Эта река была также куда более многоводна, чем во времена наших предшественников — глубина на стрежне сейчас превышала два метра, а скорость течения была незначительной. Я снизил ход до восьми километров в час — гул мотора перешёл в негромкое урчание, и стало даже слышно, как журчит под дюралевым днищем вода, обтекая киль и продольные реданы.

— Как здесь здорово! — негромко заметила Наташа, а потом быстро глянула на меня и очень мило улыбнулась. — Кажется, я бы согласилась так плыть всю жизнь! Особенно в такой компании!

— Бензину не хватит! — с усмешкой (если судить по тону) заявил Володя, сидевший позади меня.

Моя хорошенькая помощница с самым недовольным видом оглянулась на брата, вздохнула и покачала милой головой.

— Умеешь ты, братец, всё испортить! — сказала она после небольшой паузы, а потом деланно-строго добавила. — Последнее время я мало уделяла внимания твоему воспитанию! Придётся теперь навёрстывать упущенное.

— Лучше не надо! — засмеялся наш юнга. — Я теперь на службе, а Николай Александрович не даёт в обиду своих подчинённых!

— Тогда пожалуюсь на непослушание твоему строгому начальнику! — перешла на шутливый тон и Наташа, а потом вновь очаровательно улыбнулась мне. — Накажете, Николай Александрович, распоясавшегося подчинённого?

Принять участие в их весёлой болтовне мне так и не пришлось, когда, после очередного поворота русла, потребовалось срочно взяться за бинокль, лежавший на полке приборной доски у ветрового стекла — впереди, метрах в семистах-восьмистах, наметился просвет, и там реку пересекал внушительный деревянный мост, выполненный, как я тотчас же определил, едва глянув в бинокль, из бревен большой толщины...

Быстро посмотрев по сторонам, я направил лодку к левому берегу (если правильно ориентироваться по течению) и убрал газ до минимума. Нос нашего судёнышка с шелестом раздвинул многоцветную пышную поросль и мягко уткнулся в топкий, очень пологий берег. В рубке стало даже темно — многочисленные огромные листья закрыли её со всех сторон.

Заглушив мотор, я внимательно прислушался, но, кроме шелеста лёгкого ветерка в береговой чаще, не услышал ничего. Жестом попросив своих подчинённых помолчать, я тихо выбрался из рубки и осторожно ступил в прозрачную воду — здесь дно было ещё твёрдым, но выше, на берегу, почва содержала много влаги, и там росла, прямо под кустарником, низкая жёсткая трава, бывшая, по сути дела, одним из видов плауна. Я немного вытянул нос из воды, а потом вновь прислушался — теперь, где-то не очень далеко, можно было различать спокойные голоса людей.

Помедлив минуту-другую, я обошёл лодку со стороны кормы и проверил глубину у дейдвуда мотора, который не стал откидывать на упор — воды здесь оказалось чуть больше полуметра — по-хорошему маловато для запуска, но вполне достаточно для того, чтобы не цеплять дно во время отхода от берега.

Вернувшись к левому борту (стекло рубки было по-прежнему сдвинуто), я перевёл рычаги управления двигателем в положения: «передний ход — средние обороты», чтобы, в случае необходимости, можно было без промедления покинуть это место, запустив мотор на включенной передней передаче...

Взяв одно из полуавтоматических ружей и подсумок со сменными магазинами к нему (все с патронами снаряжёнными крупной картечью), я задумался на мгновение — скрытно глянуть на местных жителей было совершенно необходимо, коль скоро мы здесь и вовсе оказались, но, в случае малейшей неосторожности, затея эта могла грозить серьёзными неприятностями и особенно для моих неопытных подчинённых...

— Наташа, вы пойдёте со мной, — тихо распорядился я, заглянув в рубку. — А ты, Володя, на пару с Адмиралом, останешься присматривать за лодкой.

Моя молоденькая помощница с готовностью кивнула мне и, придерживая юбку, осторожно выбралась из рубки — я вернулся на берег и подал ей руки, помогая спуститься с носовой палубы. Затем, неторопливо раздвигая ветви и придерживая их за собой, первым ступил в чащу. Береговые заросли здесь были довольно густыми, хотя и вполне проходимыми, но я двигался очень осторожно, внимательно поглядывая и по сторонам и на то, что находится под ногами.

Дальше от реки подлесок стал заметно реже, среди стволов пальм и древовидных папоротников запорхали огромные бабочки, и снова появились очень неприятного вида большие жуки. Через несколько минут впереди наметился просвет, и я взял направление чуть левее, к крупному кустарнику, украшенному ярко-оранжевыми плодами.

Скоро я почувствовал весьма характерный очень приятный аромат: перед нами были отнюдь не кустарники, а настоящие карликовые апельсиновые деревья в цвету — целая роща, а на ветвях, помимо овально удлинённых листьев и белых цветов, находилось множество плодов различной стадии зрелости.

— Обожаю апельсины, — тихонько шепнула Наташа и привычно-мило улыбнулась мне. — Когда их вижу, просто теряю всякую совесть...

Глянув по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я сорвал великолепный крупный золотистый плод и вручил его девушке, рассудив, что не нанесу тем самым значительный ущерб хозяевам местных плантаций. Мы также неторопливо прошли дальше, не углубляясь в апельсиновую рощу и держась на границе береговых зарослей, а моя хорошенькая спутница на ходу очистила плод и сняла пробу.

— Замечательно, — опять шепнула она. — Хотите?

Чуть улыбнувшись, я покачал головой и остановился — впереди, в десятке метров, наметилось уже открытое поле, где отчётливо слышались людские голоса. Подождав несколько минут, мы прошли ещё немного и, остановившись за кустом, уже знакомого нам по своей крупной многоцветной листве вида, внимательно рассмотрели местность. Здесь были сплошь высажены травянистые растения, с большими тёмно-зелёными листьями на длинных черенках и крупными продолговатыми плодами от тёмно-зелёного до ярко-жёлтого цвета... Дыни?

На плантации работало десятка два смуглолицых и темноволосых женщин, одетых в бело-жёлтые свободные безрукавные туники длиной до колен, а головы их прикрывали косынки того же цвета. Женщины были все, как на подбор рослые и хорошо сложенные, а труд на поле, похоже, совершенно не тяготил их, если судить по жизнерадостным интонациям их голосов — они довольно оживлённо переговаривались на незнакомом мне певучем языке.

Между грядок проходили глиняные (по их внешнему виду) лотки, по которым струилась вода, служащая, видимо, для полива плантаций. Чуть поодаль, в тени ближайших апельсиновых деревьев, я разглядел трех крупных мужчин (двое сидели, а один стоял, поглядывая на поле), одетых, помимо туник, в кожаные нагрудники. Среди травы, у их ног, мне удалось разобрать несколько коротких копий, пару арбалетов ружейного типа и умеренной длины широкие мечи в ножнах у каждого на поясе.

Я осторожно тронул свою хорошенькую спутницу за локоть и она, поняв меня, сделала несколько снимков — футляр с камерой, как обычно, был пристёгнут у неё на правом запястье. Затем мы немного углубились в полосу береговых зарослей, а потом прошли ещё сотни три-четыре метров и миновали два поля, где куда более многочисленные группы женщин делали посадки на недавно вскопанных участках земли — они также находились под охраной вооружённых мужчин, следящих за окружающей обстановкой.

Несколько дальше лес, тянувшийся вдоль реки, как-то сразу поредел и сошёл на нет: слева мы различили на вид довольно прочный деревянный мост, от которого шла мощёная чёрным булыжником дорога, тогда как справа, метрах в ста, виднелись сравнительно высокие (метров в пять-шесть) также чёрные стены, окружавшие посёлок местных жителей. Дорога заканчивалась у полуоткрытых широких ворот — их створки были выполнены из толстых плах и окованы полосовым железом.

В плане стены, похоже, образовывали многоугольник, а на каждом повороте имелась сторожевая башня, примерно, вдвое выше основного ограждения, на вершине которых под двухскатным навесом можно было видеть фигуру воина. Отсюда я различал пять или шесть башен — точнее сказать было трудно. Площадь, занимаемую посёлком, также оценить оказалось непросто и я лишь предположил, что она лежит в пределах пяти-семи гектар...

На мосту раздался грохот, который быстро перешёл в стук на камнях дороги — мимо нас проезжала большая четырёхколёсная телега, в которую был запряжён... динозавр. Сбруя имела несколько необычный набор — большое количество упряжных ремней, а возница размещался прямо в седле, что находилось на гребенчатой спине ящера, который имел на глаз длину (вместе с хвостом) более четырёх метров. По характерным костяным наростам на его голове я определил, что он относится к виду Дракорексов — одному из отрядов птицетазовых растительноядных ящеров. В телеге же находилось десятка два отчищенных от коры древесных стволов средней толщины и длиной метров по пять-шесть. Когда эта необычная повозка проезжала мимо, моя милая помощница успела сделать несколько снимков и даже записать короткий ролик.

— Потрясающе, — тихонько шепнула она, прислонившись к моему плечу. — Правда же, Николай Александрович? Как, вы думаете, они бы отнеслись к нам?

— Не думаю, чтобы слишком дружелюбно, — также тихо ответил я, как-то совершенно непроизвольно обнимая её свободной левой рукой за плечи (в правой было ружьё). — Это весьма воинственный народ, если судить по их внешнему виду... Пожалуй, нам пора уходить, Наташа...

Девчонка чуть искоса быстро глянула на меня, и её на удивление приятной формы губы чуть дрогнули в очередной милой улыбке. Мне стоило больших усилий в эту секунду удержаться от поцелуя, и я даже невольно излишне глубоко вздохнул... Тем временем ворота широко распахнулись, пропуская повозку, а когда она проследовала в посёлок, наружу, неторопливо переступая на длинных когтистых лапах, вышел ещё одни дракорекс с наездником на спине, который был вооружён коротким копьём.

Правее ворот, там, где к полям вела грунтовая дорога, послышались громкие раздражённые голоса людей: оттуда приближалась целая группа местных жителей — человек пятнадцать мужчин и несколько женщин. Мы подождали немного, наблюдая за этим шумным шествием, которое проследовало мимо метрах в семидесяти-восьмидесяти от нас, а потом вся группа остановилась неподалёку у ворот и навстречу им вышли ещё пять-шесть воинов...

Среди внушительных фигур местных жителей я вдруг разобрал щуплого, чуть сутулого паренька в защитного цвета штормовке... Наташа тихо ахнула и сразу повернулась ко мне — я увидел её необычайно чистые голубые глаза совсем близко...

— Они схватили Вову, Николай Александрович… — прерывающимся от волнения шёпотом быстро произнесла она.

Должно быть, дожидаясь нас, он вышел прогуляться к полям — едва ли местные жители успели заметить лодку, да и Адмирал поднял бы ужасный шум, который мы наверняка смогли услышать и отсюда... Впрочем, рассуждать сейчас на эту тему не имело никакого смысла — нужно было срочно выручать нашего юнгу, и я без промедления передал Наташе полуавтомат и подсумок со сменными магазинами к нему.

— Если вас заметят — стреляйте сразу на поражение, без каких-либо предупреждений! — вполголоса, но довольно жестко (тоном приказа) сказал я. — Но никаких выстрелов в сторону, где будем я и ваш брат!

— Вы сможете… — начала было моя молоденькая помощница и не договорила, глядя на меня широко открытыми глазами, в которых сейчас было столько тревоги...

— Конечно… — просто ответил я, потом на мгновение задержался, вновь встретившись с этой очаровательной девчонкой взглядом, но почти сразу (счёт теперь шёл на секунды) повернулся и шагнул по направлению к воротам...

— Николай Александрович! — тихо окликнула меня Наташа и я обернулся. — Я люблю вас... Сильно-сильно!

— Благодарю вас, моя милая… —- машинально отозвался я, будучи мысленно уже среди аборигенов, захвативших брата моей молоденькой помощницы, потом помедлил ещё секунду-две и решительно вышел из зарослей на открытое место.

Местные жители увидели меня не сразу — должно быть, слишком были заняты спорами о судьбе неожиданного пленника. Я успел пройти почти половину расстояния до ворот, когда один из воинов обернулся, заметил меня и быстро что-то произнёс стоявшему поблизости великану, выделяющемуся среди своих соратников туникой, расшитой полосками красной материи и манерой держаться.

Теперь они стали оглядываться один за другим, и через несколько секунд вся толпа уставилась на меня — безумца, наверное, по их мнению, который сам шёл к ним в руки... С расстояния метров в десять я понял, что наш юнга немало пострадал, попав в первый в своей жизни плен — на лбу, правой скуле и под левым глазом виднелись свежие ссадины, а в уголках рта запеклась кровь. Возможно, это были первые полученные им оплеухи в жизни — это я с детсадовского возраста прослыл отчаянным драчуном и скандалистом. Потом я глянул в сторону ближайшей башни (до неё было метров шестьдесят) — часовой, находящийся там, мог причинить серьёзные неприятности, и у него почти наверняка был тяжёлый дальнобойный арбалет. Также некоторые хлопоты мог доставить и этот лихой наездник на динозавре, гарцующий вокруг...

Осторожность требовала немедленно застрелить и того, и другого, но я сразу решил не пускать в ход огнестрельное оружие — совершенно не хотелось устраивать здесь побоище. Да, у меня было два снаряжённых самозарядных пистолета и по паре запасных магазинов к каждому из них, почему, менее чем за минуту, я бы мог запросто перестрелять практически всю эту толпу... Однако, даже не подумал о такой возможности.... И совсем не потому, что почти наверняка тогда потерял бы расположение влюблённой в меня очаровательной девчонки и отнюдь даже не из соображений гуманности — при необходимости, защищая собственную жизнь или жизни близких мне людей, я без малейших колебаний прихлопнул бы любого противника словно муху....

Просто сейчас я решил уладить дело другим путём и знал — мне по плечу такая задача, иначе бы действовал совсем по другой схеме. В эту минуту мне вдруг вспомнилось, как ещё в ранней юности, задолго до получения мастерских поясов в боевых искусствах, я выходил на учебные поединки неизменно с твёрдым намерением победить — только так, а иначе не стоило и подниматься со скамейки в зале...

Мельком глянув на уже близкую крепостную стену, я чисто автоматически, как всегда, сразу замечая всё вокруг, отметил, что она построена по технологии «сухой» кладки, когда глыбы дикого камня подбираются одна к другой, а промежутки между ними заполняются более мелкими обломками и щебёнкой...

Через несколько секунд я оказался среди местных жителей, в двух шагах от Володи, поймал его испуганный взгляд, в котором мелькнула надежда и ободряюще улыбнулся. А потом глянул по сторонам — вокруг были сплошь одни здоровенные верзилы: широченные плечи, могучие торсы, бычьи шеи... Нет, габариты противников не имели для меня решающего значения и важна была лишь моя необычайная скорость, точность и великолепная концентрация ударов, отработанные за десятилетия тяжелых тренировок...

Продолжение следует...