрыми усами и, выслушав меня, нравоучительно заявил, что в социалистическом обществе все обязаны помогать друг другу. Вижу, имею дело с болваном, и решаюсь льстить. Многозначительно сморщив брови, я ему говорю: - Товарищ, вы - человек образованный, отлично знаете Маркса, Энгельса, Гегеля и в особенности Дарвина. Вы же должны понимать, что женщина в высшей степени разнится от мужчины. Доставать дрова зимою, стоять в холодной воде - слабым женщинам! Невежа был польщен, поднял на меня глаза, почмокал и изрек: - В таком случае я сам завтра приду посмотреть, кто на что способен. Пришел. Забавно было смотреть на Марью Валентиновну, горничную Пелагею, прачку Анисью, как они на кухне выстраивались перед ним во фронт и как он громко им командовал: - Повернись направо. Бабы поворачивались направо. - Переворачивайся как следует. Бабы переворачивались как следует. Знаток Гегеля и Дарвина с минуту помолчал, потупил голову, исподлобья еще раз посмотрел и... сдался - кажется, не совсем искренне, решив покривить революционной совестью. - Ну ладно. Отпускаю вас до следующей очереди. Действительно, как будто не способны...» Советская власть потребовала от Шаляпина выплаты контрибуций за «буржуинство»: «Но зато меня, буржуя, хоть на работу в воде не погнали, считали, по-видимому, способным уплатить казне контрибуцию в 5 000 000 рублей. Мне присылали об этих миллионах повестки и назначали сроки для уплаты. Я грузно соображал, что пяти миллионов я во всю свою карьеру не заработал. Как же я могут платить? Взять деньги из банка? Но то, что у меня в банке хранилось, "народ" уже с моего счета снял. Что же это - недоразумение или глупость?» Шаляпину чудом удалось покинуть революционную Россию и увезти с собой семью: «Жить за границей одному, без любимой семьи, мне не мыслилось, а выезд со всей семьей был, конечно, сложнее - разрешат ли? И вот тут - каюсь - я решил покривить душою. Я стал развивать мысль, что мои выступления за границей приносят советской власти пользу, делают ей большую рекламу. "Вот, дескать, какие в "Советах" живут и процветают артисты!" Я этого, конечно, не думал. Всем же понятно, что если я неплохо пою и неплохо играю, то в этом председатель Совнаркома ни душой ни телом не виноват, что таким уж меня задолго до большевизма создал Господь Бог. Я это просто бухнул в мой профит. К моей мысли отнеслись, однако, серьезно и весьма благосклонно. Скоро в моем кармане лежало заветное разрешение мне выехать за границу с моей семьей...» Певец хлопотал о выезде Иолы Торнаги и детей, которые жили в Москве. При этом он надеялся, что вскоре жизнь в России наладится, и все потом смогут вернуться домой. «Детухи мои милые, учитесь, пожалуйста, хорошенько, чтобы в будущем году я мог вас взять за границу учиться, как я взял всех ребят из Питера. Учиться необходимо. Понимаете? НЕ-ОБ-ХО-ДИ-МО!.. Кончайте гимназию, и я вас также увезу в какие-нибудь высшие школы, кого куда, кого в Италию, а кого, может быть, тоже в Америку. Помните, дети: новой России нужны сильные и здоровые честные работники во всех отраслях!!! На вас будет лежать ответственность за будущее нашей Родины…» «Ты же знаешь, что я желаю моим детям всего самого лучшего, что есть на свете, в этом не может быть сомнений!» - писал он Иоле. «Что делать? нужно зарабатывать деньги, а для этого один-единственный путь, чтобы иметь достаточно золота — АМЕРИКА. Думаю, что после следующего сезона я уже не буду работать так много. Н-но — кто знает?..» За границу уехали Борис, Федор и Татьяна. Иола Торнаги с дочерями Ириной и Лидией предпочли остаться в России. Репрессии их не коснулись, они в Москве пережили войну. Торнаги вернулась в Италию только за несколько лет до своей смерти. Дочери Шаляпина в России позаботились, чтобы память об отце сохранилась для потомков, личные вещи артиста сохранены благодаря их заботе. Покинув страну Советов Шаляпин, радостно писал: «С жадной радостью вдыхал я воздух Европы. После нищенской и печальной жизни русских столиц все представлялось мне богатым и прекрасным. По улице ходили, как мне казалось, счастливые люди - беззаботные и хорошо одетые. Меня изумляли обыкновенные витрины магазинов, в которых можно было без усилий и ордеров центральной власти достать любой товар. О том, что я оставил позади себя, не хотелось думать. Малейшее напоминание о пережитом вызывало мучительное чувство. Я, конечно, дал себе слово держаться за границей вдали от всякой политики, заниматься своим делом и избегать открытого выражения каких-нибудь моих опинионов (L'opinion – мнение) о советской власти. Не мое это актерское дело, думал я. Заявление Дзержинскому, что никаких политических интервью я давать не буду, было совершенно искренним. А между тем уже через некоторое время после выезда из Петербурга я невольно учинил весьма резкую демонстрацию против советской власти, и только потому, что глупый один человек грубо напомнил мне за границей то, от чего я убежал». Вскоре советская власть лишила Шаляпина своей благосклонности. Поводом послужила благотворительная деятельность певца, он пожертвовал деньги от концерта в помощь детям эмигрантов. За подобное благодеяние он получил обвинение в финансировании контрреволюционной деятельности, партия приняла решение лишить его звания народного артиста и гражданства. Шаляпин был возмущен: «Если я совершил преступление, помогая бедным русским детям, и этим, быть может, нарушил советский закон, пусть рабоче-крестьянское правительство — правительство беднейших рабочих и крестьян — лишит меня этого звания. Я ж и впредь, видя голодных детей, будучи отцом семейства и собственным трудом зарабатывая на жизнь, всегда по мере возможности накормлю и напою. Жаль только, что на всех не хватит слез, как сказано в персидской пословице».

Шаляпин с дочерью Мариной, которая в 1931 году была признана самой красивой русской девушкой в эмиграции В мемуарах Шаляпина упоминается о его благотворительной деятельности и в дореволюционной России: «…26 декабря, днём я давал концерт в пользу голодающих. Собрал я 16 500 рублей чистых. Распределил эту сумму между шестью губерниями: Уфимской, Симбирской, Саратовской, Самарской, Казанской и Вятской…» В Европе и Америке дальнейшая карьера певца складывалась успешно. Из мистического - в час и минуту смерти Шаляпина на картине (где нога) появилась трещина. Этот портрет висел в Москве в квартире Иолы. Увидев трещину, она воскликнула «Феденька умер!»