В ночь на 27 января 1904 года японские миноносцы атаковали корабли русской эскадры на внешнем рейде Порт-Артур. Одна из шестнадцати выпущенных японцами торпед попала в броненосец «Цесаревич». Порядок на раненном корабле был восстановлен сразу, как только на мостике появился капитан 1 ранга Григорович. Прошло всего несколько часов, как он отметил свой 51 день рождения. Спокойным голосом командир отдавал приказы, которые моряки безукоризненно выполняли. Броненосец посадили на мель и всю ночь отбивались от вражеских миноносцев. Через три месяца корабль вернулся в строй.

В ночь на 27 января 1904 года японские миноносцы атаковали корабли русской эскадры на внешнем рейде Порт-Артур. Одна из шестнадцати выпущенных японцами торпед попала в броненосец «Цесаревич». Порядок на раненном корабле был восстановлен сразу, как только на мостике появился капитан 1 ранга Григорович. Прошло всего несколько часов, как он отметил свой 51 день рождения. Спокойным голосом командир отдавал приказы, которые моряки безукоризненно выполняли. Броненосец посадили на мель и всю ночь отбивались от вражеских миноносцев. Через три месяца корабль вернулся в строй.

По возвращению в Россию адмирал Григорович был прикомандирован к Адмиралтейству. Летом 1905 года ему находят должность, и он назначается начальником штаба главного командира Черноморского флота. Известные события на Черноморском флоте привели Григоровича в крайнее смущение. Он понимал, что с таким состоянием дел можно полностью утратить флот. Череда восстаний на кораблях и в береговых частях черноморского флота вынудило правительство произвести полные кадровые перестановки. Григорович был назначен в Либаву командиром порта имени Александра III. Не спокойно было и там. В октябре 1908 года адмирал получил новый перевод по службе в Кронштадт. После русско-японской войны морское Адмиралтейство долгое время оставалось без головы. Каждые два года приходил новый начальник ведомства. Едва войдя в курс дел, он уже должен был сдавать их преемнику. На флоте понимали, что требовался деятель как великий князь Константин Николаевич. И такой адмирал нашелся. 9 февраля 1909 года командира Кронштадтского порта и военного губернатора Кронштадта Григоровича Ивана Константиновича назначают заместителем морского министра Российской Империи.

После русско-японской войны главными силами военных флотов стали дредноуты. Броненосцы, потерянные Россией в Порт-Артуре и Цусиме утратили значение. Страна получила уникальный шанс включиться в новый тур гонки морских вооружений почти на тех же условиях, что и ее соперники. Но время шло, а дело стояло на месте. Препятствием на пути строительства флота стала Государственная Дума. Депутаты не верили первым лицам Адмиралтейства. Они считали, что флот обойдется дешевыми миноносцами и подводными лодками, а деньги нужны для усиления армии. А о строительстве новых морских заводов они вообще не хотели слышать. Адмирал Григорович с грустью писал: «1909 год прошел бесцельно. Из-за отсутствия доверия морскому ведомству со стороны законодательных учреждений никакой деятельности проявить было нельзя». Русский адмирал не был политиком и находясь на такой должности от политики отстраниться было не возможно. В Госдуме на морских руководителей нападал А.И. Гучков, а также другие бюрократы. Все сводилось к тому, что пока Адмиралтейство не покончит со старым порядком, не реорганизует ведомство, пока не откроет все свои дефекты, ассигнования выдаваться не будут. Такие же отношения к морскому ведомству были и у членов Совета министров. Адмирал понимал, что в гонке морских вооружений 1910 год станет решающим. Англия собиралась вывести в море первую эскадру дредноутов. К строительству мощных линкоров приступали все крупные морские державы. Переговоры о заказе двух линейных кораблей начала Турция. Наконец когда чертежи русских дредноутов были утверждены, и имея по бюджету небольшие ассигнования адмирал Григорович решил начать их постройку о чем и доложил главному министру. Приняв его молчание за согласие, он произвел официальную закладку первого корабля и дал команду Тогда да в Санкт-Петербурге были заложены четыре линкора, которым предстояла долгая боевая жизнь под Андреевским флагом и Советским военно-морским флагом. Для постройки линкоров правительство просило у думы 30 миллионов рублей ежегодно. Премьер-министр Столыпин убеждая законодателей говорил, что это послужит мировым интересам России. Ему вторил министр иностранных дел Извольский говоря, что в то время без флота нельзя даже быть равноправным государством, а у России такие задачи, осуществление которых невозможно без морской силы. Средства на закладку первых четырех линкоров Столыпин нашел, употребив права данные ему положением о порядке верховного управления страной. Закончился 1909 год и начался следующий с грозными нападками на Адмиралтейство в периодической печати. Предполагавшееся усиление турецкого флота не могло не беспокоить законодательное учреждение, а вместе с тем по морскому ведомству ассигнований не давали. Смета на 1911год проходила опять с нападками, которые уже относились к самому министру, чем к ведомству. Морской министр уже стал меньше появляться в думских комиссиях, отправляя на «растерзание» Григоровича. Наиболее острым был вопрос о подводных лодках.

1910 год был на исходе. Кроме удовольствия видеть, что дредноуты быстро начинают продвигаться постройкой, не приносили адмиралу Григоровичу удовлетворение. Он знал, что многим не пришелся не по вкусу. Даже для малой судостроительной программы старых заводов Адмиралтейства уже не хватало. России надо было производить свои турбины, электромоторы, дизели, гироскопические компасы, оптические приборы, аппаратуру связи. 18 марта 1911 года адмирал Григорович получил пакет с письмом императора предлагавшим прибыть в царское село. В полдень следующего дня адмирал Григорович вышел из кабинета царя Морским министром Российской империи. Семья Григоровича жила на его жалование и прибавка, конечно, имела значение, но сам Иван Константинович радовался не деньгам и даже не предстоящему повышению в чине, а тому, что, наконец, получил право законодательной инициативы. Вступив к исполнению должности министра, и став членом Совета министров он встретил там вполне дружелюбные отношения. Такое же отношение он почувствовал в государственном совете и Госдуме. Смета на 1911 год была проведена Григоровичем относительно благополучно, также благополучно прошел проект о постройке судов для Черного моря. Два года морское ведомство пыталось уговорить государственную думу ассигновать на строительство флота один миллиард 125 миллионов рублей, но всякий раз терпело неудачу. Интересно: с Петровских времен вплоть до Великой Отечественной войны военный флот подчинялся главе государства и финансировался отдельной строкой в бюджете страны.

Возглавив Адмиралтейство Григорович сделал сильный ход, представив Николаю II проект закона об императорском Русском флоте. Первым шагом должна была стать 50-летняя судостроительная программа. За это время предполагалось ввести в боевой состав 189 кораблей, построить новые базы, и особенно важно - возродить флот на Тихом океане. Русский адмирал рассчитывал, что миноносцы и подводные лодки будут готовы к началу 1914 года, а броненосцы к 1915 году. Он понимал, что период времени с 1914 по 1915 год будет критическим для России в случае войны с Турцией, если она получит заказанные в Англии два дредноута, но морской министр принял «меры» и соглашения с некоторыми лицами, строящими турецкие корабли - насколько возможно задержать эту постройку. Казенные заводы России с заказами не справлялись. Корабли строились 5-7 лет, а надо было вводить в строй за три года. Адмирал Григорович перевел казенное кораблестроение на коммерческое начало. Привлек частный капитал. Дело пошло, но утвердить закон о флоте не удавалось никак. Против выступали все те же лица во главе с Гучковым. За ним стояли интересы поставщиков армий. Одной из забот морского министра был недостаток офицерского состава вследствие гибели многих в русско-японской войне и ухода в отставку не видящих ничего светлого для флота. Воспитанием будущих флагманов Григорович опирался на сослуживцев тихоокеанской эскадры - командующего Балтийским флотом адмирала Фон-Эссена. Его школу прошли многие офицеры. Они блестяще проявили себя в годы первой мировой войны. В пользу закона о флоте сама того не желая выступила Турция. Началась очередная балканская война. Турция закрыла черноморские проливы. Убытки промышленников и землевладельцев превысили стоимость крупной судостроительной программы. В обеих столицах бушевали страсти. Газеты требовали объявить туркам войну. Заседание в думе закрытом от публики зале началось в 11:00. Гучков отвратительно и гадко выступал против ассигнований. Он лгал и пугал расходами, которые никто не просит и требовал денег только на армию. В зале было сильное возбуждение. Но законопроект был принят при неистовых аплодисментах в первом часу ночи. После чего адмирал Григорович сказал «Слава Богу, теперь я спокоен - флот будет». К началу мировой войны страна не успела построить новый флот, но у России уже были моряки способные воевать и на старых кораблях. Немецкому флоту путь к русской столице закрыли мины, береговая артиллерия и пушки устаревших броненосцев. В годы первой мировой войны флот продолжал расти. В строй вступили семь дредноутов. Атака Петрограда с моря стала невозможной. Русский флот завоевал господство на Черном море. Эскадренный миноносец типа «Новик» лучший в своем классе вступил в бой с двумя германскими эсминцами и вышел из него победителем. «Краб» стал первым в мире подводным заградителем. Его действия сказали новое слово в тактике подводного флота. Несмотря на войну к 1930-му году строительство океанского флота предполагалось завершить полностью. Однако заводы остановились в феврале 1917 года. Гучков не простил Григоровичу своего поражения. В марте 1917 года он стал военным и морским министром. Против Ивана Константиновича началось судебное следствие. Оно завершилось ничем, бывший министр был чист. Через его руки прошли миллионы, но ни одного казенного рубля к ним «не прилипло». Большевики к адмиралу Григоровичу претензий больше не имели. В 1919 году его приняли на службу в морскую историческую комиссию и дали паек. В голодном и холодном Петрограде это было равносильно спасению. Русскому адмиралу не чинили препятствий, когда он решил уехать на лечение во Францию. Говорят, там Иван Константинович зарабатывал на жизнь рисованием морских пейзажей. О родине он помнил всегда и доживал свой век с советским паспортом. Для России имя адмирала Григоровича навсегда будет связано с возрождением флота после самой тяжелой катастрофы в его 300-летней истории. Вернуть флот в океан Иван Константинович не успел, но без него эта дорога была бы закрыта для нас навсегда. Комментировать0Поделиться17 Класс94