Предыдущая публикация
ГЕОРГИЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ЖУКОВ — СОВЕТСКИЙ ПОЛКОВОДЕЦ, ЧЕТЫРЕЖДЫ ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА,МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.
**************************************************************************************
(19 ноября (1 декабря) 1896 г., Стрелковка, Малоярославецкий уезд, Калужская губерния, Российская империя — 18 июня 1974 г.,(77 лет), Москва, РСФСР, СССР)
Георгий Константинович Жуков — советский полководец и государственный деятель. Маршал Советского Союза (1943), четырежды Герой Советского Союза (1939, 1944, 1945, 1956), кавалер двух орденов «Победа» (1944, 1945), Член Президиума ЦК КПСС (29 июня—29 октября 1957) . Министр обороны СССР (1955—1957).
В послевоенные годы Жукова в народе называли «Маршал Победы»[3]. Депутат Верховного Совета СССР 1-го, 2-го, 3-го и 4-го созывов.В ходе Великой Отечественной войны последовательно занимал должности начальника советского Генерального штаба, командующего фронтом, члена Ставки Верховного Главнокомандования, Заместителя Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР. В послевоенное время занимал пост Главкома Сухопутных войск, командовал Одесским, затем Уральским военными округами. В 1957 году исключён из состава ЦК КПСС, снят со всех постов в армии и в 1958 году отправлен в отставку.
Будущий полководец родился 1 декабря (по новому стилю) 1896 года в деревне Стрелковка Калужской губернии в бедной крестьянской семье, главой которой был сапожник Константин Жуков. Крепкое здоровье и физическую силу Егор, как его звали родные, унаследовал от матери Устиньи Пилихиной, которая легко поднимала с земли 80-килограммовые мешки с зерном и переносила на значительное расстояние.
В 1906 году мальчик закончил три класса церковно-приходской школы в соседнем селе Величково с похвальным листом. Для крестьянских детей такое образование тогда считалось достаточным, и в 1908 году юного Георгия отдали «в люди» — мать пристроила сына к своему брату меховщику Михаилу Пилихину подмастерьем в небольшую скорняжную лавку в Москве.
Смышленый парень довольно успешно освоил скорняжное дело, хотя поначалу оно давалось ему не без труда. За малейшую оплошность били — хозяин с хозяйкой, мастерицы, приказчики. Трудовой день мальчика, исключая час на обед, длился одиннадцать часов.
Жуков вспоминал: «Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Так мы и тянули тяжелое ярмо, которое и не каждому взрослому было под силу».
Георгий тянулся к знаниям и на пару с двоюродным братом Александром изучал математику, географию, немецкий язык и другие учебные предметы. Самостоятельно занимаясь по вечерам, в 1911 году юноша успешно сдал экзамены за полный курс городского училища, о чем получил соответствующий аттестат.
К началу Первой мировой Георгий Жуков выбился в мастера, жил на частной квартире и планировал жениться на дочери домохозяйки. Но война спутала все планы: 20 августа 1915 года молодой человек был призван в армию, попав в кавалерию.
На войну Жуков попал через год, отучившись несколько месяцев на унтер-офицера. В составе 10-го драгунского полка молодой кавалерист участвовал осенью 1916-го в боях на Юго-Западном фронте, заработав два Георгиевских креста за храбрость и тяжелую контузию с частичной потерей слуха.
Долго восстанавливался, затем переболел тифом и снова в строю оказался лишь 1 октября 1918 года — уже в рядах Красной армии, куда вступил добровольцем. Жуков воевал в кавалерии на Восточном, Западном и Южном фронтах гражданской войны и зарекомендовал себя отличным бойцом.
В послевоенные годы Жукова в народе называли «Маршал Победы»[3]. Депутат Верховного Совета СССР 1-го, 2-го, 3-го и 4-го созывов.В ходе Великой Отечественной войны последовательно занимал должности начальника советского Генерального штаба, командующего фронтом, члена Ставки Верховного Главнокомандования, Заместителя Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами СССР. В послевоенное время занимал пост Главкома Сухопутных войск, командовал Одесским, затем Уральским военными округами. В 1957 году исключён из состава ЦК КПСС, снят со всех постов в армии и в 1958 году отправлен в отставку.
Будущий полководец родился 1 декабря (по новому стилю) 1896 года в деревне Стрелковка Калужской губернии в бедной крестьянской семье, главой которой был сапожник Константин Жуков. Крепкое здоровье и физическую силу Егор, как его звали родные, унаследовал от матери Устиньи Пилихиной, которая легко поднимала с земли 80-килограммовые мешки с зерном и переносила на значительное расстояние.
В 1906 году мальчик закончил три класса церковно-приходской школы в соседнем селе Величково с похвальным листом. Для крестьянских детей такое образование тогда считалось достаточным, и в 1908 году юного Георгия отдали «в люди» — мать пристроила сына к своему брату меховщику Михаилу Пилихину подмастерьем в небольшую скорняжную лавку в Москве.
Смышленый парень довольно успешно освоил скорняжное дело, хотя поначалу оно давалось ему не без труда. За малейшую оплошность били — хозяин с хозяйкой, мастерицы, приказчики. Трудовой день мальчика, исключая час на обед, длился одиннадцать часов.
Жуков вспоминал: «Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Так мы и тянули тяжелое ярмо, которое и не каждому взрослому было под силу».
Георгий тянулся к знаниям и на пару с двоюродным братом Александром изучал математику, географию, немецкий язык и другие учебные предметы. Самостоятельно занимаясь по вечерам, в 1911 году юноша успешно сдал экзамены за полный курс городского училища, о чем получил соответствующий аттестат.
К началу Первой мировой Георгий Жуков выбился в мастера, жил на частной квартире и планировал жениться на дочери домохозяйки. Но война спутала все планы: 20 августа 1915 года молодой человек был призван в армию, попав в кавалерию.
На войну Жуков попал через год, отучившись несколько месяцев на унтер-офицера. В составе 10-го драгунского полка молодой кавалерист участвовал осенью 1916-го в боях на Юго-Западном фронте, заработав два Георгиевских креста за храбрость и тяжелую контузию с частичной потерей слуха.
Долго восстанавливался, затем переболел тифом и снова в строю оказался лишь 1 октября 1918 года — уже в рядах Красной армии, куда вступил добровольцем. Жуков воевал в кавалерии на Восточном, Западном и Южном фронтах гражданской войны и зарекомендовал себя отличным бойцом.
После окончания Рязанских кавалерийских курсов осенью 1920 года молодого командира эскадрона направили на подавление крестьянских восстаний.
В августе 1922-го Жуков получил свою первую награду от советской власти. Он был награжден орденом Красного Знамени с формулировкой: «За то, что в бою под селом Вязовая Почта Тамбовской губернии 5 марта 1921 года, несмотря на атаки противника силой 1500-2000 сабель, он с эскадроном в течение семи часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после шести рукопашных схваток разбил банду».
По окончании гражданской войны Жуков был оставлен в рядах Красной армии, которая сильно уменьшилась в численности (с 5,5 миллионов до 562 тысяч человек), перейдя на штаты мирного времени.
Осенью 1924 года молодой командир полка был направлен н учебу в Ленинград в Высшую кавалерийскую школу, вскоре переименованную в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава. Там Жуков познакомился со слушателями, будущими известными советскими военачальниками — Константином Рокоссовским, Иваном Баграмяном, Андреем Еременко.
В августе 1922-го Жуков получил свою первую награду от советской власти. Он был награжден орденом Красного Знамени с формулировкой: «За то, что в бою под селом Вязовая Почта Тамбовской губернии 5 марта 1921 года, несмотря на атаки противника силой 1500-2000 сабель, он с эскадроном в течение семи часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после шести рукопашных схваток разбил банду».
По окончании гражданской войны Жуков был оставлен в рядах Красной армии, которая сильно уменьшилась в численности (с 5,5 миллионов до 562 тысяч человек), перейдя на штаты мирного времени.
Осенью 1924 года молодой командир полка был направлен н учебу в Ленинград в Высшую кавалерийскую школу, вскоре переименованную в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава. Там Жуков познакомился со слушателями, будущими известными советскими военачальниками — Константином Рокоссовским, Иваном Баграмяном, Андреем Еременко.
Нагрузка была очень большой и после лекций приходилось заниматься самостоятельно. Жуков подошел к учебе со всей серьезностью своего характера, вкладывая в нее и свой боевой опыт.
Баграмян вспоминал: «На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Он мыслил оригинально, и часто его решения становились предметом горячего обсуждения, споров. Логичность и стройность мышления позволяли ему удачно парировать аргументы не только однокашников, но и наставников».
В мае 1930 года Жуков был назначен командиром бригады в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, которой командовал его недавний однокашник, Рокоссовский. Жуков отмечал:
«Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитании личного состава».
Военная судьба в дальнейшем не раз сводила обоих военачальников, между которыми сложились непростые, но рабочие отношения.
В свою очередь, Рокоссовский так аттестовал подчиненного: «Сильной воли. Решительный. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив. Военное дело любит и постоянно совершенствуется. Авторитетен. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может — органически ее ненавидит».
В 1931-1933 годах Жуков служил на должности помощника инспектора кавалерии Красной армии Союза Семена Буденного. В то время конница была самым подвижным массовым родом сухопутных войск, предназначенным для быстрых ударов по флангам и тылам противника.
В марте 1933-го Жуков стал командиром 4-й кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе.
Большой террор 1937-1938 годов затронул и Красную армию, были репрессированы многие военачальники, которых Жуков хорошо знал: командарм 1-го ранга Иероним Уборевич был расстрелян, маршал Советского Союза Константин Блюхер скончался на допросе, комдив Константин Рокоссовский, обвиненный в связях с польской и японской разведками с 1937 по 1940 год содержался во внутренней тюрьме НКВД Ленинграда.
Аресту обычно предшествовало «разоблачение» человека на партсобрании. Жуков не боялся выступать на таких мероприятиях, вступаясь за несправедливо обвиненных сослуживцах. Так, ему удалось найти нужные слова в защиту командира 27-й кавалерийской дивизии Василия Белокоскова и изменить настроение собравшихся. Во время Великой Отечественной войны Белокосков дослужился до звания генерал-полковника, а в 1949-1958 годах был заместителем министра обороны СССР по строительству и расквартированию войск.
Жуков был назначен командиром 3-го кавалерийского корпуса вместо уволенного со службы и через некоторое время расстрелянного Даниила Сердича, а с июля 1938-го исполнял также должность заместителя командующего Белорусского особого военного округа.
Жуков писал о Сердиче: «Это был храбрейший командир, которому верили и смело шли за ним в бой прославленные конармейцы. И вдруг Сердич оказался «врагом народа». Кто этому мог поверить из тех, кто хорошо знал Д. Сердича?»
Над новым комкором тоже сгущались тучи — его обвиняли в связи с врагами народа Уборевичем, Рокоссовским, Дунчичем, грубости с подчиненными и даже в том, что якобы его жена Александра Диевна крестила их дочь Эллу в церкви.
В своих мемуарах Жуков вспоминал: «В Белорусском военном округе было арестовано почти 100 процентов командиров корпусов. Вместо них были выдвинуты на корпуса командиры дивизий, уцелевшие от арестов».
На активе коммунистов 3-го и 6-го кавалерийских корпусов разбирался и сам Жуков, однако собрание решило не исключать его из партии. Неприятным моментом для военачальника стало неожиданное выступление начальника политотдела 4-й кавалерийской дивизии Сергея Тихомирова, с которым ранее у Георгия Константиновича сложились деловые, уважительные отношения.
После собрания Тихомиров сказал Жукову, что по-прежнему к нему хорошо относится, «но то, что я сегодня сказал, — надо было сказать». В ответ Жуков в сердцах назвал политработника приспособленцем и перестал считать его своим товарищем, общаясь только по служебным делам.
Через много лет, когда Жуков стал министром обороны СССР, Тихомиров написал ему три письма, в которых рассказывал, как ему хочется встретиться с бывшим сослуживцем и поговорить с ним по душам. Жуков не ответил ни на одно послание: он не мог простить адресату той несправедливости, которую тот когда-то допустил по отношению к нему.
Еще одним человеком, который навсегда перестал быть для Жукова боевым соратником, стал маршал Советского Союза Иван Конев. В своей статье в газете «Правда», опубликованной 3 ноября 1957 года, спустя несколько дней после отставки Жукова с поста министра обороны СССР, Конев назвал военачальника «человеком необычайно тщеславным», который, по его словам, насаждал в Вооруженных силах культ своей личности, создавая «ореол славы и непогрешимости».
Полководческая звезда Жукова взошла летом 1939 года, когда он был направлен в Монголию, на которую напали японские войска.
Командующий 1-й армейской группой советских войск действовал энергично и нешаблонно, широко применяя в боях у монгольской реки Халхин-Гол танковые и авиационные части.
Баграмян вспоминал: «На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Он мыслил оригинально, и часто его решения становились предметом горячего обсуждения, споров. Логичность и стройность мышления позволяли ему удачно парировать аргументы не только однокашников, но и наставников».
В мае 1930 года Жуков был назначен командиром бригады в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, которой командовал его недавний однокашник, Рокоссовский. Жуков отмечал:
«Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитании личного состава».
Военная судьба в дальнейшем не раз сводила обоих военачальников, между которыми сложились непростые, но рабочие отношения.
В свою очередь, Рокоссовский так аттестовал подчиненного: «Сильной воли. Решительный. Дисциплинирован. Требователен и в своих требованиях настойчив. По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив. Военное дело любит и постоянно совершенствуется. Авторитетен. На штабную и преподавательскую работу назначен быть не может — органически ее ненавидит».
В 1931-1933 годах Жуков служил на должности помощника инспектора кавалерии Красной армии Союза Семена Буденного. В то время конница была самым подвижным массовым родом сухопутных войск, предназначенным для быстрых ударов по флангам и тылам противника.
В марте 1933-го Жуков стал командиром 4-й кавалерийской дивизии в Белорусском военном округе.
Большой террор 1937-1938 годов затронул и Красную армию, были репрессированы многие военачальники, которых Жуков хорошо знал: командарм 1-го ранга Иероним Уборевич был расстрелян, маршал Советского Союза Константин Блюхер скончался на допросе, комдив Константин Рокоссовский, обвиненный в связях с польской и японской разведками с 1937 по 1940 год содержался во внутренней тюрьме НКВД Ленинграда.
Аресту обычно предшествовало «разоблачение» человека на партсобрании. Жуков не боялся выступать на таких мероприятиях, вступаясь за несправедливо обвиненных сослуживцах. Так, ему удалось найти нужные слова в защиту командира 27-й кавалерийской дивизии Василия Белокоскова и изменить настроение собравшихся. Во время Великой Отечественной войны Белокосков дослужился до звания генерал-полковника, а в 1949-1958 годах был заместителем министра обороны СССР по строительству и расквартированию войск.
Жуков был назначен командиром 3-го кавалерийского корпуса вместо уволенного со службы и через некоторое время расстрелянного Даниила Сердича, а с июля 1938-го исполнял также должность заместителя командующего Белорусского особого военного округа.
Жуков писал о Сердиче: «Это был храбрейший командир, которому верили и смело шли за ним в бой прославленные конармейцы. И вдруг Сердич оказался «врагом народа». Кто этому мог поверить из тех, кто хорошо знал Д. Сердича?»
Над новым комкором тоже сгущались тучи — его обвиняли в связи с врагами народа Уборевичем, Рокоссовским, Дунчичем, грубости с подчиненными и даже в том, что якобы его жена Александра Диевна крестила их дочь Эллу в церкви.
В своих мемуарах Жуков вспоминал: «В Белорусском военном округе было арестовано почти 100 процентов командиров корпусов. Вместо них были выдвинуты на корпуса командиры дивизий, уцелевшие от арестов».
На активе коммунистов 3-го и 6-го кавалерийских корпусов разбирался и сам Жуков, однако собрание решило не исключать его из партии. Неприятным моментом для военачальника стало неожиданное выступление начальника политотдела 4-й кавалерийской дивизии Сергея Тихомирова, с которым ранее у Георгия Константиновича сложились деловые, уважительные отношения.
После собрания Тихомиров сказал Жукову, что по-прежнему к нему хорошо относится, «но то, что я сегодня сказал, — надо было сказать». В ответ Жуков в сердцах назвал политработника приспособленцем и перестал считать его своим товарищем, общаясь только по служебным делам.
Через много лет, когда Жуков стал министром обороны СССР, Тихомиров написал ему три письма, в которых рассказывал, как ему хочется встретиться с бывшим сослуживцем и поговорить с ним по душам. Жуков не ответил ни на одно послание: он не мог простить адресату той несправедливости, которую тот когда-то допустил по отношению к нему.
Еще одним человеком, который навсегда перестал быть для Жукова боевым соратником, стал маршал Советского Союза Иван Конев. В своей статье в газете «Правда», опубликованной 3 ноября 1957 года, спустя несколько дней после отставки Жукова с поста министра обороны СССР, Конев назвал военачальника «человеком необычайно тщеславным», который, по его словам, насаждал в Вооруженных силах культ своей личности, создавая «ореол славы и непогрешимости».
Полководческая звезда Жукова взошла летом 1939 года, когда он был направлен в Монголию, на которую напали японские войска.
Командующий 1-й армейской группой советских войск действовал энергично и нешаблонно, широко применяя в боях у монгольской реки Халхин-Гол танковые и авиационные части.
К концу августа 1939 года советско-монгольские войска под командованием Жукова окружили и разгромили части японского генерал-лейтенанта Мититаро Комацубара, поставив точку в войне.
Боевые действия на Халхин-Голе имели далеко идущие стратегические последствия: памятуя о разгроме 1939 года, Япония так и не решилась напасть на СССР в 1941-м.
7 июня 1940 года Жуков, ставший Героем Советского Союза, в звании генерала армии был назначен командующим войсками Киевского особого военного округа, считавшегося до войны самым мощным объединением в РККА. По этому случаю у него состоялась первая встреча с Иосифом Сталиным, на которой речь шла, в основном, о прошедших боях на Халхин-Голе.
Жуков вспоминал: «Возвратясь в гостиницу «Москва», я долго не мог в ту ночь заснуть, находясь под впечатлением этой беседы. Внешность И В Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с которым он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление. Если он всегда и со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем, как о страшном человеке. Тогда не хотелось верить плохому».
Назначение начальником Генерального штаба Красной армии
20 июня 1940 года Жуков был назначен командующим Южным фронтом и принял участие в освобождении аннексированных Румынией Бессарабии и Северной Буковины. В январе 1941 года Георгий Константинович отличился в двух оперативно-стратегических играх командного состава Красной армии на картах, что повлекло за собой серьезную карьерную перемену.
Боевые действия на Халхин-Голе имели далеко идущие стратегические последствия: памятуя о разгроме 1939 года, Япония так и не решилась напасть на СССР в 1941-м.
7 июня 1940 года Жуков, ставший Героем Советского Союза, в звании генерала армии был назначен командующим войсками Киевского особого военного округа, считавшегося до войны самым мощным объединением в РККА. По этому случаю у него состоялась первая встреча с Иосифом Сталиным, на которой речь шла, в основном, о прошедших боях на Халхин-Голе.
Жуков вспоминал: «Возвратясь в гостиницу «Москва», я долго не мог в ту ночь заснуть, находясь под впечатлением этой беседы. Внешность И В Сталина, его негромкий голос, конкретность и глубина суждений, осведомленность в военных вопросах, внимание, с которым он слушал доклад, произвели на меня большое впечатление. Если он всегда и со всеми такой, непонятно, почему ходит упорная молва о нем, как о страшном человеке. Тогда не хотелось верить плохому».
Назначение начальником Генерального штаба Красной армии
20 июня 1940 года Жуков был назначен командующим Южным фронтом и принял участие в освобождении аннексированных Румынией Бессарабии и Северной Буковины. В январе 1941 года Георгий Константинович отличился в двух оперативно-стратегических играх командного состава Красной армии на картах, что повлекло за собой серьезную карьерную перемену.
На следующий день после разбора игр военачальник был вызван к Сталину, который сообщил Жукову, что тот назначается начальником Генерального штаба РККА вместо генерала армии Кирилла Мерецкова. Вождь несомненно знал о характеристике, когда-то данной Рокоссовским, но решил, что Жуков справится с новым назначением.
Жуков ответил: «Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу». Однако Сталин настаивал: «Политбюро решило назначить вас», делая ударение на слове «решило».
Понимая, что все возражения бесполезны, Жуков поблагодарил за доверие и попросил отпустить его обратно в строй, если из него не получится хорошего начальника Генштаба.
Круг служебных дел начальника Генерального штаба был крайне широк и сложен, а время поджимало — нацистская Германия активно готовилась к нападению на Советский Союз. Ситуация осложнялась категорической установкой Сталина: не давать Третьему рейху ни малейших оснований для войны.
Жуков же предложил Сталину не ждать, когда немцы нападут, а ударить первыми, в тот момент, когда вермахт будет еще находиться в стадии развертывания. Предлагалось главный удар нанести через территорию Южной Польши, с поворотом на Берлин. В мае 1941 года Жуков и нарком обороны СССР маршал Советского Союза Семен Тимошенко доложили свои соображения Сталину, но одобрения не получили.
После начала войны с Германией Жуков был включен в состав Ставки Верховного главнокомандования и в качестве ее представителя выезжал на фронты.
Позднее он признавался: «Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях. Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов».
Так, войска Юго-Западного фронта, где с 23 июня находился Жуков в качестве представителя Москвы, в ходе встречного сражения в районе Дубно — Луцк — Броды, где с обеих стороны сошлись почти две тысячи танков, потерпели поражение. Тем не менее, ожесточенные танковые бои сорвали планы немцев с ходу прорваться к Киеву, а также окружить на Львовском выступе три советских армии.
29 июля 1941 года Сталин сместил Жукова с поста начальника Генштаба РККА. По версии полководца это произошло после его совета оставить Киев и отвести войска Юго-Западного фронта за Днепр, чтобы спасти их от намечающегося окружения (15 сентября немецкие клещи сомкнулись и в плен попали 665 тысяч человек).
Произошел резкий обмен репликами: Сталин назвал в сердцах предложение Жукова «чепухой», тот в ответ вспылил и потребовал освободить его от обязанностей начальника Генштаба и послать на фронт: «Мне здесь делать нечего! Там я, видимо, принесу больше пользы Родине!»
Военачальник был назначен командующим Резервным фронтом, проведя в августе-начале сентября 1941 года наступательную операцию по уничтожению Ельнинского выступа, глубоко вдававшегося в советскую оборону и представлявшего удобный трамплин для немецкого наступления на Москву.
Ельнинская операция стала поводом для появления в Красной армии гвардейских частей и соединений. Первыми этой чести удостоились 100-я стрелковая дивизия (1-я гвардейская) генерал-майора Ивана Руссиянова и 127-я стрелковая дивизия (2-я гвардейская) полковника Адриана Акименко.
11 сентября 1941 года Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом — ситуация вокруг северной столицы, где замкнулось кольцо блокады, была крайне тяжелой. Несмотря на то, что Гитлер распорядился передать в конце сентября 4-ю танковую группу (армию) генерал-полковника Эриха Гепнера из состава группы армий «Север» генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба группе армий «Центр» для наступления на Москву, фюрер не возражал, если за оставшееся время подчиненные Лееба штурмом овладеют Ленинградом.
17 сентября немцы прорвались к Финскому заливу у Ораниенбаума, отрезав войска 8-й армии западнее Ленинграда от основных сил фронта. В тот же день Жуков отдал грозный приказ военным советам 42-й и 55-й армий: «Объявить всему командному, политическому и рядовому составу, что за оставление без письменного приказа рубежей обороны все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу».
Командарм 8-й армии генерал-майор Владимир Щербаков был снят Жуковым, как несправившийся со своими должностными обязанностями и назначен с понижением командиром 11-й стрелковой дивизии.
Жесткие меры по укреплению дисциплины Жуков чередовал с контрударами по наступающим немецким группировкам, вынуждая противника замедлять темп продвижения. Опыт активной обороны вскоре пригодился военачальнику в битве за Москву. Несмотря на то, что войска Ленинградского фронта не смогли соединиться с частями 54-й армии маршала Советского Союза Григория Кулика и прорвать блокаду, Жукову удалось измотать противника, остановив на ближайших подступах к городу.
24 сентября Лееб в своем дневнике констатировал: «В группе армий «Север» резервов больше нет. То, чем она располагала, пришлось отдать. Группа армий полностью перешла к обороне». Это означало провал штурма Ленинграда и переход немецкой армии к позиционной осаде.
30 сентября 1941 года группа армий «Центр» (1 миллион 800 тысяч солдат и офицеров) генерал-фельдмаршала Федора фон Бока начала наступление на Москву. Для операции под кодовым названием «Тайфун» немецкое командование, единственный раз за всю войну, привлекло сразу три танковые группы.
За короткое время на московском направлении наступающие разгромили войска трех противостоящих им советских фронтов: Западного генерал-полковника Ивана Конева, Брянского генерал-лейтенанта Андрея Еременко и Резервного маршала Советского Союза Семена Буденного.
К 7 октября в районе Вязьмы и Брянска образовались несколько котлов, в которые попали войска семи советских армий. К своим удалось вырваться 85 тысячам, в плен попали до 773 тысяч бойцов и командиров Красной армии, а также военных строителей. Путь на Москву, по сути дела был открыт.
Советская столица была не только центром управления военной и хозяйственной жизни страны, но также важнейшим узлом железных и автомобильных дорог СССР и ее падение означало почти неминуемое поражение Советского Союза в войне с Германией.
Спасать Москву Сталин поручил Жукову, которого спешно отозвали из Ленинграда — лучшего военачальника у вождя не было. 10 октября Георгий Константинович был назначен командующим Западным фронтом, в который влили остатки Резервного фронта. Коневу было поручено руководить созданным Калининским фронтом.
Ознакомившись с ситуацией, Жуков писал члену Политбюро ЦК ВКП (б) Андрею Жданову, что «Конев и Буденный проспали свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание».
Жукову предстояло закрыть немецким колоннам путь на Москву в условиях катастрофической нехватки собственных войск. Впоследствии полководец считал, что самым опасным моментом сражения стало 13 октября, когда немцам удалось сломить сопротивление окруженных советских армий под Вязьмой и Брянском, а резервные части еще не успели занять Можайскую линию обороны.
В ночь с 6-го на 7-е октября 1941 года выпал первый снег, потом пошли дожди, затем снова выпал снег и растаял.
Осенняя распутица влияла на обоих противников, но новый командующий Западным фронтом понял, что в условиях непогоды германские танки с их узкими гусеницами не пройдут по размокшим полям и малыми силами надо держать узлы дорог, не давая себя окружать и применяя тактику танковых засад изматывать врага с тем, чтобы медленно отступая, снижать темп немецкого блицкрига.
Тем временем Генеральный штаб РККА активно заполнял бреши на московском направлении, перебрасывая туда соединения с юго-западного и северо-западного направлений, а также из внутренних округов страны, в том числе, с Дальнего Востока, Сибири, Кавказа, Средней Азии.
Тактика Жукова позволила к концу октября 1941-го настолько измотать войска фон Бока, что они были вынуждены прекратить наступление и приступить к перегруппировке и подтягиванию резервов. Получив долгожданную передышку, готовилась к новым боям и советская сторона.
16 ноября соединения группы армий «Центр» начали второе генеральное наступление на советскую столицу. Несмотря на то, что земля подмерзла и германские танки получили возможность действовать и вне дорог, темп вермахта по сравнению с октябрем был ниже. Тем не менее немцы продолжали упорно продвигаться к Москве, расстояние до которой становилось все меньше.
Особенно сильный удар был нанесен на Волоколамском направлении, по расположению войск 16-й армии генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского, которому Жуков отдал приказ: «Закрепиться на занимаемом рубеже и без нашего приказа — ни шагу назад. Если нужно — включительно до самопожертвования части и соединения. Все внимание сосредоточить на организации отпора врагу на своих флангах».
Жуков ответил: «Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу». Однако Сталин настаивал: «Политбюро решило назначить вас», делая ударение на слове «решило».
Понимая, что все возражения бесполезны, Жуков поблагодарил за доверие и попросил отпустить его обратно в строй, если из него не получится хорошего начальника Генштаба.
Круг служебных дел начальника Генерального штаба был крайне широк и сложен, а время поджимало — нацистская Германия активно готовилась к нападению на Советский Союз. Ситуация осложнялась категорической установкой Сталина: не давать Третьему рейху ни малейших оснований для войны.
Жуков же предложил Сталину не ждать, когда немцы нападут, а ударить первыми, в тот момент, когда вермахт будет еще находиться в стадии развертывания. Предлагалось главный удар нанести через территорию Южной Польши, с поворотом на Берлин. В мае 1941 года Жуков и нарком обороны СССР маршал Советского Союза Семен Тимошенко доложили свои соображения Сталину, но одобрения не получили.
После начала войны с Германией Жуков был включен в состав Ставки Верховного главнокомандования и в качестве ее представителя выезжал на фронты.
Позднее он признавался: «Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях. Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов».
Так, войска Юго-Западного фронта, где с 23 июня находился Жуков в качестве представителя Москвы, в ходе встречного сражения в районе Дубно — Луцк — Броды, где с обеих стороны сошлись почти две тысячи танков, потерпели поражение. Тем не менее, ожесточенные танковые бои сорвали планы немцев с ходу прорваться к Киеву, а также окружить на Львовском выступе три советских армии.
29 июля 1941 года Сталин сместил Жукова с поста начальника Генштаба РККА. По версии полководца это произошло после его совета оставить Киев и отвести войска Юго-Западного фронта за Днепр, чтобы спасти их от намечающегося окружения (15 сентября немецкие клещи сомкнулись и в плен попали 665 тысяч человек).
Произошел резкий обмен репликами: Сталин назвал в сердцах предложение Жукова «чепухой», тот в ответ вспылил и потребовал освободить его от обязанностей начальника Генштаба и послать на фронт: «Мне здесь делать нечего! Там я, видимо, принесу больше пользы Родине!»
Военачальник был назначен командующим Резервным фронтом, проведя в августе-начале сентября 1941 года наступательную операцию по уничтожению Ельнинского выступа, глубоко вдававшегося в советскую оборону и представлявшего удобный трамплин для немецкого наступления на Москву.
Ельнинская операция стала поводом для появления в Красной армии гвардейских частей и соединений. Первыми этой чести удостоились 100-я стрелковая дивизия (1-я гвардейская) генерал-майора Ивана Руссиянова и 127-я стрелковая дивизия (2-я гвардейская) полковника Адриана Акименко.
11 сентября 1941 года Жуков был назначен командующим Ленинградским фронтом — ситуация вокруг северной столицы, где замкнулось кольцо блокады, была крайне тяжелой. Несмотря на то, что Гитлер распорядился передать в конце сентября 4-ю танковую группу (армию) генерал-полковника Эриха Гепнера из состава группы армий «Север» генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба группе армий «Центр» для наступления на Москву, фюрер не возражал, если за оставшееся время подчиненные Лееба штурмом овладеют Ленинградом.
17 сентября немцы прорвались к Финскому заливу у Ораниенбаума, отрезав войска 8-й армии западнее Ленинграда от основных сил фронта. В тот же день Жуков отдал грозный приказ военным советам 42-й и 55-й армий: «Объявить всему командному, политическому и рядовому составу, что за оставление без письменного приказа рубежей обороны все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу».
Командарм 8-й армии генерал-майор Владимир Щербаков был снят Жуковым, как несправившийся со своими должностными обязанностями и назначен с понижением командиром 11-й стрелковой дивизии.
Жесткие меры по укреплению дисциплины Жуков чередовал с контрударами по наступающим немецким группировкам, вынуждая противника замедлять темп продвижения. Опыт активной обороны вскоре пригодился военачальнику в битве за Москву. Несмотря на то, что войска Ленинградского фронта не смогли соединиться с частями 54-й армии маршала Советского Союза Григория Кулика и прорвать блокаду, Жукову удалось измотать противника, остановив на ближайших подступах к городу.
24 сентября Лееб в своем дневнике констатировал: «В группе армий «Север» резервов больше нет. То, чем она располагала, пришлось отдать. Группа армий полностью перешла к обороне». Это означало провал штурма Ленинграда и переход немецкой армии к позиционной осаде.
30 сентября 1941 года группа армий «Центр» (1 миллион 800 тысяч солдат и офицеров) генерал-фельдмаршала Федора фон Бока начала наступление на Москву. Для операции под кодовым названием «Тайфун» немецкое командование, единственный раз за всю войну, привлекло сразу три танковые группы.
За короткое время на московском направлении наступающие разгромили войска трех противостоящих им советских фронтов: Западного генерал-полковника Ивана Конева, Брянского генерал-лейтенанта Андрея Еременко и Резервного маршала Советского Союза Семена Буденного.
К 7 октября в районе Вязьмы и Брянска образовались несколько котлов, в которые попали войска семи советских армий. К своим удалось вырваться 85 тысячам, в плен попали до 773 тысяч бойцов и командиров Красной армии, а также военных строителей. Путь на Москву, по сути дела был открыт.
Советская столица была не только центром управления военной и хозяйственной жизни страны, но также важнейшим узлом железных и автомобильных дорог СССР и ее падение означало почти неминуемое поражение Советского Союза в войне с Германией.
Спасать Москву Сталин поручил Жукову, которого спешно отозвали из Ленинграда — лучшего военачальника у вождя не было. 10 октября Георгий Константинович был назначен командующим Западным фронтом, в который влили остатки Резервного фронта. Коневу было поручено руководить созданным Калининским фронтом.
Ознакомившись с ситуацией, Жуков писал члену Политбюро ЦК ВКП (б) Андрею Жданову, что «Конев и Буденный проспали свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание».
Жукову предстояло закрыть немецким колоннам путь на Москву в условиях катастрофической нехватки собственных войск. Впоследствии полководец считал, что самым опасным моментом сражения стало 13 октября, когда немцам удалось сломить сопротивление окруженных советских армий под Вязьмой и Брянском, а резервные части еще не успели занять Можайскую линию обороны.
В ночь с 6-го на 7-е октября 1941 года выпал первый снег, потом пошли дожди, затем снова выпал снег и растаял.
Осенняя распутица влияла на обоих противников, но новый командующий Западным фронтом понял, что в условиях непогоды германские танки с их узкими гусеницами не пройдут по размокшим полям и малыми силами надо держать узлы дорог, не давая себя окружать и применяя тактику танковых засад изматывать врага с тем, чтобы медленно отступая, снижать темп немецкого блицкрига.
Тем временем Генеральный штаб РККА активно заполнял бреши на московском направлении, перебрасывая туда соединения с юго-западного и северо-западного направлений, а также из внутренних округов страны, в том числе, с Дальнего Востока, Сибири, Кавказа, Средней Азии.
Тактика Жукова позволила к концу октября 1941-го настолько измотать войска фон Бока, что они были вынуждены прекратить наступление и приступить к перегруппировке и подтягиванию резервов. Получив долгожданную передышку, готовилась к новым боям и советская сторона.
16 ноября соединения группы армий «Центр» начали второе генеральное наступление на советскую столицу. Несмотря на то, что земля подмерзла и германские танки получили возможность действовать и вне дорог, темп вермахта по сравнению с октябрем был ниже. Тем не менее немцы продолжали упорно продвигаться к Москве, расстояние до которой становилось все меньше.
Особенно сильный удар был нанесен на Волоколамском направлении, по расположению войск 16-й армии генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского, которому Жуков отдал приказ: «Закрепиться на занимаемом рубеже и без нашего приказа — ни шагу назад. Если нужно — включительно до самопожертвования части и соединения. Все внимание сосредоточить на организации отпора врагу на своих флангах».
В конце ноября Сталин позвонил Жукову и спросил: «Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас об этом с болью в душе. Говорите честно, как коммунист».
Жуков ответил, что Москву удержит, но ему срочно нужны резервы в количестве не менее двух армий. В ответ Ставка передала ему 1-ю ударную армию генерал-лейтенанта Василия Кузнецова (36 950 человек), 10-ю армию генерал-лейтенанта Филиппа Голикова ((94 180 солдат и офицеров) и 20-ю армию генерал-лейтенанта Андрея Власова (38 239 бойцов и командиров). Это позволило Западному фронту не только выстоять, но и вместе с Калининским фронтом 5-6 декабря 1941 года перейти в стратегическое наступление, ставшее совершенно неожиданным для врага.
К началу января 1941 года группа армий «Центр» под ударами Западного и Калининского фронтов была отброшена от Москвы на расстояние от 100 до 250 километров, а вермахт на всем советско-германском фронте вынужден был перейти к обороне. Первое стратегическое поражение Третьего рейха означало крах молниеносной войны против Советского Союза.
1942-й Жуков не очень любил вспоминать — этот год не принес полководческих лавров ни ему (с 1 февраля 1942-го назначенного руководителем главного командования Западного направления, куда входили Западный и Калининский фронты), ни Коневу: войска их фронтов весной и летом тщетно пытались срезать Ржевско-Вяземский выступ, угрожавший Москве.
26 августа 1942 года Жуков стал первым среди равных — он был назначен Сталиным заместителем Верховного главнокомандующего (его место на посту командующего Западным фронтом занял Конев) и в качестве представителя Ставки стал курировать деятельность разных фронтов. В сентябре Жуков вместе с начальником Генерального штаба Красной армии генерал-полковником Александром Василевским принял участие в разработке плана контрнаступления советских войск под Сталинградом под кодовым названием «Уран».
Операция «Уран» стала одной из самых результативных для РККА, положив начало коренному перелому в войне. А вот операция «Марс» (24 ноября — 20 декабря 1942 года) которой руководил Жуков, ни принесла войскам Западного и Калининского фронтов желаемой победы. Ряд исследователей считает, что несмотря на отсутствие успеха, «Марс» все же не позволил германскому командованию перебросить резервы с западного на сталинградское направление.
В январе 1943 года Жуков успешно координировал действия войск Волховского фронта при прорыве блокады Ленинграда, за что 18 января 1943 года первому среди советских военачальников с начала войны ему был присвоен высший воинский чин — звание «маршал Советского Союза».
Главным сражением 1943 года стала битва на Курской дуге (5 июля — 23 августа), где Жуков координировал действия Воронежского, Брянского, Западного и Степного фронтов.
Жуков ответил, что Москву удержит, но ему срочно нужны резервы в количестве не менее двух армий. В ответ Ставка передала ему 1-ю ударную армию генерал-лейтенанта Василия Кузнецова (36 950 человек), 10-ю армию генерал-лейтенанта Филиппа Голикова ((94 180 солдат и офицеров) и 20-ю армию генерал-лейтенанта Андрея Власова (38 239 бойцов и командиров). Это позволило Западному фронту не только выстоять, но и вместе с Калининским фронтом 5-6 декабря 1941 года перейти в стратегическое наступление, ставшее совершенно неожиданным для врага.
К началу января 1941 года группа армий «Центр» под ударами Западного и Калининского фронтов была отброшена от Москвы на расстояние от 100 до 250 километров, а вермахт на всем советско-германском фронте вынужден был перейти к обороне. Первое стратегическое поражение Третьего рейха означало крах молниеносной войны против Советского Союза.
1942-й Жуков не очень любил вспоминать — этот год не принес полководческих лавров ни ему (с 1 февраля 1942-го назначенного руководителем главного командования Западного направления, куда входили Западный и Калининский фронты), ни Коневу: войска их фронтов весной и летом тщетно пытались срезать Ржевско-Вяземский выступ, угрожавший Москве.
26 августа 1942 года Жуков стал первым среди равных — он был назначен Сталиным заместителем Верховного главнокомандующего (его место на посту командующего Западным фронтом занял Конев) и в качестве представителя Ставки стал курировать деятельность разных фронтов. В сентябре Жуков вместе с начальником Генерального штаба Красной армии генерал-полковником Александром Василевским принял участие в разработке плана контрнаступления советских войск под Сталинградом под кодовым названием «Уран».
Операция «Уран» стала одной из самых результативных для РККА, положив начало коренному перелому в войне. А вот операция «Марс» (24 ноября — 20 декабря 1942 года) которой руководил Жуков, ни принесла войскам Западного и Калининского фронтов желаемой победы. Ряд исследователей считает, что несмотря на отсутствие успеха, «Марс» все же не позволил германскому командованию перебросить резервы с западного на сталинградское направление.
В январе 1943 года Жуков успешно координировал действия войск Волховского фронта при прорыве блокады Ленинграда, за что 18 января 1943 года первому среди советских военачальников с начала войны ему был присвоен высший воинский чин — звание «маршал Советского Союза».
Главным сражением 1943 года стала битва на Курской дуге (5 июля — 23 августа), где Жуков координировал действия Воронежского, Брянского, Западного и Степного фронтов.
По итогам сражения стратегическая инициатива прочно перешла к Красной армии, которая провела осенью и зимой 1943-го, а также весной 1944-го ряд успешных наступательных операций по освобождению Левобережной и Правобережной Украины.
Жуков координировал действия Воронежского и Степного фронтов, переименованных затем в 1-й Украинский и 2-й Украинский фронты. После тяжелого ранения генерала армии Николая Ватутина в командование 1-м Украинским фронтом 2 марта 1944 года вступил Георгий Жуков. На этом посту военачальник успешно провел Проскуровско-Черновицкую наступательную операцию, нанеся поражение 1-й и 4-й танковой армиям вермахта и выйдя на государственную границу с Чехословакией.
Зв эти успехи 10 апреля 1944-го Жуков первым среди советских полководцев был удостоен высшей военной награды — ордена «Победа». Летом 1944-го заместитель Верховного главнокомандующего координировал действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов в операции «Багратион». В результате боев советские войска не только продвинулись на 500 километров и освободили Белоруссию, но и разгромили группу армий «Центр».
16 ноября 1944-го перед решающим наступлением на Берлин Сталин заменил командующего 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского на Жукова. В январе 1945 года войска 1-го Белорусского фронта совместно с армиями 1-го Украинского фронта Ивана Конева в стремительном темпе провели Висло-Одерскую наступательную операцию, нанеся поражение германской группе армий «А» и выйдя на дальние подступы к Берлину.
В ходе Берлинской наступательной операции (16 апреля — 2 мая) войска Жукова, при поддержке армий Конева за 17 дней овладели таким громадным и хорошо укрепленным городом, как столица нацистской Германии, сломив сопротивление ее гарнизона.
В ночь на 9 мая 1945 года маршал Жуков принял в берлинском пригороде Карлхорст от генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля полную капитуляцию войск Третьего рейха. Именно Жукову Сталин доверил принять парад Победы в Москве 24 июня 1945 года, которым командовал маршал Константин Рокоссовский.
Жуков координировал действия Воронежского и Степного фронтов, переименованных затем в 1-й Украинский и 2-й Украинский фронты. После тяжелого ранения генерала армии Николая Ватутина в командование 1-м Украинским фронтом 2 марта 1944 года вступил Георгий Жуков. На этом посту военачальник успешно провел Проскуровско-Черновицкую наступательную операцию, нанеся поражение 1-й и 4-й танковой армиям вермахта и выйдя на государственную границу с Чехословакией.
Зв эти успехи 10 апреля 1944-го Жуков первым среди советских полководцев был удостоен высшей военной награды — ордена «Победа». Летом 1944-го заместитель Верховного главнокомандующего координировал действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов в операции «Багратион». В результате боев советские войска не только продвинулись на 500 километров и освободили Белоруссию, но и разгромили группу армий «Центр».
16 ноября 1944-го перед решающим наступлением на Берлин Сталин заменил командующего 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского на Жукова. В январе 1945 года войска 1-го Белорусского фронта совместно с армиями 1-го Украинского фронта Ивана Конева в стремительном темпе провели Висло-Одерскую наступательную операцию, нанеся поражение германской группе армий «А» и выйдя на дальние подступы к Берлину.
В ходе Берлинской наступательной операции (16 апреля — 2 мая) войска Жукова, при поддержке армий Конева за 17 дней овладели таким громадным и хорошо укрепленным городом, как столица нацистской Германии, сломив сопротивление ее гарнизона.
В ночь на 9 мая 1945 года маршал Жуков принял в берлинском пригороде Карлхорст от генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля полную капитуляцию войск Третьего рейха. Именно Жукову Сталин доверил принять парад Победы в Москве 24 июня 1945 года, которым командовал маршал Константин Рокоссовский.
А 7 сентября 1945 года Жуков уже в должности главнокомандующего Группы советских оккупационных войск в Германии принимал в Берлине парад Победы союзников, с участием советских, американских, британских и французских войск.
В марте 1946-го полководец был назначен на должность главнокомандующего сухопутными войсками в ранге, став одновременно заместителем министра Вооруженных сил СССР. Однако полезный Сталину в годы войны, в мирное время Жуков перестал быть нужным вождю, которого стала сильно раздражать слава и влиятельность полководца.
Летом 1946 года Жуков был обвинен в незаконном присвоении трофеев и раздувании своих заслуг по разгрому вермахта. Однако на заседании Высшего военного совета практически все военачальники высказались в поддержку Георгия Константиновича — никто из них не хотел повторения 1937 года.
Это спасло Жукова от ареста, он был снят с должностей и отправлен в своего рода ссылку — командующим Одесским военным округом.
20 января 1948 года было принято специальное постановление Политбюро ЦК ВКП (б) по военачальнику, в котором отмечалось: «Товарищ Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления. Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении».
После этого Жукова перевели руководить заштатным Уральским военным округом.
После смерти Сталина 5 марта 1953 года ссылка завершилась. Как заместитель министра обороны СССР Жуков принял участие в аресте 26 июня 1953 года первого заместителя председателя Совета министров СССР и министра внутренних дел страны Лаврентия Берия. Тем самым Жуков способствовал приходу к власти Никиты Хрущева, ставшего Первым секретарем ЦК КПСС.
Осенью 1954 года Жуков провел на Тоцком полигоне в Оренбургской области масштабные общевойсковые учения, в которых участвовало 50 тысяч солдат и офицеров. Целью учения стала отработка возможностей прорыва врага с помощью ядерной бомбы (взорвана 14 сентября) и совершенствование противоатомной защиты своих войск.
В условиях развернувшейся холодной войны между СССР и недавними союзниками по антигитлеровской коалиции, в первую очередь, США и Великобританией, Жуков придавал большое значение развитию ракетных войск стратегического назначения. В феврале 1955-го маршал Советского Союза был назначен министром обороны страны. Вместе с маршалом Коневым в ноябре 1956 года Жуков руководил подавлением в Венгрии антикоммунистического восстания.
На пленуме ЦК КПСС в июне 1957 года военачальник активно поддержал Хрущева в борьбе с политическими противниками, в советской печати прозванных «антипартийной группой Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова».
Жуков напомнил собравшимся, что данные соратники Сталина наряду с вождем несут ответственность за предвоенные аресты и расстрелы ни в чем не повинных людей. Маршал подчеркнул: «Эти преступления делались не только под влиянием Сталина, но и по своей собственной инициативе, когда воля Сталина, когда культ Сталина не довлел над этими товарищами, а они, засучив рукава, с топором в руках рубили головы. Я образно выражаюсь».
Когда же члены ЦК, противостоящие Хрущеву, попытались выяснить настроение армии, Жуков заявил: «Без моего приказа ни один танк не тронется с места».
Несмотря на помощь военачальника, слова о танках напугали Хрущева, который увидел в Жукове опасного конкурента с бонапартистскими замашками — перед глазами был пример полководца Второй мировой войны генерала Дуайта Эйзенхауэра, который стал в 1953 году президентом США.
В марте 1946-го полководец был назначен на должность главнокомандующего сухопутными войсками в ранге, став одновременно заместителем министра Вооруженных сил СССР. Однако полезный Сталину в годы войны, в мирное время Жуков перестал быть нужным вождю, которого стала сильно раздражать слава и влиятельность полководца.
Летом 1946 года Жуков был обвинен в незаконном присвоении трофеев и раздувании своих заслуг по разгрому вермахта. Однако на заседании Высшего военного совета практически все военачальники высказались в поддержку Георгия Константиновича — никто из них не хотел повторения 1937 года.
Это спасло Жукова от ареста, он был снят с должностей и отправлен в своего рода ссылку — командующим Одесским военным округом.
20 января 1948 года было принято специальное постановление Политбюро ЦК ВКП (б) по военачальнику, в котором отмечалось: «Товарищ Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления. Указанные выше поступки и поведение Жукова на комиссии характеризуют его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении».
После этого Жукова перевели руководить заштатным Уральским военным округом.
После смерти Сталина 5 марта 1953 года ссылка завершилась. Как заместитель министра обороны СССР Жуков принял участие в аресте 26 июня 1953 года первого заместителя председателя Совета министров СССР и министра внутренних дел страны Лаврентия Берия. Тем самым Жуков способствовал приходу к власти Никиты Хрущева, ставшего Первым секретарем ЦК КПСС.
Осенью 1954 года Жуков провел на Тоцком полигоне в Оренбургской области масштабные общевойсковые учения, в которых участвовало 50 тысяч солдат и офицеров. Целью учения стала отработка возможностей прорыва врага с помощью ядерной бомбы (взорвана 14 сентября) и совершенствование противоатомной защиты своих войск.
В условиях развернувшейся холодной войны между СССР и недавними союзниками по антигитлеровской коалиции, в первую очередь, США и Великобританией, Жуков придавал большое значение развитию ракетных войск стратегического назначения. В феврале 1955-го маршал Советского Союза был назначен министром обороны страны. Вместе с маршалом Коневым в ноябре 1956 года Жуков руководил подавлением в Венгрии антикоммунистического восстания.
На пленуме ЦК КПСС в июне 1957 года военачальник активно поддержал Хрущева в борьбе с политическими противниками, в советской печати прозванных «антипартийной группой Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова».
Жуков напомнил собравшимся, что данные соратники Сталина наряду с вождем несут ответственность за предвоенные аресты и расстрелы ни в чем не повинных людей. Маршал подчеркнул: «Эти преступления делались не только под влиянием Сталина, но и по своей собственной инициативе, когда воля Сталина, когда культ Сталина не довлел над этими товарищами, а они, засучив рукава, с топором в руках рубили головы. Я образно выражаюсь».
Когда же члены ЦК, противостоящие Хрущеву, попытались выяснить настроение армии, Жуков заявил: «Без моего приказа ни один танк не тронется с места».
Несмотря на помощь военачальника, слова о танках напугали Хрущева, который увидел в Жукове опасного конкурента с бонапартистскими замашками — перед глазами был пример полководца Второй мировой войны генерала Дуайта Эйзенхауэра, который стал в 1953 году президентом США.
26 октября 1957 года полководец был снят с должности министра обороны. Специально созванный Пленум ЦК КПСС обвинил маршала в свертывании партийного контроля над армией, а также заклеймил его в том, что «при личном участии товарища Жукова Г. К. в Советской армии стал насаждаться культ его личности».
Ему также припомнили учреждение без ведома Центрального комитета школы диверсантов в две тысячи слушателей, расценив это как создание личного отряда спецназа. На возражение Жукова, что он дважды устно докладывал о школе Хрущеву, Первый секретарь ЦК КПСС промолчал.
4 марта 1958 года Георгий Константинович был уволен из Вооруженных сил страны. Прославленному полководцу даже не нашлось место в Группе генеральных инспекторов минобороны, созданной в январе 1958-го, где коротали свой век все маршалы Советского Союза, ушедшие на пенсию. Правда, Жукову предоставили служебную дачу и право ношение военной формы.
С момента отставки и до самой своей смерти военачальник был под негласным контролем КГБ СССР и партийных органов. Все разговоры маршала записывались и их содержание регулярно докладывалось руководству страны.
Например, рассуждая о публикации многотомного издания о Великой Отечественной войне, Георгий Константинович отметил: «Вот сейчас говорят, что союзники никогда нам не помогали. Но ведь нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну».
После этого, летом 1963-го Жуков был вызван на заседание Президиума ЦК, где члены Политбюро Леонид Брежнев и Зиновий Сердюк побеседовали с маршалом, предупредив о недопустимости его высказываний. В ответ военачальник заявил: «Я физически, слава богу, чувствую себя хорошо и умственно до сих пор чувствую, что я еще не рехнулся и память у меня хорошая, навыки и знания хорошие, меня можно было бы использовать. Используйте. Я готов за Родину служить на любом посту»,
Но Жуков был слишком крупной и независимой фигурой, не вмещавшейся ни в какие государственные советские структуры, поэтому и после отставки Хрущева в октябре 1964-го, когда Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Брежнев, маршалу не нашлось никакого поста.
Несмотря на опалу, легендарная личность маршала вызывала большой интерес у общественности. Когда к 20-летию Победы 8 мая 1965 года Жуков был приглашен в Кремлевский дворец съездов на торжественное заседание, его появление вызвало бурную овацию собравшихся.
В 1966 году известный писатель и военный журналист в годы войны Константин Симонов побеседовал с маршалом Жуковым о битве за Москву, приурочив встречу к 25-летию сражения. Небольшой отрывок из беседы был показан в документальном фильме Василия Ордынского «Если дорог тебе твой дом» (1967).
Ему также припомнили учреждение без ведома Центрального комитета школы диверсантов в две тысячи слушателей, расценив это как создание личного отряда спецназа. На возражение Жукова, что он дважды устно докладывал о школе Хрущеву, Первый секретарь ЦК КПСС промолчал.
4 марта 1958 года Георгий Константинович был уволен из Вооруженных сил страны. Прославленному полководцу даже не нашлось место в Группе генеральных инспекторов минобороны, созданной в январе 1958-го, где коротали свой век все маршалы Советского Союза, ушедшие на пенсию. Правда, Жукову предоставили служебную дачу и право ношение военной формы.
С момента отставки и до самой своей смерти военачальник был под негласным контролем КГБ СССР и партийных органов. Все разговоры маршала записывались и их содержание регулярно докладывалось руководству страны.
Например, рассуждая о публикации многотомного издания о Великой Отечественной войне, Георгий Константинович отметил: «Вот сейчас говорят, что союзники никогда нам не помогали. Но ведь нельзя отрицать, что американцы нам гнали столько материалов, без которых мы бы не могли формировать свои резервы и не могли бы продолжать войну».
После этого, летом 1963-го Жуков был вызван на заседание Президиума ЦК, где члены Политбюро Леонид Брежнев и Зиновий Сердюк побеседовали с маршалом, предупредив о недопустимости его высказываний. В ответ военачальник заявил: «Я физически, слава богу, чувствую себя хорошо и умственно до сих пор чувствую, что я еще не рехнулся и память у меня хорошая, навыки и знания хорошие, меня можно было бы использовать. Используйте. Я готов за Родину служить на любом посту»,
Но Жуков был слишком крупной и независимой фигурой, не вмещавшейся ни в какие государственные советские структуры, поэтому и после отставки Хрущева в октябре 1964-го, когда Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Брежнев, маршалу не нашлось никакого поста.
Несмотря на опалу, легендарная личность маршала вызывала большой интерес у общественности. Когда к 20-летию Победы 8 мая 1965 года Жуков был приглашен в Кремлевский дворец съездов на торжественное заседание, его появление вызвало бурную овацию собравшихся.
В 1966 году известный писатель и военный журналист в годы войны Константин Симонов побеседовал с маршалом Жуковым о битве за Москву, приурочив встречу к 25-летию сражения. Небольшой отрывок из беседы был показан в документальном фильме Василия Ордынского «Если дорог тебе твой дом» (1967).
Полную же версию интервью высокое начальство, которому не понравились отдельные высказывания Жукова, распорядилось уничтожить, однако телевизионщикам удалось сохранить пленку, которую зрители увидели уже в постсоветское время.
Деятельный Жуков засел за диктовку мемуаров, которые были изданы в 1969 году под названием «Воспоминания и размышления». 100 страниц машинописного текста, которые цензура не пропустила, были опубликованы в последующих переизданиях жуковских мемуаров. На основе «Воспоминаний и размышлений» кинорежиссер Юрий Озеров снял в 1985 году киноэпопею «Битва за Москву».
За свою боевую деятельность Жуков был награжден шестью орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами «Победа», двумя орденами Суворова 1-й степени, орденом Октябрьской революции, множеством медалей и более 20 иностранных орденов.
После смерти своей второй жены Галины Александровны 13 ноября 1973 года здоровье маршала сильно ухудшилось: вскоре у него случился инфаркт и он впал в кому. 18 июня 1974 года прославленный полководец скончался в больнице на 78-м году жизни. Урна с его прахом была торжественно захоронена в Кремлевской стене.
Деятельный Жуков засел за диктовку мемуаров, которые были изданы в 1969 году под названием «Воспоминания и размышления». 100 страниц машинописного текста, которые цензура не пропустила, были опубликованы в последующих переизданиях жуковских мемуаров. На основе «Воспоминаний и размышлений» кинорежиссер Юрий Озеров снял в 1985 году киноэпопею «Битва за Москву».
За свою боевую деятельность Жуков был награжден шестью орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами «Победа», двумя орденами Суворова 1-й степени, орденом Октябрьской революции, множеством медалей и более 20 иностранных орденов.
После смерти своей второй жены Галины Александровны 13 ноября 1973 года здоровье маршала сильно ухудшилось: вскоре у него случился инфаркт и он впал в кому. 18 июня 1974 года прославленный полководец скончался в больнице на 78-м году жизни. Урна с его прахом была торжественно захоронена в Кремлевской стене.
Следующая публикация
Комментарии 1