Многокилометровая пробежка по кромке влажного прибрежного песка, со всеми короткими рывками на дистанции и более длительными ускорениями далась мне легче обычного — на берегу моря дышалось как-то особенно хорошо. Даже привычные силовые упражнения на крыше нашего плавучего дома, где были установлены турник, компактные брусья и лежали мешки с песком, различного веса, для работы с отягощениями, я почти незаметно для себя выполнил больше нормы. Что касается занятий йогой, отработки техники ударов и формальных комплексов из ряда боевых искусств, то всё это здесь даже граничило со своеобразным развлечением, подобном, скажем, любительской игре в волейбол...

Закончив тренировку, я в одних плавках зашёл в свою «каюту», порылся в одной из сумок и достал очки для подводного плаванья — настало время осмотреть днище плота перед опасным переходом через море — в прозрачной воде это был совсем нетрудно сделать. Когда я выходил на кормовую платформу, из-за полуоткрытой створки двери «каюты» напротив выглянула Наташа и попросила разрешения искупаться со мной. Чуть подумав, я кивнул в ответ — рядом с плотом было не глубже метра и дно хорошо просматривалось вокруг.

Однако, поколебавшись несколько секунд, я вернулся за подводным ножом, также лежавшим в одной из сумок. Затянув пояс с ножнами на талии, я приспособил очки, осторожно спустился в тёплую воду (в море всегда есть опасность наступить на морского ежа, острую раковину или какую-нибудь ядовитую живность).

Обогнув «Дредноут» по периметру, я внимательно осмотрел основные бревна и планки, служившие дополнительными элементами крепежа, а потом, сделав глубокий вдох, поднырнул под плот, перевернулся на спину и медленно проплыл вперёд-назад, разглядывая бревенчатое днище, в нескольких местах перехваченное мощными плахами. Вынырнув у кормы и осмотрев транцевые доски, я решил, что состояние нашего плавучего дома особых нареканий не вызывает, и он должен сравнительно легко перенести предстоящее плавание через море.

На кормовую платформу вышла Наташа в открытом голубом купальнике в крупный белый горошек.

— Поможете? — мило-смущённо улыбнулась она мне, а потом присела на край платформы и опустила ножки в прозрачную солоноватую воду.

Я подал ей руки, помогая соскользнуть с края плота, а потом отступил на шаг, давая девчонке возможность немного поплавать. Пока Наташа медленно огибала «Дредноут», я шёл за ней, внимательно вглядываясь в прозрачную воду вокруг и держа правую руку на рукоятке ножа. Всё, впрочем, обошлось, но особенно долго плюхаться я своей помощнице тоже не позволил — через пять минут вскочил на плот сам и сразу же подал руку ей, хорошо взявшись другой рукой за кормовые перила.

Пустив девушку в душ первой, я постоял немного на корме, глядя на наших собак, разгуливающих по берегу, и на свободных от дежурства подчинённых, которые собирали плавник — дрова на случай, если плаванье затянется. Чуть поодаль, в сотне метрах вдоль берега, я разглядел доктора и своего заместителя, которые медленно шли сюда с пластиковыми тридцатилитровыми канистрами (каждый нёс пару) — ходили за питьевой пресной водой к ручью, впадающему в море правей реки Ледниковой, что я заметил во время пробежки.

Над широким песчаным пляжем и краем моря всё время носились с неприятными криками мелкие, размером не больше голубя, птеродактили, высматривающие посильную добычу. Тем временем из душевой кабинки вышла Наташа, закутанная от колен до плеч в большое пляжное полотенце, смущенно улыбнулась мне и направилась в свою «каюту».

Я помедлил немного, собираясь также принять душ, ещё раз глянул на небо и потянулся к своему арсеналу, сложенному здесь же, на корме, перед тренировкой: в тёмно-синем небе появился настоящий гигант с размахом крыльев в десяток метров — морской птерозавр, способный схватить и унести человека весом в шестьдесят-семьдесят килограммов...

Выбрав полуавтомат, где в магазине у меня были только патроны с пулями, я вскинул ружьё и повёл стволом, удерживая цель на мушке. Расстояние было ещё велико для самозарядной "гладкостволки", но летел ящер с очень приличной скоростью — рос прямо на глазах. Вот он проскочил мимо в сотне метров от берега, заложил крутой вираж и понёсся прямо сюда, выбрав, видимо, в качестве жертвы одну из наших собак.

Дав ему несколько секунд, чтобы приблизиться, я вновь поймал его на мушку и раз за разом стал плавно нажимать на спуск... Грохот выстрелов перепугал и людей и собак — они только сейчас заметили грозящую им опасность...

Под ливнем тяжёлых свинцовых пуль (все восемь, как выяснилось поздней, попали в корпус чудовища) ящер задёргался и часто замахал огромными перепончатыми крыльями, оглашая окрестности жалобными криками, напоминающими кваканье лягушки. Сменив магазин и передёрнув затвор, за мгновение до того, как птерозавр, перевернувшись прямо в воздухе, рухнул на песок и судорожно забился на нём, всё ещё борясь со смертью, я было опять вскинул ружьё, но почти тут же опустил его — к поверженному ящеру со злобными рыками кинулись все три наши собаки...

Смотреть на то, как они окончательно разделываются с ним, я, понятно, не стал и, прихватив в своей «каюте» полотенце, отправился принимать душ, решив отругать людей за беспечность чуть поздней.

Спустя полчаса, полностью приведя себя в порядок, я появился в кубрике, помедлил немного — мои подчинённые молча ждали хорошего нагоняя, а потом, проверив запасы топлива и пресной воды, распорядился отплывать, взяв курс на юго-восток. Сергей, занявший пост на корме, запустил мотор и наш плавучий дом, плавно покачиваясь на пологой волне, неторопливо двинулся в плавание по Восточному морю.

Выждав ещё несколько минут, я ногой подтолкнул к столу скамью, сел вполоборота к двери, ведущей на склад, и оглядел своих подчинённых. В кубрик вошла Наташа в голубой рубашке и кремового цвета юбке, которая, видимо, пришлась ей по вкусу больше других. Почувствовав напряжённость обстановки, девушка в нерешительности остановилась на пороге...

— Если кто-нибудь из вас ещё хоть раз забудет, где находится и станет пренебрегать простейшими мерами предосторожности… — негромко, но жестко заговорил я и, неожиданно для себя самого, потеряв на мгновение самообладание, хватил по столу кулаком так, что все лежавшие предметы на нём подскочили в воздух, а толстая доска с моей стороны лопнула наискось. — Без промедления надаю хороших оплеух — кем бы ни был виновник!

Последнюю фразу я уже произнёс во весь голос и заметил, как вздрогнули все присутствующие, и даже чуть побледнела моя хорошенькая помощница. В кубрике опять наступила тишина, и стало отчетливо слышно, как на корме ровно и негромко на пониженных оборотах гудит мотор, а под палубным настилом плещется вода.

— Все правильно, Николай Александрович! — нарушил, наконец, молчание мой заместитель. — Сказали вы, как надо! А то мы тут расслабляться начали — живем, будто на курорте! Вот взгляните- ка, что мы нашли, когда разрубили тушу этой «птички» для собак!

Огнев положил на стол небольшой продолговатый предмет. Я взял его в руку и тщательно осмотрел: это была короткая арбалетная стрела с трёхгранным наконечником, изготовленным из низкокачественного железа — весь был покрыт толстым слоем ржавчины.

— Из основания крыла вынули! — пояснил мой заместитель. - Так ведь и летал с ним, стервец!

— Ладно! — ровно проговорил я, откладывая стрелу и, помолчав с полминуты, добавил. — Займемся-ка обедом!

На пару с моей молоденькой помощницей, которая теперь как-то даже опасливо поглядывала на меня, мы измельчили всё оставшееся копчёное мясо антилопы и сложили его в большой котёл. Потом добавили в него сразу несколько банок консервированной кукурузы, порезали и бросили туда же всю оставшуюся зелень, а после добавили хорошо настоявшейся сметаны. Получился совсем недурной салат — по крайней мере, со вчерашними лепёшками (напечёнными из теста оставшегося после пирожков) едва ли три четверти ведра этого блюда ушло в одно мгновение.

Выпив со всеми чаю, я отправился отдохнуть час-полтора в свою «каюту». Сбросив сапоги и освободившись от неизменного арсенала, я прилёг на кушетку. От лёгкого покачивания и непрерывного гула мотора меня сразу потянуло в сон...

Продолжение следует...