27 августа 1942 года к зданию, где помещался госпиталь, подъехали две грузовые машины, крытые брезентом. Прибывший с ними немецкий офицер объявил, что госпиталь эвакуируется из Воронежа в села Орловку и Хохол, и предложил больным грузиться на машины. Те, кто не мог самостоятельно двигаться, были вынесены на носилках и также погружены в машины. Когда машины были заполнены, немецкие солдаты опустили брезент, чтобы люди не могли видеть, куда их везут, после чего машины двинулись в путь. Выехав за город, машины свернули вправо от дороги, что идет на село Малышево, и, подъехав к неглубокому песчаному логу, остановились. Немецкие солдаты потребовали, чтобы раненые сошли на землю. Беспомощных, слабых людей палачи стали сталкивать в овраг, заставляли ложиться лицом к земле и в упор расстреливали. Тех, кто пытался сопротивляться, убивали ударами приклада по голове. Мерзавцы не щадили даже грудных детей, пристреливая их на руках у матерей. Когда расстрел первой партии был закончен, машины вернулись в город, погрузили новую партию обреченных, которые были также привезены на это место и расстреляны. Такие рейсы повторялись несколько раз.

Гражданка Попова Анна Федотовна, единственная из раненых, случайно спасшаяся от расстрела, дала следующие показания: 

«Отъехав недалеко от города, машины остановились на некотором расстоянии одна от другой. Мы, находившиеся во второй машине, думали, что остановка вызвана тем, что у идущей впереди машины что-нибудь случилось с мотором. Один из мужчин раздвинул брезент и, посмотрев наружу, сказал нам, что нас, очевидно, привезли расстреливать. Я не поверила этому, но тут к нашей машине подошли немецкие солдаты и, откинув брезент, приказали всем выходить. Нашим глазам представилась ужасная картина. Мы находились возле оврага, в котором лежали трупы расстрелянных людей из первой машины. Фашистские подлецы принуждали нас ложиться на эти трупы лицом вниз. Не ожидая спасения, я легла на землю, закрыв голову пальто лежавшей рядом застреленной, еще теплой женщины, чтобы не видеть происходящего вокруг ужаса. Немного погодя я почувствовала, как кто-то лег сверху, приняв меня за мертвую. Я слышала голос какой-то девочки, с плачем спрашивавшей: «Где моя мама?". Один из участников расстрела ответил ей на русском языке. «Она здесь, ложись рядом». Потом послышались выстрелы. Я почувствовала, как меня облило кровью, хотя я сама не была задета пулей. Наконец выстрелы стихли и нас начали засыпать землей. Предпочитая, чтобы меня застрелили, чем быть закопанной живьем, я хотела поднять голову, но тут послышалась команда «хватит», немцы погрузились на машины и уехали. Подождав немного, я выбралась из оврага и спряталась в бурьяне. Я видела, как машины приходили и уходили еще несколько раз. Расстрелы продолжались до вечера. Три дня я просидела в пустом домике на окраине города. Потом мне удалось добраться до глухого села, где я и дождалась прихода советских войск».

В дни празднования 30-летия Победы в 1975 г. по проекту скульптора Б.А. Каткова и архитектора П.П. Даниленко в Песчаном логу завершилось строительство мемориального комплекса.
Два памятных знака, расположенных по обе стороны лога, символизируют ворота – вход на территорию комплекса.
Первая зона – дорога смерти. Это проселочная дорога, которая приводит к стене у высокого обрыва – второй зоне комплекса, месту расстрела. Гранитная лестница ведет из оврага к третьей зоне – к месту погребения.
На погребальном плацу ровными рядами установлено 452 надгробных камня.