Мифологическое сознание – древнейший тип общественного сознания человека. Общественное сознание определяет то, как мы воспринимаем окружающий нас мир, как его объясняем, и какое место в мире мы определяем для самих себя. Мы вырастаем в определенной среде, и наши родители, друзья, общественные институты раз за разом подсказывают нам, как смотреть на мир, и каким образом его объяснять.
Мифологизация является сложным и противоречивым образованием, которое специфически проявляется на разных уровнях массового сознания, выражается во всевозможных формах. Она может способствовать как появлению новых образов, различных взглядов на реальность, так и аккумулированию ошибочных мнений и неправдивых представлений. В результате формируются социальные, культурные, религиозные, политические и исторические мифы.
Мифологизированные представления о прошлом открывают большие возможности для манипулирования сознанием социума, который, не зная действительного исторического прошлого, лишается тем самым объективного исторического опыта, что значительно увеличивает вероятность неточной оценки существующей исторической ситуации и, следовательно, осложняет выбор адекватной стратегии поведения в ней.
Вспоминается давняя триада Макса Вебера (1), который писал о типах власти — традиционная, харизматическая и легалистская. Две из них нуждаются в мифе совершенно явно. Традиционалистский тип — монархия, например, — уходит в мифологизированное прошлое, без мифа он вообще не может существовать. Но и харизматическая тоже. Герой, человек с харизмой — сам по себе источник мифа. И только легалистский тип не нуждается в мифе.
Хотя мифы существуют, и еще как — и в американском обществе, и в английском, и в Западной Европе, — но трудно представить, чтобы там представитель правительства говорил: нам нужны мифы, нельзя их трогать. Это странно, это противоречит основам рационального знания, которые необходимы для западного общества.
Но нужны ли народу герои, которых не было? На этот вопрос каждый находит свой ответ.
Говоря о классической Артуриане как о мифологии, нужно представить себе особенности менталитета средневекового человека, а также формировавшие его социокультурные процессы. Лишь тогда возникает возможность разобраться, почему же появилась необходимость конкретно в той мифологической действительности, в том втором идеализированном мире, которые представлены в произведениях Лайамона, (2) Кретьена де Труа, (3) Васа, (4) Эшенбаха (5) и др. Размышляя об истории предшествующих эпох, люди не могут не сопоставлять их со своим временем. Но, сравнивая свою эру либо цивилизацию с другими, мы, как правило, применяем к ним свои собственные, современные мерки. Но если мы попытаемся узреть прошедшее, каким оно было «на самом деле», по выражению Ранке, то безизбежно столкнемся с необходимостью оценить его объективно, испытать понять, как принимал окружающий мир человек той либо другой эры.
Размышляя о культурологическом значении артуровского цикла, нельзя не учесть, что с самого начала было резкое различие меж обработками этих преданий в Англии и во Франции.
В Англии постоянно сохранялся тот псевдоисторический фон, который привнес в предания об Артуре Гальфрид Монмутский, хотя этот фон постоянно видоизменялся и развивался под действием французских обработок тех же сюжетов. В то же время французские авторы стихотворных и прозаических рыцарских романов интересовались личностью героя, всячески расписывая его приключения, а также действия его личной жизни и перипетии утонченной и искусственной разной любви. Не считая того, в английском варианте постоянно чувствуется эпический размах, совсем отсутствующий во французском. Эти различия выявляются совсем рано - уже при сравнении Лайамона, который писал по-английски, и Васа, писавшего на нормандско-французском диалекте. Оба автора заимствуют сюжет конкретно у Гальфрида Монмутского, но роман Васа различает чеканность стиля по сравнению с обычным народным и эпическим Лайамона.
Лайамон, к примеру, постоянно помнит, что Артур был не французским, а бриттским владыкой, для Васа же это не имеет практически никакого значения. Все связанное с Артуром в Англии способствовало укреплению возрастающего государственного духа и питалось им, хотя, естественно, мы не можем говорить о существовании бриттской либо английской нации в период средневековья.
Первая историческая хроника, в которой упоминается Артур — это «История бриттов» (6) (лат. Historia Britonum), написанная на латыни примерно в 800 году валлийским монахом по имени Ненний. (7) Многие учёные считают, что Ненний опирался при создании «Двенадцати битв Артура» на народные предания Уэльса. В ней об Артуре говорится, что он одержал двенадцать побед над саксами, окончательно разгромив их в Битве при горе Бадон. (8)
В Анналах Камбрии (9) (составлены во второй половине X века, древнейшая рукопись — 1-я треть XII века) некий Артур упоминается в связи с битвой при Бадоне в 516 году и битвой при Камланне в 537 году:
Битва при Камланне, в которой погибли Артур и Медраут
(an. Gueith camlann in qua Arthur et Medraut corruerunt).
Посредством этого или какого-то другого источника эта запись почти дословно попала в испанские Толедские анналы (10) (сер. XII века) и Наваррские хроники (конец XII — начало XIII века):
Сразился король Ситус с Модретом, своим племянником, в Камбленке, эра |Испанская| 580 [542 г. от Р. Х.].
Первый последовательный рассказ о жизни короля Артура появляется в «Истории королей Британии» (11) (лат. Historia Regum Britanniae), в XII веке написанной Гальфридом Монмутским (англ. Geoffrey of Monmouth). Этот труд объединяет работы Ненния и элементы валлийского фольклора с вкраплениями из более поздних произведений. Именно здесь Артур впервые назван «королём», впервые появляются ныне общеизвестные сюжеты: о зачатии Артура, об измене его жены и о гибели короля от рук его племянника Мордреда. Гальфрид писал об Артуре как о безусловно историческом лице, но достоверность самого его труда вызывает сомнения у историков.
В исторических кругах давно обсуждается вопрос об источниках, которыми пользовался Гальфрид при написании своего труда. Одним из таковых традиционно считается «Хроника Тисилио» (валл. Brut Tysilio). Приписывается хроника авторству епископа и святого Тисилио (12) из Мейфода, сына короля Поуиса (13) Брохвайла Клыкастого, (14) жившего в середине VI века. Наиболее старый и авторитетный список хроники сохранился в собрании Колледжа Иисуса, (15) ныне известный под кодом Jesus MS. LXI. Данная рукопись датируется XV веком и является самой поздней из сохранившихся списков валлийских «Хроник королей», так или иначе связанных с летописью Гальфрида, но вместе с тем и наиболее далёкой от неё. Впервые рукопись была опубликована в оригинале Оуэном Джонсом в 1801 г.,; в английском переводе в 1811 году Питером Робертсом.
Масштабное исследование книги Тисилио было предпринято Петри Флайндерсом, (16) который предположил, что и работа Гальфрида, и рукопись из собрания Колледжа Иисуса восходят к источнику, датируемому не позднее 940 года. В 1995 году английский историк и теолог Билл Купер опубликовал новый перевод «Хроники Тисилио» с предисловием, в котором отстаивает первичность этой летописи по сравнению с книгой Гальфрида. Таким образом, дискуссия по вопросу «Хроники Тисилио» далеко не окончена.
В качестве доводов в пользу первичности «Хроники Тисилио» выдвигаются два весомых аргумента. Первый — все валлийские имена в манускрипте переданы аутентично (даже настолько искажённое Гальфридом имя как Мерлинус, в хронике фигурирует исконно — Мирддин, а не калькой с латинского); второе — последняя фраза рукописи:
I, Gwallter, Archdeacon of Rydychen, turned this book from kymraec into lladin. And in my old age I have turned it the second time from ladin into kymraec.
— Peter Roberts, The chronicle of the kings of Britain. Translated from the Welsh copy attributed to Tysilio. London, 1811.
Я, Вальтер, архидиакон Ридихена (Оксфорда), перевёл эту книгу с валлийского на латынь. И в старые мои годы я перевёл её во второй раз с латыни на валлийский.
В этом послесловии историки видят Вальтера Оксфордского (17), друга Гальфрида (возможно, и друга Генриха Хандингтонского, которому последний адресовал письмо «О презрении к миру», находящееся в 8-й книге знаменитой «Historia Anglorum»), который и передал ему валлийскую рукопись, и который не раз упомянут на страницах «Historia Brittonum».
Современник Гальфрида Монмутского — Уильям Мальмсберийский (18) — не сомневался в существовании Артура, но отнёсся к нему весьма осмотрительно, посвятив ему в своём обширном труде «Хроника королей Англии» (англ. Chronicle of the kings of England) всего несколько строк на пару с Амвросием Аврелианом, повторяя Гильду и Ненния:
Ambrosius, the sole survivor of the Romans, who became monarch after Vortigern, quelled the presumptuous barbarians by the powerful aid of warlike Arthur. It is of this Arthur that the Britons fondly tell so many fables, even to the present day; a man worthy to be celebrated, not by idle fictions, but by authentic history. He long upheld the sinking state, and roused the broken spirit of his countrymen to war. Finally, at the siege of Mount Badon, relying on an image of the Virgin, which he had affixed to his armour, he engaged nine hindered of the enemy, single-handed, and dispersed them with incredible slaughter.
— William of Malmesbury's Chronicle Kings of England.
Амвросий, единственный выживший из римлян, который стал королём после Вортигерна, подавил самонадеянных варваров с мощной помощью воинственного Артура. Это тот Артур, о котором британцы наивно рассказывают множество сказок, даже в наши дни, человек, безусловно, достойный прославления, не только из-за пустых фантазий, но ради истинной истории. Он долго поддерживал тонущее государство, и побуждал сломленный дух своих соотечественников к войне. Наконец в сражении у горы Бадон, положившись на образ Святой Девы, который он прикрепил к своим доспехам, он вступил в бой с девятью сотнями врагов в одиночку и рассеял их с невероятной жестокостью.
Далее Уильям касается Артура рассказывая о находке могилы Олвен. Тут он подробнее останавливается на личности Артура, но опять он только племянник великого Амвросия:
At that time, in a province of Wales, called Ros, was found the sepulchre of Walwin, the noble nephew of Arthur; he reigned, a most renowned knight, in that part of Britain which is still named Walwerth; but was driven from his kingdom by the brother and nephew of Hengist, (of whom I have spoken in my first book,) though not without first making them pay dearly for his expulsion. He deservedly shared, with his uncle, the praise of retarding, for many years, the calamity of his falling country. The sepulchre of Arthur is no where to be seen, whence ancient ballads fable that he is still to come. But the tomb of the other, as I have suggested, was found in the time of king Wilham, on the sea-coast, fourteen feet long: there, as some relate, he was wounded by his enemies, and suffered shipwreck; others say, he was killed by his subjects at a public entertainment. The truth consequently is doubtful; though neither of these men was inferior to the reputation they have acquired.
— William of Malmesbury's Chronicle Kings of England.
В это время в провинции Уэльса, называемой Рос, была найдена гробница Олвен, благородной племянницы Артура; он, самый прославленный рыцарь, управлял частью Британии всё ещё именуемой Уолверт, но был изгнан из своего королевства братом и племянником Хенгиста (19) (о котором я рассказывал в первой книге), хотя им и пришлось дорого заплатить за его изгнание. Он по праву разделяет вместе со своим дядей славу за спасение на протяжении долгих лет своей гибнущей страны. Гробница Артура никогда не была найдена, по этой причине старинные баллады измышляют, что он ещё должен вернуться. Но могила другого (Амвросия?), как я полагаю, была найдена во время короля Вильгельма, на морском берегу, четырнадцатью шагов длинной; там, как рассказывают некоторые, он был ранен врагами, и потерпел кораблекрушение; другие говорят, что он был убит подданными во время общественных зрелищ. Правда, следовательно, туманна; хотя никто из этих людей не оказался ниже той славы, которую они приобрели.
Менее подробное изложение истории Артура находится в анонимной хронике монаха из Лландаффа Epitome of the history of Britain, сохранившейся в собрании манускриптов Коттона. (20) Манускрипт MS British Library Cotton Titus D. XXII датируется второй половиной XIV века. Автор отбросил большинство легендарных эпизодов Гальфрида, но дополнил некоторыми подробностями (очевидно, из монастырских хроник). Так, он сообщает, что Артур был коронован в 506 году; Дурбиций, короновавший Артура, был архиепископом Лландоффа (города церквей), а не Каэрлеона (города легионов), как у Гальфрида. Далее, в отличие от Гальфрида, который отправил Артура сразу на войну, хронист сообщает, что молодой король начал правление с грандиозного пира в Каэрлеоне, на который собрал знать королевства, измотанного войнами и междоусобицами. Всех явившихся Артур наделил землями, и тем приобрёл много сторонников. Затем указывается, что Артур правил 36 лет. В конце концов, он потерпел поражение от своего сына Мордреда и перед смертью оставил трон Константину, сыну Кадора Корнуольского. Сам же отправился в Авалон, что ныне Гластонбери.
Наиболее древними легендарными источниками об Артуре, его роде, и героях Артурианы считаются так называемые «Триады острова Британия» валл. Trioedd Ynys Prydain — поэтические трёхстишия, рассказывающие о чертах того или иного персонажа. Сохранились общим числом 96 трёхстиший в составе «Четырёх древних книг Уэльса». Наиболее древние из трёхстиший датируются досаксонским периодом.
Другим важным источником для легенд об Артуре явился сборник валлийских легенд — Мабиногион. (21) Так или иначе с Артуром связаны практически все персонажи сборника. Наиболее старой частью сборника считается «Килух и Олвен». Романтические герои повести отодвигаются на второй план, уступая главную роль в истории Артуру — племенному вождю и грозному военачальнику. Другая часть цикла, в которой активно участвует Артур, — «Сон Робанави», где он предстаёт уже феодалом-сеньором; эта часть полна фантастических элементов.
Поэтические хроники Роберта Васа и Лайамона появились практически одновременно с работой Гальфрида Монмутского. Влияние последней на летопись Роберта Васа «Estorie des Bretons» и через неё на «Layamon’s Brut» признаётся всеми исследователями.
Роберт Вас, родом из Джерси, составил свою хронику около 1150 года либо на основе работы самого Гальфрида, либо на базе не сохранившегося её перевода на нормандский язык, выполненный Джеффри Гаймаром. Поэтическая хроника Роберта Васа составляет 15 300 строк. Следуя канве хроники Гальфрида, Роберт Вас дополняет историю об Артуре первым сообщением о Круглом столе, здесь же меч Артура впервые получает имя — Экскалибур (Эскалибур).
О Лайамоне, сыне Леовената, известно лишь то, что он был священником церкви в Эрнлей близ Рэдстоуна на берегу Северна. По признанию самого Лайамона, при работе над своей хроникой он пользовался летописью Беды, (22) не дошедшей до нас книгой святого Альбина (или, по другой версии, Остина) и историей Васа, которую последний преподнёс королеве Алиеноре Аквитанской. (23) «Layamon’s Brut» значительно шире летописи Васа и состоит из 32 250 строк. До настоящего времени в полном объёме хроника сохранилась в рукописях собрания Коттона под кодами MS. Cott. Caligula A ix (начало XIII века, текст написан на маленьких листочках, что затруднило разбор рукописи) и MS. Cott. Otho C. xiii (период правления Генриха Третьего, написан на полноразмерных листах, но сильно повреждён огнём — потеряно до 10 % текста).
Дату написания хроники точно установить не удалось, как и время жизни автора; с достаточной достоверностью можно определить лишь то, что работа была создана в период между 1155 и 1200 гг.
В средние века об Артуре писали такие авторы куртуазных романов, как Кретьен де Труа (XII в.), Вольфрам фон Эшенбах (XII в.), и анонимные авторы Вульгатского цикла (24) (XIII в.). Их произведения, основанные на устном европейском фольклоре, были уже безусловным вымыслом. Большинство из них использовали королевство Артура как сеттинг (25) для подвигов новых героев-рыцарей — Гавейна, Ланселота, Галахада, Персиваля и пр.; а сам Артур отодвигался на второй план. (Аналогичную роль в русских былинах играл князь Владимир Красное Солнышко).
Окончательно закрепил образ Артура в литературе и массовом сознании сэр Томас Мэлори (26) (XV в.) в своем масштабном эпосе «Смерть Артура», (27) в котором он объединил и литературно оформил все самые распространённые легенды об Артуре и рыцарях Круглого стола. Именно книга Мэлори является основным источником для всей последующей «Артурианы».
В бесчисленных рыцарских романах, начиная со средних веков и по XXI век, Артур фигурирует как главный положительный герой. Наиболее популярные мотивы — начало правления Артура с извлечением меча из камня и его трагический финал с гибелью от руки собственного сына. Артура представляют как идеального справедливого короля и доблестного рыцаря.
К образу Артура обращались Марк Твен, Альфред Теннисон, Теренс Хэнбери Уайт, Мэри Стюарт, Мэрион Зиммер Брэдли, Стивен Лохед. Кроме того, Артуровский эпос оказал огромное влияние на развитие литературы в жанре фэнтези, в частности, на произведения Джона Р. Р. Толкина (он также перевёл на современный английский поэму о сэре Гавейне), Клайва С. Льюиса (он даже провёл ночь в замке Тинтагель), Анджея Сапковского, Стивена Кинга. По утверждению Сапковского, вся литература фэнтези так или иначе происходит от Артуровского эпоса.
Не считая первоисточников Артурианы — Мэлори и предшествовавших ему куртуазных поэм — одно из старейших произведений, где фигурирует Артур, это «Королева фей» Эдмунда Спенсера (1590).
Комментарии 1
???...Совершенно-Отсутствуют-Желающие-Обсуждать-Именно-ЭТО...??? (см. выше и ниже) ???