(Учительница Галыгина Зоя Николаевна)

                                        ( Учительница Тамара Ивановна) Класс Бушуевой Анны Александровны, апрель 1958 года. 

 Детей школьников становилось больше и уже были два учителя. Позже учили Петр Ильич и Надежда Васильевна…

 Учили и менялись учителя…их имена остались в памяти и на фото, которые сохранились по сей день. Через дорогу от весовой стояло маленькое, крепкое, бетонное зданьице. Это было сердце деревни. Там размещался дизельный мотор. Строго в 17-00 заводил моторист и до 24-00 подавалось электричество по всей деревне. А в новогоднюю ночь был праздник во всех смыслах и свет горел до 05-00 утра. И мотористом был на моей памяти дядя Илья Петров. Позднее его заменял иногда подросший сын Владимир.

      (Наша дизельная электростанция) Около моторки тянулся барак на несколько семей и был небольшой огород. В те 50-е годы там жили калмыки. Наверно это выросшие дети выживших ссыльных с Уварыша. Они работали грузчиками на базе вместе с другими рабочими. Позднее в конце 60-х жили уже другие семьи. Помню семью дяди Коли Кызина, его жену тётю Зину и их детей Любу, Сергея и Наташу. Позднее, когда барак начал разваливаться, они переехали в начале 70-х в новый построенный барак во вторую половину. Как помню, дорога и середина самой территории базы в сухую летнюю погоду была такая песочно-земляная, но в сезон весны-осени-дождей там была непролазная грязь и жидкое месиво, состоявшее из воды и из рассыпанной соды, с колеями. Население менялось и обновлялось всякий раз. Людей, разных лиц, тогда было очень много. Деревня делилась на две стороны, два «района»-«наш край» и «тот край». Серединой и точкой отсчёта была сама база и граница между ними была дорога. «Наш край» был в одну улицу, через линию ещё было несколько строений и длилась она до базы. «Тот край» начинался от базы и был в две длинных улицы. Чтобы было более ясно, как выглядела деревня, какие постройки в каком порядке стояли, начну с «нашего края» деревни. От участка Уварыш деревня находилась на расстоянии двух километров. Если идти по железной дороге от Уварыша, через некоторое время открывался вид на нашу деревню Стеклобаза. Со стороны Уварыша с левой стороны от линии начинались домики, построенные их первыми хозяевами. У самого леса стоял первый домик семьи Панфиловых. На моей памяти в конце 60-х годов этого дома уже не было. Только заросшая яма от подполья. Второй был маленький дом тёти Дуси Ивановой. От которого и сейчас ещё осталось две полуобвалившихся стены. В домике были небольшие кухня с русской печкой и комнатка, с оштукатуренными, побеленными стенами. Внутри небогатое, но чистое убранство. Вдоль дома невысокий палисадник и вокруг изгородь из жердей, которыми был огорожен огород. До недавнего времени я всегда думала, что она одна, но оказывается у неё была семья. Муж возможно погиб в войну, а сын Николай умер от болезни, наверно в 50-е годы. Но у сына была семья. Ограда была общая, просторная, немного обросшая травой конотопом. И в ней стоял ещё один добротный, высокий квадратный дом. Наверно пятистенник назывался. Со множеством окон, высокими от земли. Большие деревянные, мощные ворота, закрытые сверху крышей над ними, спасавшей от дождя и сохранявшей ворота от времени. Прямо от дома, от самых дверей и крыльца шла закрытая крышей постройка, под которой находились и другие хозяйственные строения. Скотину наверно выгоняли на пастбище через задний двор. Это был дом семьи Шиловых дяди Семёна и тёти Сины и их сына, построенный самим хозяином, переехавшего с семьёй в начале 60-х годов с Уварыша. Позднее, когда не стало дяди Сёмена дом перешёл другим хозяевам. В начале 70-х годов тётя Сина уехала вместе со своей сестрой тётей Дусей к родственникам в посёлок Лесной. Сёстры навсегда запомнились мне добрыми, спокойными и милыми людьми. С этого времени в доме стали проживать семья Варфоломеевых. Это был мой первый учитель Михаил Андреевич и его жена тётя Лилия со своими дочерями. Вот с этого времени мне запомнилось немного, при моём пребывании там, в доме обстановка. Окна кухни выходили на северную сторону, было как-то темновато, но следующие комнаты по кругу дома две больших и одна, последняя маленькая, просто были светлыми и яркими от солнца, заглядывающего в каждое окно. Запомнилось как-то в общем помимо мебели, белые вышитые ришелье занавесочки, накидушечки на, лежавших горкой на кроватях, подушках. Круглый стол, покрытый вязаной кружевной скатертью, стульчики около него, вышивки на стенах, на полу пёстрые половики. В доме было светло, солнечно и уютно. На большой поляне, зимой заваленной снегом, а летом обрастающей мятликом, ромашками, клевером, перед домом стоял колодец. Вода в нём была почему рыжего цвета, но очень мягкая. Иногда бывало туда, ходили набирали воду для полива в огороде. Следующий четвёртый домик, маленький, оштукатуренный снаружи и внутри, выбеленный в белый цвет тоже менял хозяев неоднократно. Сначала там жили семья Логуновых тёти Вали и дяди Саши. Потом жил к концу 50-х годов учитель Пётр Ильич и его жена тётя Феня. Позднее они с женой куда-то уехали. И в конце 60-х, начало 70-х годов до начала 80-х жила семья Киселёвых-дядя Ваня, тётя Нюра и их сыновья Валерий и Володя. Домик внутри делился на кухню и комнату. Справа от двери посередине между кухней и комнатой стояла печка камин. Потолок невысокий, рукой достать. Убранство было бесхитростное как у многих, в основном кровати, столы и табуреты. Двор небольшой с хозяйственными постройками. И новая банька в ограде. Ну а пятый домик, милый мой домик, был наш. Мне казалось в силу моего малолетства, что он строился и мы жили сначала в баньке. Но совсем недавно я нашла первых хозяев этого дома и узнала его историю происхождения. Жившие в Закамышенке, семья Посенчук-Антонина Ануфриевна с дочерью Галиной и с мужем в 1962 году переехали на Стеклобазу. Отчим Галины вскоре умер, не успев достроить этот дом. Продали моей маме и уехали в 1965 году в Тюмень. А в этом же году моя мама переехала из Закамышенки с моей сестрой Ириной и со мной и уже без отца, которого не стало в январе 1964 года. Помню своего крёстного, мамы сродного брата, Ощепкова Виктора Александровича, что они с моей мамой что-то доделывали. Наверно пол. Поэтому мы и жили в маленькой баньке с маленьким оконцем, с печкой камином, с черным полком и широкой лавкой внутри. Потому как мы прожили там довольно долго, конечно запомнилось всё, что там было. Как у многих, домик был небольшой в три окна. Одно окно выходило на восток, два других на юг. Летом по утрам солнце поднимало без будильника. Четвёртую часть занимала русская печка слева от двери. От печки шла скамья, стол самодельный. Зимой под ним был курятник. А над столом висел мощный шкаф, в котором стояла в одной половине праздничная посуда, а в другой лежали всякие специи в виде лаврового листа, душистого рассыпного перца. Ароматы, которых сохранились в шкафу на долгие годы. По середине у простенка между окон стоял «парадный» стол, а около него деревянный сундук, всегда застеленный самодельным ковриком. На куске холста были пришиты последовательно разноцветные кусочки ткани, от того и казался таким ярким, пушистым и лохматым. И было две железных кровати. Потом впоследствии приобрели кровать с панцирной сеткой. А справа у двери стояла стиральная квадратная машинка «Урал», купленная в 1969 году. Такое было достояние по тем временам и средствам. Ну и, как у всех, кладовая, сени, закрытое крыльцо и прочие постройки. От крыльца к воротцам был выложен из досок тротуарчик. А за воротами была большущая поляна из мягкой, нежной травы-конотоп. Зимой поляна за воротами завалена снегом и только была проторена маленькая тропка. Весной же всегда залитая талой водой. Летом на поляне за воротами очень любила я играть в разные игры, то в мяч, то крутить обруч или делать кувырок колесом. Шагнёшь бывало от дома на дорогу, вглядишься вдаль. Если видно на стене весовой белый лист бумаги-это висит афиша, означает, что в клубе будет кино. И снится мне всегда мой дом родной. Дом моего детства, отрочества и юности. Больше полвека прошло с того времени, а банька и поныне стоит, упёршись о землю своими четырьмя стенами, как растопыренными руками, цепляясь за жизнь на последнем вздохе, с обвалившейся, сгнившей от времени крышей, как памятник тому времени. А где стоял домик, из подполья сейчас растёт белоствольная берёзка, чтобы помнили, не забывали место. А вокруг разрослись кусты черёмухи, сирени и малины. Рядом с нами жили соседи Кошкины. Дядя Володя построил дом в три окна. Два выходили на улицу, третье в ограду к нашему дому. Помню в детстве, как Толя из своего окна в наше запускал зеркальцем окно солнечного зайчика. Нашу и их ограду разделял забор из досок с заострёнными кверху углами. Заходя в просторные сени, поднимаясь по крыльцу попадаешь сразу в дом. В доме у них слева была перегородка, которая делила на две половины-комнату и кухню. Справа занимала место русская печка. У тёти Клавы была швейная машинка, на которой она выбивала такие замечательные красивые вышитые рисунки на белоснежных занавесочках. Дочь Надежда переняла у мамы это искусство. Во дворе были тоже разные хозяйственные постройки. Позднее, возможно к концу 70-х, они уехали жить в посёлок Лебедёвка. Седьмой дом, новый, большой, добротный, был построен моим замечательным крёстным Ощепковым Виктором Александровичем. Помню в силу своего возраста было очень высокое крыльцо и в доме огромную русскую печь на кухне и две комнаты. И жена его, Валентина Семёновна, выпекала вкусный белый хлеб. Сделаю отступление-хочу сказать, что для меня они были настоящие крёстные родители. Их трое деток, лапочка дочка Людмила и двое сыночков, Володя и Сергей, родились в этом доме. Двор был не большой, в основном занятый постройками. Около дома был колодец со вкусной прозрачной водой, гараж, потом баня. На против бани стайки для скота, проход в огород. В маленьком огороде были ульи с пчёлами, которые летали своими стаями в ограде и на улицу через дорогу на тополь соседей Кошкиных. Бывало, когда шли по воду к ним на колодец, то заходили с опаской. Зато какой был вкусный прозрачно-жёлтый тянущийся тонкой струйкой мёд, да только что с испечённым хлебом и молоком. Другого я не знаю…Семья Ощепковых к началу 70-х годов вместе с домом тоже переехали в Заводоуковск. В густых зарослях черемухи и рябины, едва видимый из-за кустов и забора, стоял следующий маленький тёмный дом Андус дяди Лёни и тёти Нади. Из-за деревьев в доме всегда был полумрак. И было скромно. Справа стоял камин, а слева кровать и стол. Детей у них не было. Держали овец. Ограда была узкая и маленькая. Но сейчас я понимаю, что дядя Лёня, потому как был немец по национальности, наверно в войну и после жизнь далась ему, ох как, нелегко. И это мягко сказано. Жили они особнячком, вдвоём. Ни сами в гости, ни гости к ним. Но люди были незлобные, тихие и скромные. В начале 80-х уехали в посёлок Заводопетровск, там и их жизнь закончилась. После стоял снова маленький, может даже глиняный домик, весь беленький-белёный. И жили в нём изначально семья Киселёвых. Может они тогда ещё только приехали, как мне тогда казалось странным названием, из какого-то города Вахтан…а после переехали в домик по соседству около нашего. Рядышком по соседству, в палисадничке с сиренью и ещё с каким-то кустом, наверно яблонька, стоял небольшой хорошенький домик. В нём, при моей памяти, жили Ульихины дядя Андрей со своей мамой Татьяной Васильевной, дожившей до 100 лет, но уже невидящей и со своей милой и добрейшей женой тётей Лизой. От неё всегда веяло каким-то душевным теплом, мягкостью, добротой и вкусностью. Маленькая ограда, тут же банька и другие постройки. От маленьких воротец шёл тротуарчик из досок до закрытого крыльца под крышей. Маленькие сени и кладовочка. В доме перегородка, делившая пополам крохотную кухню с маленькой комнаткой. Слева у перегородки кровать с бабушкой Таней. Справа скамья до стола. А напротив стола печка русская. На стене висел шкафчик под ситцевой цветной занавеской между печкой и столом. И запах вкусного супа и печёных шанежек…В комнате слева у стены застеленная покрывалом кровать, между окон стол и справа в углу деревянный комод с ручками-ракушками, на котором красовалась плюшевая красная накидка. А на печи сверху теплое пространство. У них была ещё собачка. Любила она петь-выть под звуки гармошки, на которой играл дядя Андрей. Наверно в начале 70-х годов, после смерти мамы дяди Андрея, они с тётей Лизой переехали в посёлок Лебедёвка. После их отъезда там жили немного семья Самариных дяди Коли и тёти Машы и их оставшихся с ними ещё двух несовершеннолетних на тот момент дочек Нины и Марины. Вскоре к середине 70-х годов и они уехали в посёлок Заводопетровск. И последние годы с середины 70-х до начала 80-х там жила тётя Катя Куликова, переехавшая с «того края» деревни из маленького домика. В молодости была она очень красивая, с четко очерченными, правильными чертами лица. А какие она вязала кружева то ли крючком, то ли на коклюшках. Рукодельница была, кружевница ещё какая…из-под её рук выходила такая красота. Везде у неё были нарядные подзоры на спинках, по низу самой кровати, скатерти, салфеточки. Муж и сын ушли из жизни очень рано, и я думаю, что это её сильно морально подкосило. В середине 80-х годов переехала в посёлок Лебедёвка и там уже просто доживала, уж как-то бесцельно, остаток жизни.                                                   (продолжение следует...)