Картина писалась под сводки с фронта, под грохот зениток, под ярким светом режущих небо прожекторов. Она была призвана вызвать в душах зрителей подъём и вдохновение, уверенность в том, что врага можно победить, каким бы ужасным он не казался и как бы несметны не были его полчища.
Его Александр – не двадцатилетний юноша, а опытный, зрелый полководец Невский. Те, кто могли бы послужить прототипами для образа Александра Невского, были на передовой, в окопах. Нужно было писать суровые, мужественные лица, изображать шлемы, мечи, щиты, но Оружейная палата была эвакуирована. Вначале Корин засомневался, думал, что без натуры не напишет. И тут пришло на помощь воображение.
Я представил себе, – говорил Корин, – как стал бы под княжеским знаменем Фёдор Иванович Шаляпин. Фёдора Ивановича я запомнил этаким русским молодцем, статным, сильным, красивым. И когда начал писать Невского, приду в мастерскую, пластинку Шаляпина поставлю – и весь он передо мной – высокий, могучий, лицо открытое, взгляд смелый…».
Нет комментариев