...Чтобы не терять времени, пока мои люди выполняли распоряжения, я сам встал к штурвалу, дал передний ход и плавно переложил руль на правый борт. Когда катер отошёл от борта яхты, я увеличил обороты дизеля и взял курс на лежащее в дрейфе судно — сейчас мне предстояло очередное неприятное дело. Огнев, побросав в угол автоматы, подошёл ко мне, и я тут же передал ему штурвал — через пару минут я должен был покинуть катер... - Сейчас пошлю к тебе мужиков, Иван Ильич — сидите все здесь и не высовывайтесь! - тоном приказа сказал я и, чуть помолчав, добавил. - Пройдёшь малым ходом у самого трапа! Как я заскочу — сразу отваливай до дальнейших распоряжений! Понял? Огнев покосился на меня и нехотя кивнул — чувствовалось, что ему очень не хотелось бросать своего босса одного. Однако цену приказам, отданным таким тоном, он, безусловно, знал, и я был уверен, что второй помощник сделает всё как надо. Оглядев рубку и заметив в дальнем углу пару ящиков с какими-то деталями, я подошёл, глянул в ближайший из них и вытащил пару переходных двухдюймовых стальных муфт (должно быть, из комплекта трубопроводной арматуры), а потом подкинул на ладони руки, затянутой в тонкую кожаную перчатку — увесистая штука и очень даже опасная в умелых руках...

Мужики, покидав бандитов в трюм, захлопнули люк и, подчиняясь моему жесту, прошли в рубку, а я, напротив, выбрался наружу. У носовых рейлингов, прикованный левой рукой к одной из стоек (чтобы не так это бросалось в глаза), стоял наш разговорчивый пленник — кто-то из моих людей догадался, видимо, прежде основательно обыскав его карманы, сунуть ему в рот зажжённую сигарету, и это придало ситуации совершенно благополучный вид. Можно было надеяться, что нам удастся без шума подойти к яхте, а что делать дальше, мне предстояло решать уже по обстоятельствам... Метров с двухсот я разглядел на сигнальной мачте российский флаг — ветер был слабым, и поэтому мы не заметили вяло повисшее полотнище раньше. Нас ждали: на нижнем бортовом проходе стояли, облокотившись о перила фальшборта, два человека в сходной с нашими пленниками одежде, "Калашниковы" у них небрежно висели на плечах (у одного даже стволом вниз), и они как-то даже лениво курили, спокойно наблюдая за приближающимся катером. Через полминуты Огнев сделал отличный манёвр — лихо развернул катер почти у левого борта яхты и сразу убрал ход так, что мы ткнулись правыми кранцами прямо под ногами охранников. Выглянув из-за рубки, я бросил на выдохе приготовленную муфту вращательным движением кисти правой руки, в последнее мгновение включив плечо — почти также я метал сюрикены ещё сегодня утром в спортзале. Первому пирату удар пришёлся прямо в лоб — он откинулся назад и скрылся за фальшбортом. Другой торопливо выплюнул сигарету (ненужное действие, лишь замедляющее последующее движение) и рванул с плеча автомат... Этому муфта угодила в правый глаз, и он с едва различимым, на фоне низкого гула катерного дизеля и плеска, только что поднятых нами волн, стоном выронил автомат, схватился правой рукой за разбитую глазницу (сквозь пальцы почти сразу обильно побежала кровь), неловко переступил и, видимо, теряя сознание, перевалился через перила, а через секунду с грохотом рухнул на стальную палубу катера... Я перешагнул через его тело и вскочил на первую ступень шаткого шторм-трапа — выполняя моё распоряжение, Огнев тотчас увёл судно прямо из-под моих ног. Через десяток секунд я перескочил перила фальшборта и спрыгнул на пол бортового прохода — он был на этом судне почти вдвое шире, чем на моей яхте. Подобрав оба валявшихся здесь автомата, я выкинул их за борт, а потом пристегнул наручниками руку всё ещё лежащего без сознания бандита к основанию стойки фальшборта.

Неторопливо осмотревшись и прислушавшись — эта палуба была пустынна, и вокруг было тихо, я направился в сторону носовой части судна. Где-то по правому борту находилось ещё двое охранников, но я решил прежде навестить ходовую рубку, а ребятами на палубе заняться позднее. Неслышно ступая по тиковому настилу, я прошёл вдоль борта, поднялся по двум межпалубным переходам и увидел полуоткрытые двери ходовой рубки — теперь действовать следовало крайне осторожно и вместе с тем очень быстро... Сделав несколько лёгких неслышных шагов, я ступил в рубку и успел разглядеть четыре фигуры - здесь оказалось весьма даже людно...  У первого, мгновенно повернувшегося в мою сторону бандита, автомат висел как надо — ремень был перекинут через правое плечо, а само оружие находилось прямо под рукой. Отбросив маховым движением ноги снаружи вовнутрь ствол автомата, я в ту же секунду ударил противника этой же ногой в середину груди. Автомат с грохотом упал под ноги, а его владелец отлетел на несколько метров (почти вдоль всего помещения рубки, по пути сбив обладателя второго Калашникова), но тут же оттолкнулся от переборки, выпрямился и выхватил нож — его лезвие тускло сверкнуло в полумраке рубки. Метнувшись мимо двух других фигур в форменных тужурках (наверное, капитана и одного из его помощников), я двинул ногой в лицо поднимавшегося бандита (он откинулся назад и с неприятным стуком ударился головой о стойку картплоттера) и сразу отскочил назад, едва уйдя от молниеносного выпада первого противника — с ножом он управляться, безусловно, умел. Через мгновение последовал другой выпад, за ним глубокий мах, ещё один выпад и весьма сложный финт с последующим за ним уколом — уходя от стремительных атак, я даже не успевал схватиться за пистолет. Отскочив почти к самой левой двери рубки, я выхватил собственный нож, висевший на поясе — траектория этого движения была почти втрое короче, чем та, что требовалась на пути к левой кобуре и, значит, заняла почти настолько же меньше времени... Наши клинки со звоном столкнулись друг с другом, и мой противник сразу изменил тактику — ушёл назад сменил хват ножа с верхнего на диагональный и, почти неуловимо, собственную стойку, заняв более низкую позицию. Теперь я разглядел своего противника: у него было широкое, гладко выбритое совершенно безжалостное лицо, которое сейчас искажала садистская ухмылка, а лихорадочный блеск в глазах говорил о том, что он буквально наслаждался этим моментом. Он был ниже меня, примерно, на десяток сантиметров, но значительно шире, и в его теле чувствовалась огромная сила, что совсем не мешало ему двигаться с пугающей быстротой.

Следующая атака оказалась ещё было стремительной, а мне было некуда отступать — позади были двери рубки — защищаться пришлось прямо на месте. Наши клинки вновь со звоном ударились друг о друга (очень неприятный для меня момент в ножевом бое — короткий клинок не предназначен для парирования ударов), в ту же секунду я двинул каблуком сапога левой ноги (стоял в левой стойке) противника в колено, и это на мгновение замедлило его движение — мой нож успел царапнуть по бронежилету на его груди и даже сделать лёгкий, хотя и бесполезный укол. Теперь бандит отскочил — чувство опасности его не подводило, и я со сложным обманным движением атаковал сам. Мой противник вновь ушёл назад — благо ему, в отличие от меня, было куда отступать, а затем занял редкую фронтальную позицию, выставив обе руки перед собой — вооружённая рука, конечно, выдавалась вперёд. Я понимал, что надо срочно кончать эту возню — в любое мгновение в рубку мог заглянуть кто-то ещё и уже пустить в ход автомат, однако и спешить в поединке с таким специалистом было недопустимо... Земля Ольховского" кн.3 "Возвращение"