Не только драматургия, но и музыка была для публики непонятна: сложная партитура, непривычные для уха сочетания инструментов. Говорили, что большую роль Глинка отводит оркестровой интродукции.
Сейчас, после опер Мусоргского, это кажется анахронизмом.
Вот с танцами все было понятно: здесь музыка яркая, образная.
Не случайно Глинка перенес Черномора с севера на юг, создав потрясающую танцевально-симфоническую сюиту с арабским, турецким танцами, с лезгинкой.
Такой восточной музыки до Глинки не слышали не только в России, но и в Европе: здесь звучат подлинные народные мотивы.
Глинка использовал две татарские мелодии:
одну напел ему И. Айвазовский, вторую композитор слышал на Кавказе в 1823 году.
Финскую мелодию Глинка записал в 1829 году на Иматре, услышав песню извозчика, персидскую мелодию узнал от секретаря персидского посольства.
Но песня Баяна привела публику в недоумение: она написана не в мажоро-миноре, а в неизвестном доселе музыкальном ладу.
Глинка для изображения языческой Руси применил один из древних ладов, который еще не слышали.
А мелодия, написанная в таком ладу, была непривычна и поэтому непонятна.
Кроме того, мало просто придумать мелодию, нужно подобрать к ней сопровождение, т. е. гармонизовать ее, сопроводить аккордами.
И здесь аккорды, принятые в европейской музыке, не подходят, нужно найти такое сопровождение, которое соответствовало бы складу и характеру этой мелодии.
И Глинка это сделал первым — и сделал гениально.
Чайковский говорил, что когда он обрабатывал русскую песню, то аккорды к ней брал у Глинки.
Позаимствовал Чайковский и изобретенную Глинкой целотонную гамму («гамма Черномора») для усиления таинственности в «Пиковой даме».
Нет комментариев