Казак на лошади (Ф. Рубо). Введение. Кавказская война дала русской армии много героев, фамилии которых по тем или иным причинам не попали в официальные "героические списки" в те времена, а уж сегодня и подавно известны только узкому кругу любителей истории. Это были солдаты и казаки, для которых война была работой, требовавшей ежедневного, тяжелого и опасного труда, обыкновенного, но ежедневного героизма. Одним из таких почти неизвестных ныне обыкновенных героев был и казак Подрезов, отдельные эпизоды из жизни которого были ярко обрисованы А. Шпаковским в его "Записках старого казака", публиковавшихся в течение нескольких лет "Военном сборнике". Подрезов был донским казаком и находился в команде конных пластунов, и А. Шпаковский, командовавший пластунской командой, был с ним не только знаком, но и много раз участвовал вместе с ним в боях и стычках с горцами (судя по воспоминаниям, А. Шпаковский познакомился с Подрезовым, когда тот был урядником, и знакомство это продолжилось даже тогда, когда Подрезов стал уже есаулом). Его рассказы и помогли сохранить память о казаке. Портрет героя: "светлые точки рыцарства, великодушия и даже честности, хотя и на свой лад". По словам А. Шпаковского, "самая личность Подрезова была уже замечательна: высокий, широкоплечий, стройный детина с геркулесовской силой, с бородой по пояс, с сверкающими плутовскими глазами и сатанинской улыбкой, не сходившей с губ, невольно внушал почтение горцам, ценившим выше всего силу, отвагу и плутовство на все руки, а этими великолепными качествами Подрезов обладал вполне. Давно уже он произведен в офицеры, но имя, данное уряднику, «Гришка Отрепьев», осталось за ним. Закоснелый раскольник по вере, он был далеко не безукоризнен в своих деяниях: обмануть, надуть — лишь бы от этого была какая-нибудь личная польза — составляли девиз молодца. Но нередко и в этой мрачной трущобе проявлялись светлые точки рыцарства, великодушия и даже честности, хотя и на свой лад". Можно добавить, что казак был весьма опытным пластуном и бойцом, превосходно владевшим холодным оружием и приемами рукопашного боя, которые ему не раз доводилось применять в боях и стычках с черкесами.

                                            Линейные казаки (Т. Горшельт). Все эти черты Подрезова проявились в его поединке с черкесом, который имел место во время одного из боев между напавшими на пахавших пашни жителей станицы Лабинской горцами и бросившимися на их защиту казаками (следует отметить, что такие "рыцарские" поединки на правом фланге Линии не были редкостью. Их инициаторами выступали как черкесы, так и казаки, бой на время поединка прекращался, и обе стороны, не вмешиваясь, ждали его исхода). По описанию А. Шпаковского, в бою с напавшими горцами Подрезов дрался "как сущий черт", увлекая своим примером других, однако черкесы были сильнее и, захватив полон и скотину, начали отходить, оставив небольшой отряд задержать казаков перестрелкой. Деятельная натура Подрезова не могла долго терпеть столь вялотекущего занятия... Поединок с горцем: "тогда уже ... этот дуб повалился с коня". "Наш Гриша не выдержал: надел папах на винтовку и, подняв ее, махнул над головой в знак вызова на единоборство (Этот маневр всегда употреблялся охотниками подраться с обеих сторон, подобно тому, как рыцари бросали перчатки - примечание А. Шпаковского (ИО)); навстречу ему выскакал джигит — как теперь вижу, в белой папахе, белом чекмене и на белом коне (Абреки и джигиты, как давшие зарок ничего не страшиться, имели по преимуществу белую одежду и коня, чтобы и ночью быть более заметными - примечание А. Шпаковского (ИО)) ). Быстро слетелись враги, сверкнули выстрелы и оба коня грянули наземь. Вскочили на ноги противники, бросились друг на друга с шашками, но, по незнанию правил фехтования, рубка с плеча не могла долго длиться: шашка Подрезова разлетелась в куски, а у горца вылетела из рук. Одно только мгновение стояли ошеломленные враги и, как бы сговорясь, бросились друга на друга. Бой с обеих сторон, казалось, притих; внимание всех сосредоточилось на борющихся — и, поистине, было чем полюбоваться. Сила была на стороне Подрезова, ловкость на стороне горца. Несколько мгновений они крутились по земле, и то тот, то другой был наверху — и все втихомолку; наконец Подрезов поднялся на ноги, горец же не поднялся" (Шпаковский А. Записки старого казака // Военный сборник, № 7. 1780). Поединок, не прошел для Подрезова даром - он был тяжело ранен кинжалом горца в бок, причем оружие осталось в ране. Однако, как пишет дальше А. Шпаковский, вынув его и наскоро перетянув раны полами бешмета, "придя к нашему медику Золотареву, Подрезов упросил перевязать рану на дому, не соглашаясь никак лечь в госпиталь. Раны были зашиты и забинтованы. Подрезов успел-таки у экономки доктора выпросить стакан водки и, вместо того чтобы лечь в постель, поймал шлявшуюся по станице лошадь убитого казака, сел на нее и, выскакав за станицу, примкнул к своим, верст за семь от станицы перестреливавшимся с горцами... ухитрился выстрелом убить еще горца, поймал его лошадь и тогда уже, изнеможенный и растревоживший раны, этот дуб повалился с коня. Через два с небольшим месяца Подрезов выписался из госпиталя и опять был на коне, как будто ничего и не случилось особенного, кроме получения Георгиевского креста, которым был награжден за это дело".