О СОВЕТСКИХ ДИССИДЕНТАХ.

#Ликбез Определенно, искать причины возникновения диссидентов во внешних обстоятельствах дело бесперспективное. Ведь подавляющее большинство диссидентов были вполне успешными людьми, окруженные славой и почётом, тот же Солженицын, например, считался любимчиком Хрущёва. Войнович признавался, что: «За песни я стал получать много денег. Зарплата 1000 рублей (до реформы 1961 года), песни — это еще тысяч пять». Тысяча рублей — это были баснословные деньги. Вот и спрашивается, чего же коммунистический строй такого недодал этим деятелям, вроде Войновича, что те подались в «правозащитники», т. е., де-факто, в иностранные агенты, остервенело боролись против советской власти, стремились дезорганизовать рабочий класс? Ну вот Войнович оправдывает свое предательство тем, что хотел быть честным: «У меня к этому раннему рассказу „Хочу быть честным“ был эпиграф: „Когда печаль и горе, и боль в груди моей, и день вчерашний черен, а завтрашний черней, находится немало любителей сказать: ах, жизнь его пропала, ах, кем он мог бы стать…“ Когда я печатал первые стихи в газетках, думал: меня никто не знает, я могу какой-то компромисс допустить, а вот когда начну по-настоящему печататься, тогда все будет всерьез. И когда моя первая повесть была напечатана, я решил никогда не писать того, чего не думаю». Вот как — Войновичу хотелось говорить, всё что он думает, но при этом не думать, что он говорит и безо всякой ответственности перед обществом! Он любил рассуждать о свободе, демократии и прочих положительных вещах, да вот только он, как, собственно, вся советская интеллигенция, категорически отвергал научную социологию, марксизм. Если бы данный «товарищ» не спал на политзанятиях и внимательно проштудировал работы классиков, то он бы знал, что свобода — это не либерально-анархическая вольница, когда каждый делает, что вздумается его левой пятке; свобода есть осознанная необходимость. ...Сталиным было доказано, что пока существует империалистический лагерь, пока коммунистическое общество содержит в себе капиталистические атавизмы, такие как, например, закон стоимости, будет оставаться почва для мещанского, и, следовательно, буржуазного, контрреволюционного мышления. Тем не менее, возникает вопрос, как же так могло случиться, что 90, если не более, процентов советских интеллигентов, «инженеров человеческих душ» отказались продажными шкурами и рьяными антикоммунистами? Почему советская интеллигенция предала рабочий класс? Левые обычно объясняют это мелкобуржуазностью интеллигентов, но думается, что это упрощенный взгляд на проблему. Мещан в советском обществе хватало, особенно после XXII съезда с его лозунгом «догнать и пережрать», но, занимая «хлебные» места, они, в целом, были довольны и против генеральной линии партии не выступали; диссиденты, напомню, имели, в общем-то, все возможности для удовлетворения своего «маленького мещанского счастья». Значит дело тут в другом, а именно — во внутренней природе самих диссидентствующих субъектов. Всякий диссидент — это, в первую голову, чван, одержимый манией тщеславия: выступая против советской власти он, как бы, выделяется из серой массы, демонстрирует своё превосходство. Это своеобразное следствие того, что их деятельность, волею структуры классового общества, оказывается несколько более возвышенной, чем у других трудящихся. Бессовестность помноженная на обществоведческое невежество рождает чванливое отношение к окружающим. Подобный психический склад крайне распространён, так как насаждается пропагандой индивидуализма, культивируется самими отношениями частной собственности, представлен в психике в виде животных атавизмов. Он в виде ярких проявлений свойственен малокультурным людям — чуть что, задирать нос и важничать. Но, чтобы чван реализовался до уровня Войновича и ему подобных, здесь нужно «много и упорно работать»: лгать, притворничать, карьерничать и гадить, гадить, гадить коммунизму, скрытно или прямо. Диссиденство — это форма оппортунизма, т.е. социальной мимикрии, унавоженная высокомерием, стремлением возвыситься над толпой. Открытые диссиденты активно боролись против коммунизма не потому, что они смельчаки, а из-за пассивности КГБ. Скрытые диссиденты держали фиги в карманах.